Моя судьба

Русский язык Лалита меня потрясал. Я не представляла себе, чтобы иностранец мог так свободно, так роскошно говорить на моем родном языке. Впрочем, и пил он тоже по-русски. Я чуть успокоилась, поняв, что пока вывернулась из дурацкой ситуации, созданной господином Чертковым. Нам отдали паспорта и подкатили чемоданы. В дверях VIP-зала появилась Ирина. Она вылетела за день до меня, чтобы подготовить все для предстоящих переговоров.

— Насколько я понял, — обратился ко мне на прощание Лалит Чатурвэди, — вы приехали на переговоры с Радживом Гуптой?

Я кивнула.

— Я буду послезавтра на банкете. Мы еще поговорим. Было очень приятно познакомиться!

— Мне также! — заверила я его.

Покачиваясь, брахман побрел к выходу из зала. Там к нему стрелой бросился худой, как щепка, лысый человечек и, облобызав руки брахмана, железной хваткой вцепился в огромный черный чемодан Лалита Чатурвэди, только что доставленный ему служащими аэропорта.

Мы с Ирой уложили мои вещи на тележку. Туда же бросили сумки Манго Сингха, а его самого усадили сверху. Бородатый малыш, судя по всему, очень смутно понимал, что с ним происходит, и отправился домой на прибывшей за ним машине, практически находясь под общим наркозом. Ирина тоже приехала за мной на автомобиле, предоставленном любезнейшим Радживом Гуптой. Огромный нескладный «Амбассадор» очень напоминал «Волгу ГАЗ-21», а водитель Шивнандан, или Шива, как его уже почти ласково называла моя секретарша, был чрезвычайно черен и усат. Он был весьма субтильным и почти столь же низкорослым, как Манго Сингх, но обладал могучим утробным басом. Мы смогли оценить мощь его голоса, когда, открывая водительское окно, он орал на какого-нибудь зазевавшегося водителя «тук-тука», трехколесного мототакси. Жили мы в самом центре парковой зоны Дели, в отеле «Ле Меридиан». Здание гостиницы — небоскреб, сконструированный по схеме прямоугольного колодца. Двери в номера располагаются на открытых галереях, откуда открывается потрясающий вид на внутренний дворик с фонтанами, барами и дорогими сувенирными магазинами. На самом верху, словно крышка гигантского колодца, нависает ресторан. Кажется, что он сам по себе парит над пропастью. У входа в отель дежурят сингхи в шикарных, шитых золотом чалмах и неимоверных по своему роскошеству кафтанах. Экипированные совершенно обычными резиновыми дубинками и совсем непривычными для нас витыми хлыстами, они готовы оборонять отель… от единственной угрожающей ему опасности — назойливых нищих, если тем вдруг вздумается приблизиться и их не остановят и не запорют их более скромно наряженные коллеги еще на дальних подходах. Удивительным мне показалось кастовое и религиозное родство этих гигантов сингхов с нашим малюткой в чалме, ошарашенным несколькими каплями выпитого еще в Москве джина и спящим сейчас, наверное, дома в крошечной кроватке.

Было семь часов утра. Встреча в офисе Гупты была назначена на двенадцать. В одиннадцать тридцать за нами должна прийти машина, так что сам бог велел отдохнуть с дороги. Ира привела меня в мой роскошный люкс, рассказывая по дороге о своих первых впечатлениях. Ее голос доносился до меня словно через ватную стену, но она не понимала, как много я выпила.

— Ирина! Дорогая! — обратилась я к ней. — Могу я тебя о чем-то попросить?

— Я на службе. — Она улыбнулась, и мне почему-то показалось, что улыбка эта скопирована у Черткова.

— Прости за наглую просьбу, но я приму ванну, лягу, а потом ты мне все это повторишь! Хорошо?

Секретарша оценивающе посмотрела на меня и, улыбаясь, ответила, что, по ее мнению, после душа мне разумнее всего пару часов вздремнуть.

— Потом — значит потом, — согласилась она с нарочитой ласковостью в голосе, — я расскажу вам о своих впечатлениях во время завтрака и реанимационных процедур!

— Ну ты и нахалка! — беззлобно шуганула ее я.

— Вы можете уволить меня в любой момент! — Пожав плечами и продолжая улыбаться, она направилась к двери.

— А вот не хочу!

Эта девица была мне симпатична! Главное — не дура! Поплескавшись в ванне, я переползла в огромную высоченную кровать и погрузилась в царство Морфея.

Ровно в оговоренное время Ирина постучала в дверь моего номера.

