Моя упрямая леди

– Абсолютно, – выдохнул он.

– Как знаешь, – Контесса повела бровью.

Расценив жест, как одобрение, Хольден выпрямился и быстрым шагом удалился прочь.

– Дурак, – вздохнула женщина, покачав головой и усмехнулась уголком рта.

Виктория недоверчиво посмотрела на соперницу, но та не обратила на нее никакого внимания. Контесса подперла висок пальцами и устремила взгляд на лестницу, в ожидании.

***

Хольден стоял напротив двери Трины, сверля глазами замочную скважину. Он не был уверен, что поступает правильно. Слишком много было против, но кое-что было и за. Молодой человек поднял руку, намереваясь постучать, но пальцы сжались в кулак и тут же разжались. Хольден опустил голову, медленно выдыхая и собираясь с мыслями. С одной стороны, он прекрасно понимал, чем это все может обернуться. Но что-то неумолимо влекло его, буквально тянуло сюда.

«Ладно, была не была!» – подумал Хольден уверенно сжимая руку, и осторожно постучал костяшками пальцев по тщательно отшлифованному дереву. Ответа не последовало. Хольден постучал еще раз, затем еще и еще. Но тишина за дверью, казалось бы, становилась только плотнее. Его ладонь упала на ручку двери и тут же решительно ее сжала.

Если бы кто узнал, что он поступает подобным образом, позор бы неминуемо пал на широкие плечи Вивалавида. Но Кэтрин была не из тех людей, кто мог рассказать. Кто стал бы рассказывать. По крайней мере, Хольдену так казалось. Наверное, именно пример Кэтрин и толкнуло его нарушать правила приличия, привитые с детства.

Коридорный сумрак проник в комнату сквозь узкую щель дверного проема. Задувавший сквозь открытое окно ветер трепал тюль. Лунный свет падал на кровать, освещая фигуру раскинувшей руки девушки. Все еще держась за дверь, Хольден подумал, что еще не поздно отступить. И тут же понял – поздно.

Молодой человек прошел в комнату, тихонько притворил за собой дверь. Трина не шевелилась. Хольден подошел ближе и только теперь увидел серый прямоугольник плеера, лежащий на раскрытой ладони левой руки. Черные ниточки наушников тянулись от пластикового корпуса, заканчиваясь в миниатюрных ушках.

В том, что девушка не спит, молодой военный убедился спустя пару минут, когда ее большой палец коснулся сенсорного экранчика, наощупь переключая песню. Голубоватый свет подсветил синяк под глазом и ссадины на лице девушки, а также длинный порез на шее, стянутый тонкими полосками пластыря.

В отличие от родственниц, Кэтрин спала не в белой ночной рубашке, а в полосатой фланелевой пижаме и с заплетенными в косу волосами. Распущенные волосы мешали и доставляли дискомфорт даже в обыденной жизни, что уж говорить про сон.

Хольден привык видеть другую картину, но то, что предстало его взору, парню определенно нравилось. Только травмы лица девушки удручали. Нет, они не вызывали отвращения. Скорее только сожаление. Хольден понимал, что не виноват в их наличие, но что-то подсказывало, что прояви он больше внимания к Кэтрин, травм бы удалось избежать.

За то, что он собирался сделать, его могли обвинить в домогательстве. Но Хольден не думал об этом. Он протянул руку и коснулся тонкого запястья девушки, провел кончиками пальцев выше и остановился на ладони. Молодой человек нервно облизнул губы, его пальцы скользнули промеж ее, переплетаясь замочком. Но вместо того, чтобы открыть глаза и поднять визг, Трина поморщилась, выдернула наушники, поворачивая голову и согнутые колени в его сторону пришельца.

– Явился, значит? – буркнула она, потирая глаза. – Черт тебя дери, сколько сейчас вре…

Девушка открыла глаза. Она не сразу поняла, кто находится перед ней. А когда поняла, то буквально оцепенела от неожиданности. Дыхание перехватило, слова как-то сами собой застряли в горле.

