Моя Святая Земля

Первым очнулся маршал.

– Измена!
– хотел крикнуть он, но вышло сипло.

Впрочем, крик маршала привёл в чувство всех заинтересованных. Кто-то истерически зарыдал. Какой-то серый, из шпионов шефа Тайной Канцелярии, ахнул и потащил из кобуры пистолет. "Не смей!" - подумал Марбелл, но его горло сжал спазм.

Благой король смотрел на демона - больше никого он, похоже, не видел.

Всё произошло в один миг, куда быстрее, чем об этом можно рассказать. Шпион вскинул пистолет - и тощий безобразный парень, страшно знакомый Марбеллу, возник на линии огня из ниоткуда. "Ах, вот почему я тебя не видел - ты был в храме!" - успел подумать Марбелл - и грохнул выстрел.

Юный некромант осел к ногам благого короля, а тот, кажется, моментально забыл обо всём - кроме своего проклятого приятеля.

– Не стрелять, идиоты!
– зычно гаркнул канцлер.
– Он нужен живым!

Охрана рванулась к благому королю, оттащила его от раненого - и Марбелл крикнул, отталкивая солдат от некроманта:

– Не трогайте второго! Он тоже нужен живым для допроса!

Пуля пробила плечо, щенок дышал - Марбелл тихо порадовался, что рана лишила его сознания, но не жизни. Благой король, которого тащили к выходу из храма, повернул к демону отчаянное лицо:

– Алвин!
– крикнул он.
– Не забудь! Ты вправе вернуть душу! Она твоя, брат!

И демон очнулся.

– Ко мне в подземелье!
– приказал он ожившим тоном.
– Ты слышишь, Дамьен? Ко мне! И когда, наконец, очухается этот дурацкий монах?

Служки кинулись приводить в чувство Иерарха.

– Не трудитесь, мессир, - вдруг звонко сказала принцесса Джинера.
– Свадьба сегодня не состоится.

Все присутствующие дружно обернулись к ней.

– Это ещё почему?
– удивился демон.

– Потому, мессир, - сказала принцесса, чётко выговаривая каждое слово, - что в брачном договоре прописан мой союз с королём Святой Земли, а ваш статус с этого момента - под сомнением.

Демон сузил глаза. За спиной Джинеры тут же выросли златолесские бароны.

– Какого беса?!
– рявкнул демон.
– Не тебе решать, женщина.

– Будь я просто женщиной, мессир, - отчеканила Джинера с холодным ядом под безупречно вежливым тоном, - я, безусловно, вышла бы за вас замуж из любви к вам. Но я - Оловянный Бор во плоти. И Оловянный Бор, моё приданое, не может достаться человеку, не являющемуся королём.

– Всё это - ложь, - сказал демон, снижая тон. Его щёки горели.

– Возможно, мессир, - присела принцесса.
– Но я должна поговорить с принцем Брианом.

– Отец смертельно болен, - сообщил демон, еле держа себя в руках.

– Прикажите не давать ему очередную порцию яда, - предложила принцесса.
– Возможно, ему станет легче.

Невозможный и нестерпимый скандал заходил всё дальше - и, кажется, уже не только демону, но и всей его свите хотелось заткнуть принцессу.

В присутствии толпы дипломатов отовсюду это было невозможно. И Дамьен первым нашёл выход из положения.

– Я приказываю именем короля всем покинуть храм!
– гаркнул он так, что подхватило храмовое эхо.

– Которого короля?
– спросила какая-то ехидная сволочь из толпы, но солдаты уже выталкивали прочь всех подряд.

Златолессцы увели принцессу; их сопровождали солдаты Солнечного Дома. Свита демона проводила их ненавидящими взглядами - но сам демон неожиданно расхохотался.

– Вот стерва!
– выговорил он сквозь смех.
– Нет, ну не стерва ли, Марбелл?! А?!

– Что вас развеселило, прекрасный государь?
– удивлённо и почти испуганно спросил канцлер.

