Моя уникальная попаданка в академию

Вот это да! Вот это карма! Вот это телесная память в действии!

Прямо горжусь!

Аран так и замер с открытым ртом на несколько секунд, после чего нервно и коротко рассмеялся:

— Ника такая Ника. Страшно подумать, что будет, если сделать из нее зомби!

— Ар-р-ран! — зло рыкнул на него Сторм. — Заткнись! Иди лучше посмотри, получилось ли что у остальных.

Лоранский молча вышел, а Вильгельминский склонился надо мной.

Во-о-о-от! Так и знала, что сейчас будет поцелуйничать, и все остальное — притворство!

Но Сторм приподнял мое трясущееся тело за плечи и сжал в руках так сильно, что я испугалась за сохранность косточек.

— Ника, прошу, не уходи! Держись! Еще немножко! Я исправлюсь! Я больше не буду тебе грубить! Не буду командовать! Позволю тебе делать, что угодно! Куплю самое последнее оборудование, построю тебе лабораторию, только держись, слышишь?

Тело затрясло еще сильнее, и вдруг позади себя я увидела свет.

— Дочурка, ты опять себя не бережешь? — донесся оттуда такой родной голос мамы.

— Мамочка. — я повернулась и невольно пошла на звук — музыку для сердца.

— В своем репертуаре! — голос отца звучал так, будто он улыбался. — Ты сегодня ела, Ника?

— Папа. — я так хотела, чтобы они говорили вечно!

— Ника! — голос Сторма раздался сзади. Он звучал на надрыве, на краю эмоций. — Не оставляй меня! Ника! Держись! Да, я обещаю — больше ни разу не попрошу поцелуя! И силу забирай, только живи!

— Доченька. — голос мамы снова позвал со стороны света.

— Ника! — сипло окрикнул Сторм. — Держись! Четыре часа скоро пройдут! Только держись! Ты же так любишь жизнь, исследования! Да я тебе сотни самых редчайших зомби откопаю! Хочешь, все свои чешуйки сдеру для тебя? Только живи, Ника! Живи!

Пусть я и была сейчас духом, но у меня зажгло в груди. Тело на койке выгнулось дугой, захрипело, и глаза резко открылись. Меня магнитом притянуло обратно, я зависла над собственным телом и увидела, как в зрачках сверкнула и тут же погасла паучья лилия.

А потом я упала, будто с девятого этажа, и сильно впечаталась в койку.

Ох…

— Ника! Ника! — тормошил меня за плечи Сторм.

Ну, с возвращением!

Я с трудом сфокусировала на нем взгляд и поняла, что приступ позади.

Я снова в своем теле!

Я жива!

— Ника! — ректор так крепко стиснул меня в объятиях, что выжал хрип. — Прости!

Он тут же ослабил хватку, дышать стало легче.

— С тебя чешуйки! — потребовала я севшим голосом. — Все до одной!.. — становилось трудно говорить, навалилась такая усталость… — И лаборатория! — из меня будто выкачали все силы, но я должна была ковать железо, пока горячо: — И реактивы!… И. оборудование. зомби!

Сторм с открытым ртом смотрел на меня, и впервые в этом мире я заснула с улыбкой в его руках.

ГЛАВА 127

ГЛАВА 127

Ноздри дразнил умопомрачительный аромат свежей выпечки. Я с закрытыми глазами села, губы сами собой расползлись в улыбке, когда к этим райским запахам прибавился аромат свежесваренного кофе со вкусом Амаретто.

Откуда в этом мире кофе с добавкой? Днем с огнем не сыскать, я уже узнавала у Рика! Это мой любимый напиток! У меня в мире и то не везде найдешь!

Я распахнула глаза и застыла от восторга: рядом с кроватью на столике был настоящий пир для живота. Вверх поднимался пар, говоря о том, что съестное только — только принесли, и я уже потирала ручки от предвкушения.

«Где я?» — краем глаза осматривалась, не понимая, где нахожусь. Однако здесь прекрасно кормят!

Шикарная спальня: огромная кровать, в которой я просто утонула, была накрыта темно — синим покрывалом. Белоснежный ковер дразнил белизной и так и умолял пролить на него капельку несмываемого напитка, дабы стереть налет идеальности. Тяжелые шторы были раздвинуты, и два солнца ласкали кожу нежными лучиками: одно — обычными, желтенькими, а другое, словно перламутровыми искорками, магическими.

Вот если бы мое первое пробуждение в этом мире выглядело так, а не в ректорской постели, все бы пошло иначе!

Но как я оказалась в этом чудесном месте?

Последние события, как по заказу, тут же всплыли в памяти: моя душа была на грани выхода в другой мир, и только Сторм горой обещаний смог вернуть меня обратно.

— Проснулась? — с мягкой улыбкой на губах, никогда не виданной мной ранее на его лице, в комнату вошел Вильгельминский. — Как ты себя чувствуешь?

Прекрасное пробуждение моментально перестало быть таковым. Вместе с нежным и одновременно таким крепким объятием, в котором я заснула, я вспомнила и расхристанный вид дракона, и три оттенка поцелуев на его коже.

Я тут же заглянула под одеяло: фух, одета! Больничная пижама по-прежнему на мне!

— Я с бессознательными и спящими не забавляюсь, — нахмурился тут же Сторм, заметив мою ревизию собственного тела.

— Ага-ага, знаю, с кем ты забавляешься, проходили, — я не смогла не плюнуть ядом. Не сдержалась! А ведь обещала не трепать себе нервы, пока точно не узнаю, что там было, и не касаться этой темы даже в мыслях. Но как можно не припомнить ТАКОЕ?! Это же даже не заноза, это целый кинжал в сердце!

Я тут же воинственно задрала подбородок вверх:

— Где я?

Это не ректорская комната в академии! Я еще не страдаю склерозом! Но куда тогда Вильгельминский меня приволок? Или это особые покои в честь спасения принца?

— Это мой дом в преподавательском городке.

— В каком еще городке? — с еще большим подозрением спросила я.

— У Лоранского же дома ты была, вот в этом же городке, только на другой улице от него.

— Твой дом?! И почему я здесь? — возмущение внутри мгновенно взорвалось петардой.

Сторм еще до последнего старался держаться миролюбиво, но после моей конечной фразы его настрой сменился на напряженный. Он произнес, медленно растягивая слова:

— Потому что я тебя сюда принес.

Я покосилась на полный вкуснятины стол и грустно вздохнула. Не отведать мне ни кусочка, сегодня мой завтрак — гордость в кубе.

— И на кой ляд? — спросила я, глядя в сторону.

— Что? — не понял ректор. — Это не ляд, это дом. Не думала же ты, что у меня только комната в академии?