Моя сказка

Между тем площадь перед университетским корпусом осветилась гирляндами разноцветных магических шаров. Пусть сегодня ещё не праздник, но сил магов огня хватало, чтобы устроить всем предпраздничное настроение. Вскоре грянул и университетский оркестр, но на площадке для танцев пока никого не было. То ли стеснялись, то ли были какие-то ещё правила… Но и в самой Синд росло что-то необычное: музыка плывущего вальса, оживлённо переговаривающиеся девушки и юноши, яркие огни — всё дышало предвкушением чуда!

— Синд, — недовольно и повелительно сказали сбоку. — Иди за мной!

На Синд, ошеломлённую резким контрастом между мечтами и реальностью, словно надвинулась пыхтящая гора, на которую ошеломлённо уставились и ребята — не только сама девушка. Александр хотел было что-то сказать, но вопросительно взглянул на Синд. А та, безмерно удивлённая, всё же пришла в себя и спросила:

— Баронет Вустер? Почему я должна идти за вами?

— Ты будешь моей парой на университетском балу, — сам удивлённо ответил баронет. — Разве непонятно? Ну, хватит мешкать, идём.

И он, кряхтя от натуги, развернулся полным телом от Синд, даже не предложив ей руки. Несколько даже испуганная его самоуверенностью, не то что озадаченная, девушка немного помялась, прежде чем снова заговорить.

— Баронет, простите, но я никуда с вами не иду, — сказала девушка.

— Даже не поздоровался, — в сторону сказала Мартина.

— Вас никто не спрашивал, — пропыхтел баронет, боком обернувшись к рыжей воительнице и единственно с опаской поглядывая на Александра. — И вас совершенно не касается то, что я делаю.

— Но меня касается всё, что происходит с Синд! Она моя подруга! — заявила Мартина, воинственно положив руку на рукоять учебного меча, с которым никогда не расставалась.

— Остановитесь, — тихо скомандовала Синд. — Баронет, вам придётся найти другую пару. Я с вами не пойду. Простите.

— Ещё прощения просишь! — буркнул Бреки.

— Синд, я второй раз не повторяю… — начал было Вустер, но не выдержал, вмешался золотистый дракон.

— Баронет Вустер, будьте добры отойти от нас, — довольно раздражённо сказал он.

Толстяк повернулся к компании лицом. Кажется, до него начало доходить, что дело не так просто, как он ожидал. Некоторое время он разглядывал ребят, а потом с претензией спросил:

— Почему Синд не может быть моей парой на балу?

— Потому что девушка пообещала мне это раньше, — тихо ответили за его спиной.

Толстяк снова не спеша развернулся. И остолбенел.

— Добрый вечер всем. Синд, прошу, — обратился уже к девушке Норман, учтиво склонил голову и подал ей руку.

Девушка с радостью приняла его приглашение и почти пробежала мимо ошарашенного баронета. Тут же промелькнул Эймери, и Синд услышала его задорное:

— Добрый вечер, леди и господа! Мартина, выглядишь очаровательно!

«Господа» (Синд с трудом удержалась от улыбки, вспомнив, что там ещё и Бреки) вразнобой, но радостно поздоровались с Эймери. Синд как-то мельком подумала, что уж их компании точно не придётся рыскать по балам в одиночку после такого внимания со стороны принца и его друга; правда, ещё озаботилась, найдёт ли себе подругу Бреки… А потом взглянула на профиль Нормана, вспыхивающий в праздничных огнях, вздохнула от счастья и немедленно подумала о другом.

— А где Фернан? — спросила она, пока принц спокойно шёл в расступающейся перед ними толпе студентов, ведя её за собой, но стараясь, чтобы она была рядом.

— Он рядом с оркестром. Будет ли позволительно спросить, почему он тебя интересует?

— Эймери будет танцевать с Мартиной. А Фернан? Он танцевать не будет? Почему?

— Фернан обручён, — улыбаясь её наивным, но озабоченным расспросам (поняла Синд), сказал Норман. — Его невеста ждёт, когда он окончит последний частный курс.

— Как это?

— Его приставили ко мне телохранителем и приятелем, — объяснил Норман. — Пока мы, все трое, включая Эймери, не закончим одновременно последнего курса, никто из нас жениться не может. Учёба должна быть отделена от семейной жизни. Таково условие в традиции королей, передающееся из поколения в поколение. Мы можем обручиться. Но обзаводиться семьёй нельзя, пока не докажем свою состоятельность в умении пользоваться магией, а значит, быть защитниками страны. Звучит пафосно, но так оно и есть на самом деле.

— И когда заканчивается ваша частная учёба?

— Осталось два года.

— А почему его невеста не приедет на праздник?

— Она приедет, — терпеливо сказал Норман. — Но ведь сегодня не праздник? Праздник будет завтра. Ещё вопросы? — Он насмешливо улыбнулся.

А Синд, радуясь, что темно, а в мелькании огней не видно, как она покраснела, так и не решилась спросить, что с отцовским медальоном, разгадана ли плетёнка заклинаний, устроенная мачехой. Да ещё вдруг увидела, что уже не идёт, а стоит — посредине той самой площадки, определённой для танцев. На площадке никто не танцевал, и как-то опять неожиданно она поняла, что даже здесь танцы открывает его высочество.

Девушка испуганно оглянулась на всех, никого не различая в весело играющих повсюду разноцветных огоньках. Но принц уже стоял лицом к ней — совсем как отец, когда приглашал её танцевать в гостиной! И тогда Синд с облегчением присела перед Норманом, жалея в душе, что не послушалась Мартины и сразу не побежала в лавку за платьем: ведь сейчас можно было, соблюдая этикет, приподнять платье и присесть по всем правилам. Но вокруг уже зааплодировали даже этому небольшому реверансу. Синд выдохнула, разогнулась и шагнула к Норману, который тоже поднял голову из ответного короткого поклона. Он мягко обхватил её талию, и Синд с предвкушением положила ладошку на его плечо…

Студенты весело хлынули на площадку.

Но Синд уже ничего не видела и не слышала. Впервые после поездки отца на север она танцевала с мужчиной, впервые снова ощущала сильные руки, которые не дадут ей споткнуться, а уверенно и сильно ведут, и как это чудесно — опираться на крепкую ладонь за спиной! А смотреть в глаза, взгляд которых не отрывается от неё самой…

Час танцевальной практики промчался быстро. Пролетел. Исчез в мгновение — обиделась Синд, когда принц отвёл её снова к собравшимся у сквера друзьям. Друзей теперь было вдвое больше: каждый из ребят был с парой — правда, Эймери при виде принца немедленно распростился с Мартиной, а пока он уходил и оглядывался, они оба посылали друг другу воздушные поцелуи… И Синд иззавидовалась до слёз: Норман не оглянулся!