Моя Святая Земля

– Всё сказал уже, - буркнул монах.
– Идите, идите, пока святой наставник не заметил...

Эральд и Сэдрик вышли из храма - чуть не столкнувшись у входа с отрядом солдат, которыми руководил маленький человечек, до ушей закутанный в мех.

– Срань господня, - ругнулся Сэдрик.
– Повсюду шпионы, не растрепал бы, монах поганый... Теперь вот трясись - впустит или не впустит... Последнее ему отдал, засранцу...

– А откуда у тебя вообще деньги, Сэдрик?
– спросил Эральд.
– На что ты живёшь? Ты ведь не аристократ, дохода с земель не получаешь...

– Точно, - Сэдрик скорчил гримасу.
– Не с земель, а из земли. Граблю мёртвых, доволен?

– Офигеть... прости.

– Это ты прости, не могу я тебе врать, король. А откуда ещё? Жратва всю дорогу дорогая, а мне - в поле, что ли, работать с одной рукой? Господа ради побираться - так добрые люди проклятому не подадут...

– Сэдрик...

– Если нам понадобится, туда и пойду. На кладбище. По крайней мере, медяки с глаз будут, а повезёт - так и больше. Мне плевать, насколько тебя коробит, король. Если нам с тобой вообще понадобятся деньги после этой свадьбы.

– Сэдрик, я же тебя не упрекаю и не обвиняю...

– Ладно, плевать.

Они остановились в нише у западного входа. Становилось всё холоднее, и стылая морось превратилась в мокрый снег. Ветер свистел в кронах парковых деревьев. Работяги перебрались на площадь перед храмом и принялись сооружать какие-то навесы; снег падал на факелы, свет стал красен и зловещ.

Эральду было холодно. Он накинул на голову капюшон и обхватил себя руками, но холод тёк откуда-то изнутри, превращаясь в мелкую нервную дрожь.

– Не простудись, - сказал Сэдрик.
– Встань так, тут меньше дует.

– Ты уверен, что хочешь остаться со мной?
– спросил Эральд, вжимаясь в нишу всем телом.
– Я даже не представляю, что будет завтра.

– Не выйдет у тебя от меня избавиться, - буркнул Сэдрик.
– Вот бы сбитня ещё или вина горячего... Да где же этот сучий монах, бесы его носят... Может, подождём где-нибудь под крышей?

– Мы уйдём, а он выйдет.

– Ну да...

Время тянулось страшно долго. Эральду казалось, будто оно остановилось вообще, он впал в странный транс и с ясностью галлюцинации видел, как по узкому и низкому лазу, рвано освещённому факелом, идут громадный белобрысый мужчина в тёмно-красном плаще с золотым кантом и миниатюрная беременная женщина в тяжёлом синем платье, вышитом жемчугом - ей тяжело, он её поддерживает, и лица у обоих отчаянные... отчаянные и безнадёжные...

Мама. Как сложно отвлечься.

– Я всё время думаю о ней, государь, - сказал принц Бриан.

Эральд вздрогнул и тут же сообразил, что, вероятно, задремал стоя, прислонившись к храмовой стене. Бриан стоял перед ним, как бледный призрак - и сквозь его тело просвечивали факелы работяг.

– Зачем вы здесь?
– спросил Эральд, не разжимая губ. Казалось, что первое же сказанное вслух слово его разбудит - но Бриан услышал и так.

– Я умираю, государь, - шепнул Бриан, и слеза скользнула по его обезображенному лицу.
– Но клянусь, я не умру, пока не попытаюсь искупить хоть часть зла. Я буду свидетельствовать в вашу пользу, государь. Против себя. Лучше умереть на плахе, сохранив остатки чести, чем подохнуть от яда, как замученному псу... не смею просить прощения - нет мне прощения...

– Я понял, - кивнул Эральд, и тут скрипнула отворяемая храмовая дверь.

Сон слетел и призрак исчез.

– Ты заснул, что ли?
– удивился Сэдрик.
– Идём!

