Моя страна - прежде всего!

— Товарищ Ворошилов! — уверенно ответил маршал. — Прежде всего, я военный и обязан учитывать любую возможность, даже самую неблагоприятную. Будучи уверен что этого не потребуется я, всё же, настаиваю на выполнении всех пунктов которые были мной озвучены. Война — это такое дело где каждую минуту может всё пойти не по плану.

— А может вы заразились паникёрством и пораженчеством? — не унимался Ворошилов, воинственно глядя на оппонента. — Вдумайтесь в свои слова! Все ваши, так называемые пункты, основаны на том что противник глубоко вторгнется на нашу территорию, более того, даже захватит её! Как это ещё называть, кроме страха перед врагом?

— Климент Ефремович! — покраснел от негодования Шапошников. — Я бы попросил вас..

— Тихо! — властно сказал Вождь и для усиления эффекта ударил ладонью по столу. Все тут же замолчали. Сталин медленно оглядел всех присутствующих и негромко добавил: — Вы не на базаре находитесь, товарищи. Ведите себя как культурные советские люди. Всем понятно?

Тихое бурчание и согласные кивки головами показали что все спорщики осознали свою ошибку и обещают её не повторять.

— Что касается вас, товарищ Ворошилов… — обернулся к нему Сталин. — Вам пока слова не давали, поэтому извинитесь перед Борисом Михайловичем и впредь будьте осторожны в выражениях. Я жду!

— Извините меня, товарищ маршал… — виновато произнёс тот, избегая смотреть в глаза. — Поддался эмоциям… Больше такого не повторится.

— Извиняю, Климент Ефремович! — кивнул Шапошников, уже успокоившись. — Понимаю, нервы.

— Вот и хорошо, товарищи! — улыбнулся Вождь. — Кто ещё что хочет добавить?

— Разрешите мне, товарищ Сталин? — подал голос наркомфин Зверев, до этого не проронивший ни слова.

— Мы вас слушаем, товарищ Зверев! — ответил Иосиф Виссарионович, оглядев всех за столом.

— Я хочу обратить ваше внимание, товарищи, что даже часть тех мероприятий, которые предлагает осуществить маршал Шапошников, обойдутся нашему бюджету очень дорого! — начал Арсений Григорьевич. — Все финансовые возможности наркомата обороны уже распределены и деньги выделены. Чтобы начать выполнять такие масштабные планы нужны миллионы рублей! А их у нас нет! — твёрдо сообщил он. — Я понимаю, что это дело касается безопасности страны, но мне нечем финансировать такие проекты! Хочу добавить что по вашему указанию, товарищ Сталин, я выделил дополнительные средства для перевооружения танковой, артиллерийской и авиационной промышленности, причём, это было сделано в ущерб другим наркоматам, отчего от них уже начали поступать недоумённые и раздражённые запросы, сводящиеся к трём простым словам: "Где наши деньги?" Если же ещё больше урезать их бюджеты то возникнут настоящие проблемы с выполнением ими своих задач, для которых и были одобрены финансы. Это отразится и на нашей экономике, которая и так находится не в лучшем состоянии. Словом, предлагаю как-то ограничить идеи товарища маршала, иначе мы рискуем остаться, извините, без штанов. У меня всё! — закончил Зверев и спокойно оглядел всех присутствующих.

В кабинете повисло напряжённое молчание. Берия задумчиво забарабанил пальцами по столу. Действительно, что-то они в самом деле размахнулись, словно у них казна золотом забита… Как говорится, "гладко было на бумаге, да забыли про овраги. А по ним ходить!" Ещё одно из крылатых выражений великого Суворова, что называется, било не в бровь а в глаз. И что теперь делать?

Все взгляды устремились на того чьё слово имеет здесь решающее значение. Вождь неторопливо закурил, пыхнул несколько раз дымом и, нехотя, ответил:

— Значит, придётся ещё больше урезать траты других наркоматов… Остановить все гражданские стройки, чтобы не тратить на них деньги и освободить рабочих для возведения оборонительных сооружений. Возможно, понадобятся займы у населения. Что же касается того что мы не можем производить сами то, к сожалению, не останется ничего иного кроме как использовать золотой запас… — и тяжело вздохнул.