— Заходите! — крикнула я, моментально проснувшись.

Из всех возможных неприятных последствий ночной пьянки с индусами у меня присутствовал лишь сушняк — алкоголь связал слишком много воды в организме. Короче, я хотела пить. По возможности чего-нибудь холодненького, солененького с газом!

Ира вошла ко мне в номер не одна. Впереди нее шел смуглый молодой человек в расшитой золотыми галунами ливрее, с подносом, на котором красовалась запотевшая бутылка минеральной воды и кувшин с чем-то похожим на кефир. Юный индус поставил поднос на низенький резной столик и, получив от Ирины доллар, исчез в дверях.

— Это ласси. — Ира налила кефироподобную жидкость в стакан и протянула мне.

Я присела на кровати и с жадностью опорожнила стакан солоноватой густой жидкости.

— Не что иное, как подсоленный кефир из буйволиного молока, — объяснила Ира. — Со священными коровами у них здесь все непросто, так что молочные продукты преимущественно буйволиного происхождения.

— О, благодарю! — Я выпила и следующий стакан.

— А теперь рекомендую «залакировать» минералкой! — И в моих руках оказался еще один стакан с ледяной пузырящейся влагой.

— Великолепно! — воскликнула я, ощутив во всем организме здоровье и бодрость.

— Опыт! — улыбнулась Ирина. — Вы хотите позавтракать в ресторане или заказать вам завтрак в номер?

Я взглянула на часы.

— А ты?

— Я час назад уже позавтракала.

— Думаю, что, раз так, и мне завтракать сейчас ни к чему. У них тут бассейн есть?

— Разумеется. И бассейн, и спортзал, и сауна, и турецкая баня…

— Турецкая баня?

— Да, турецкая баня, — пожала плечами Ира. — А что?

— Я никогда не была в турецкой бане. А ты была?

— Да, конечно.

— И как?

— Я, честно говоря, предпочитаю русскую баню. Но здесь турецкая баня, должно быть, очень красивая.

До прибытия машины оставалось два часа. На посещение бани должно хватить и часа.

— Пошли сходим туда вместе, — предложила я. — Ты мне как раз все и расскажешь.

Я накинула на себя халат, и мы вышли из номера.

— Рассказывать особенно нечего. Егерев решил все же прилететь сегодня. Аргументировал изменение своего графика тем, что не может сваливать на других свою работу. На самом деле, разумеется, он просто боится, что его как-то обойдут или обманут. Но вам только лучше. Он летит уже со специалистами, технарями. Если имеется предмет для обсуждения конкретных поставок, ремонтов, модернизаций, то можно будет не толочь воду в ступе, а брать быка за рога.

— Буйвола! — пошутила я, когда мы входили в лифт.

— Именно! — отреагировала секретарша на мою искрометную шутку. — Но на этом, собственно, все. Вы — представитель акционеров компании и руководитель московского представительства. Я — секретарь-переводчик. В двенадцать сегодня встреча. В четырнадцать тридцать мы приглашены на ланч. Завтра днем экскурсия по городу, в девятнадцать часов банкет на вилле у Гупты. Послезавтра — в Москву.

— А Тадж-Махал?

— В следующий раз. То есть вы, конечно, можете дать распоряжение, чтобы мы задержались. И если спросите мое мнение, то я только за!

— Ладно, — махнула я рукой. — В следующий раз так в следующий раз! Еще посмотрим на красоты и достопримечательности. Мне надо разобраться, чем мы вообще занимаемся. Дома дети по лавкам плачут, да еще…

Я не знала, стоит ли говорить собственной сотруднице про приезд Лени. Наверное, не стоит!

— Еще есть много всего еще! — подытожила я.

— Красиво сказано, — ехидно похвалила меня Ира.

— Учись! — ответила ей я.

Турецкая баня и впрямь оказалась потрясающе красивой. Настоящий шедевр восточной архитектуры! И каменные своды, и витражи были сделаны с неимоверной роскошью и при этом, что случается не часто, со вкусом. Даже медные краны и тазики являлись настоящими произведениями искусства! Сводчатые каменные потолки давали потрясающий акустический эффект. Любой самый простой звук, отражаясь, возвращался ласкающим слух эхом. Непонятно откуда раздавалось легкое журчание воды. Создавалось ощущение вечного покоя. Посередине зала располагался огромный мраморный стол округлой формы. Он был абсолютно гладким и очень теплым. Я видела такие на фотографиях и проспектах о роскошных банях Востока, но практическое назначение его оставалось для меня совершенно неясным.