Монах с подсвечником ждал в притворе.

– Куда идти?
– спросил Эральд, с трудом приходя в себя.

– За мною, отроки. Живей идите, да тише - чтоб не заподозрил никто...

Сэдрик потянул Эральда за локоть. Они прошли за семенящим монахом по тёмному храму, слыша гулкое эхо собственных шагов; мраморные фигуры крылатых воинов белели, как привидения, нерукотворный образ на стене казался провалом в глухую темноту - в свете пары свечей только бледно блеснуло стекло подсвечников на алтаре. Монах скрипнул чем-то в нише слева от алтаря - и открыл низенькую потайную дверцу.

– Зачем это?
– удивился Эральд, заглянув внутрь. За дверцей оказался крохотный чуланчик, в котором обнаружились низенький табурет и что-то вроде небольшой конторки. К конторке лепились несколько кривых свечных огарков.
– Я имею в виду, зачем эта каморка была построена, святой человек?

– Что отсюда скажешь - у алтаря слышно, - отозвался монах.
– В те времена Иерарх тут служил, Отец Клейдон был ветх и немощен, хоть святой жизни - что позабудет, отсюда подсказывал послушник. И многие пользовались - но нынешний Отец Небесный молод и силён, в служке не нуждается, а комната стоит пуста...

– Тут есть засов, - сказал Сэдрик.
– Закроем изнутри?

– И то, - согласился монах.
– Запри, отрок - и не кажите носа, да и дышите через раз, дабы не расслышал Отец Дерек - он будет государя венчать, а слух у него, как у лисы, остёр.

– А отсюда что-нибудь видно?
– спросил Эральд.
– Или только слышно?

– Прикрой дверь, - пожал плечами монах.

Эральд прикрыл дверь - и увидел в замаскированных щелях свет свечей на алтаре и на хмуром лице Сэдрика. Дверь в нише даже днём была, очевидно, погружена в глубокую тень, а те, кто стоял снаружи, у нерукотворного заалтарного образа, освещались или солнечным светом, или светом свечей. Старый фокус делал абсолютно невидимым наблюдавшего из темноты.

– Отлично, - сказал Эральд.
– Замечательно, святой человек. Я очень вам благодарен, правда...

– Что с благодарностей бедному монаху, - заметил святой человек ворчливо.
– Лишь пользуются добротой Господних слуг...

– Ладно, Божий слуга, заплачено, - оборвал Сэдрик.

– И отчего в молодых душах такая меркантильность и низкие мысли? Гони их, отрок, смотри на праздник и молись - да не смей и шороха издать, - монах задул свечу, отчего в храме стало темно, как в погребе.
– Я ухожу - и не знаю вас более.

– Иди-иди, - сказал Сэдрик.
– Сами справимся.

Он зашёл в коморку и закрыл дверь. Пару минут были слышны шаги монаха, потом гулко стукнула дверь. Эральд ощупью нашёл в кармашке рюкзака зажигалку и зажёг свечной огарок.

Вспыхнул крохотный огонёк, сделав тайный чулан неожиданно уютным.

– Молиться будешь?
– спросил Сэдрик, садясь на пол.
– Хоть бы Писание оставили, гады...

– Надо поспать, - сказал Эральд виновато.
– Сядь на стул, а туда - я. Или давай подстелю спальник. Прости, надо поспать в любом случае. Я надеюсь на сны - вдруг что-нибудь изменится или прояснится.

– Я посторожу, - кивнул Сэдрик.
– Надеешься, что во сне Господь знамение пришлёт?

– Вроде того. Тебе тоже надо поспать, но лучше разбуди меня через пару часов. Я боюсь, что сейчас не смогу караулить и засну...

– Спи и ни о какой ерунде не думай, король. Это меньшее, что я могу сделать. Я ведь тоже надеюсь на знамение.

Эральд разложил спальник на полу и лёг, свернувшись клубком. Сэдрик не перешёл на табурет, остался сидеть рядом - только задул свечу, и каморка погрузилась в кромешный мрак...