Берия понимающе кивнул. В той истории они тратили золото на оплату конвоев "лендлиза", чтобы вытянуть самые тяжёлые два года войны, а теперь придётся покупать на него дефицитные материалы и сложные станки для важных производств.

— Я вас понял, товарищ Сталин! — с непроницаемым лицом сказал Зверев. — Распоряжения мною будут отправлены сегодня же.

Берия вдруг кое-что вспомнил и спросил:

— Иосиф Виссарионович, я хотел бы внести предложение! Разрешите?

— Давай, Лаврентий, что там у тебя? — хмуро ответил Вождь, видимо, всё ещё не отойдя от нелёгкого решения.

— Предлагаю назначить ответственным за все инженерно-строительные работы на западной границе коринженера Карбышева Дмитрия Михайловича. У него большой опыт в таких делах, тем более, он уже занимался этим вопросом ещё в 1929 году. К тому же у него большой авторитет в инженерном деле, полтора года назад стал профессором… — сказал Берия, вспомнив слова Саши о выдающемся будущем генерале. На этот раз Лаврентий был намерен лично позаботиться о том чтобы такой нужный стране человек не попал в плен и не погиб ужасной смертью во вражеском концлагере.

— Карбышев… — протянул задумчиво Вождь. — Я слышал о нём. Его труды по тактике инженерных войск и обеспечению поле боя активно изучают наши командиры в училищах и академиях. Да и за границей Дмитрия Михайловича тоже уважают. Кстати, это не про него ли..? — не договорив, Сталин впился в Лаврентия взглядом.

Берия медленно кивнул, подтверждая предположение.

— Что ж, я не возражаю! — согласился Иосиф Виссарионович. — Но, думаю, его звание слишком маленькое для такой должности. Поэтому скоро мы намерены это исправить.

"Это он о том что через несколько дней введут новые генеральские звания… — отметил про себя Берия. — А вот Шапошникову дал звание заочно. Хотя, Дмитрий Михайлович заслужил это.."

— А что это вы молчите, товарищ Кузнецов? — вдруг обратился Вождь к моряку, который молча слушал но ни слова не сказал за всё время совещания.

— Так что говорить-то, товарищ Сталин? — улыбнулся тот. — Обсуждаются ведь дела сухопутные а я в них не особо разбираюсь. Но раз меня пригласили, значит и до флота дело дойдёт, так думаю..

— Верно говорите, Николай Герасимович! — тоже озарился улыбкой Иосиф Виссарионович. — Вот и до вас добрались. Слушаем ваши предложения по ситуации.

Кузнецов перестал улыбаться и как-то собрался:

— Если нападение произойдёт в ближайшее время то я объявлю полную боевую готовность по флоту, рассредоточу корабли. Усилю оборону военно-морских баз в Севастополе, Мурманске и на Балтике. В основном, с помощью боновых заграждений, увеличении зенитного прикрытия кораблей и переброске морской истребительной авиации. Немцы вот-вот введут в эксплуатацию "Бисмарк" но он вряд ли сунется к нашим берегам. А со всем остальным мы, думаю, справимся. Если же говорить о долгосрочной подготовке то… настаиваю на срочной постройке не меньше двадцати эсминцев и нескольких подводных лодок! Это нужно для флота чтобы достойно встретить врага! — закончил он.

Тимошенко и Ворошилов едва слышно фыркнули, показав что они думают о аппетитах мореманов. Берия тоже усмехнулся… Губа не дура у Кузнецова, проси больше чтобы дали хоть сколько. Да один эсминец сколько стоит, не говоря уже о крейсере! Сталин тоже это понял и улыбнулся в усы.

— Мы подумаем о ваших желаниях, товарищ нарком! — объявил Вождь. — Что же касается точных сроков нападения то Лаврентий Павлович, уверен, сможет нам сообщить подробности, когда это случится.

— Я лично буду следить за этим вопросом, товарищ Сталин! — подтвердил он, энергично кивнув. — Подготовка к такому большому наступлению, как его не скрывай, всё равно будет заметна задолго до его начала. Да и всю агентуру переориентирую для этой цели..