– Жизнь становится забавной, - весело сказал демон. Он впрямь ожил, его глаза блестели, а на скулах появился румянец.
– Ох, и развлечёмся же мы, когда будем выяснять, кто во всём этом виноват! Я даже не знаю пока, с кого начну. Может, с тебя, Дамьен?

А Марбелл вдруг заметил, что освещение в храме изменилось, будто солнце взошло в тумане, но окна были по-прежнему мутны. Марбелл покрутил головой - и с оторопью страха увидел, что нерукотворный образ, тот самый, о котором всегда ходило столько пустых слухов, налился сверхъестественным солнечным сиянием.

Королевское чудо, в полном душевном раздрае подумал Марбелл, слушая, как оправдываются приближённые демона, как кого-то пытаются выпинать за храмовый порог против воли, как что-то верещат монахи и как хохочет король. Вот, значит, как это бывает...

Знамение, значит. Но, если кто-то и заметил этот мистический свет - виду он не подал. Сияние тихо угасло через пару минут.

Даже раньше, чем демон со свитой тоже покинул храм. А на площади солдаты разгоняли потрясённую и разочарованную толпу.

Нищеброды Святой Земли не дождались ни дарового вина, ни жареной свинины...

IX

Принцесса оказалась не такая прекрасная, как эфирные феечки, нарисованные Диснеем - разве что платье выглядело похоже. Высокая и худенькая; из кружевной розочки-шляпки - или что это на ней было - выглядывало бледное, очень сосредоточенное личико. Глазищи громадные, светло-серые, в рыжих ресницах. Веснушки.

Зато она была настоящая Принцесса, а не манекенщица в кринолине. Гордая. Нисколько не напоминала гламурную диву, выходящую замуж за политического деятеля. Скорее - молоденькую разведчицу в тылу врага, переодетую комсомолку, которая вот сейчас изобразит тут невесту, потому что так надо общему делу, а ночью пойдёт расклеивать листовки или взрывать штаб.

И за неё Эральду стало очень страшно. По лицу принцессы он понял, что она не питает иллюзий: если разоблачат - выжгут звезду, вырвут ногти, как тому несчастному припадочному монаху, и, очень может быть, после долгих пыток повесят на рыночной площади с табличкой "Партизан" на шее. Надо было рисковать и ради принцессы тоже: её партизанская отвага вызывала уважение, переходящее в нежность.

На принцессу очень хотелось смотреть, хотя бы потому, что смотреть на остальных участников действа не хотелось совершенно. И совсем уж отчаянно не хотелось смотреть в лицо Алвину, просто всё внутри восставало, поэтому несколько минут с начала церемонии Эральд разглядывал его свиту.

Он узнал Марбелла, слащаво улыбающегося альбиноса с багровым пятном на лицемерной физиономии - радиация смерти, исходящая от него, казалась какой-то липкой, как пересушенный и неживой воздух в метро. Кажется, узнал и канцлера - этакий лощёный джентльмен с седой гривой в мелких блёстках, в чёрном с серебром костюме и белоснежных кружевах, перстни-гайки на холёных пальцах - как у нового русского в девяностые годы. Маршала было тяжело не узнать - одетый в форму королевских солдат, только с аксельбантом, золотым шитьём, мехами и звёздами, опереточный полковник Скалозуб, красная морда, не обезображенная интеллектом, с ухмылкой типа "гы". Кроме них - ещё много колоритного народу. Полненький вертлявый франтик, похожий на успешного телеведущего, в кудрях и бантах, разве что - на костюме не стразы, а бриллианты, наверное. Какая-то шершавая уголовная мордень, которой пошёл бы ватник, а не кружевное жабо. Девица проституточного вида, переодетая дамой. Бледная дамочка с поджатыми губами. Пожилое желтолицее брюзгливое нечто, увешанное ожерельями, с жемчужной серьгой, в целых ворохах кружев и рюшей, но, всё-таки, скорее, мужского пола. Серый суслик с мелко злобной рожицей...