Хольден возвышался над ней, точно призрак. Свет луны, падающий из незашторенного окна, освещал его белые, как свежий снег волосы. Хольден никогда не осознавал, насколько Трина бледна. Нет, не как Дэнни, но все-таки. А Трина никогда не отдавала себе отчет в том, что волосы Хольдена длиннее, чем ее собственные. Молчание, повисшее между ними, все тянулось и тянулось. Никто не решался проронить ни слова. И убирать руку никто тоже не хотел.

Наконец, Хольден спохватился и отпустил Трин. Она, немного разочарованная, тут же сжала руку в кулак.

– Простите, что потревожил вас, мисс Кэтрин… – начал он.

– Триша, – оборвала его девушка. – Не Кэтрин. Просто Триша.

Хольден не стал вдаваться в подробности. Ступая через порог ее комнаты, молодой человек зарекся ничему не удивляться. А вот Трина такого обещания не давала, и теперь была удивлена. Даже очень! Задней мыслью она не исключала вероятности, что все происходящее – простой сон. Скорее всего, простой сон. Хольден не мог просто так прийти в ее комнату. Значит, сон. И, по сути, можно делать все, что вздумается. Но Кэтрин не могла переступить через собственные правила даже во сне, о чем часто сожалела на утро.

– Леди Триш, – с легкой задумчивостью протянул Хольден, прикидывая звучность, и усмехнулся, – разрешите пригласить вас на семейный вечер.

– Вечер? – переспросила Трина, поднимаясь и принимая более вертикальное положение. – Какой еще вечер?

– Я буду рассказывать о своей военной службе, – несколько растерянно произнес Хольден.

Домочадцы слишком часто поднимали эту тему. Как Трина могла этого не помнить?

– Вечер сказок, значит? – зевнула она, поправляя воротник пижамы.

– Страшных сказок, – Хольден как-то дьявольски улыбнулся.

Обычно эта улыбка действовала на женщин обезоруживающе!

«Раз Трина спросила, значит, она заинтересована. Значит, она уже согласна и просто тянет время, набивая себе цену», – примерно такие мысли посещали беловолосую голову.

А вот в голове Трины выстраивалась другая цепочка. Семейный вечер, значит, будут присутствовать все. И Кёрсоны, и Келлерманы. Значит, нужно будет сидеть прямо, контролировать каждый жест и эмоцию. Сил на очередной подвиг у Трины не было. Позови ее Хольден прогуляться вдвоем или попить чаю на кухне, она бы непременно согласилась, а сидеть в комнате вместе с родственниками – нет.

– Мне это не интересно, – ответила Трина и легла обратно на кровать.

Чтобы не показывать своей смущенной улыбки, девушка отвернулась и вставила наушники обратно.

Хольден не смог сдержать своего обещания. И эмоций своих он тоже не смог скрыть. Пребывая в полной растерянности, молодой человек смотрел на девушку, листающую музыку в плеере. Она даже не попыталась выгнать его за дверь, не попросила уйти. Просто отвернулась и игнорирует. Неужели он ей настолько безразличен?

Запоздало Трина подумала, что если это сон, ее сон, то, скорее всего, они бы даже не дошли до зала, застряв где-то в коридорах за нехитрым обменом слюной. А если бы и дошли, то во сне бы точно не было Эмилии и Келлерманов. Но Трина уже отказала, и менять решения не собиралась.

А Хольден… Трина, сама того не ведая, сильно задела его за живое. По-хорошему, ему бы стоило сейчас плюнуть и уйти. Но уход был равноценен поражению. Хольден, как военный, не мог себе это позволить.

Молодой человек склонился над девушкой, проводя ладонью по ее предплечью, привлекая внимание. Но та только дернула плечом, сбрасывая его руку. Хольден не мог отступить. За то, что он собирался сделать… нет, он не знал, что за этим последует. Даже представить не мог. «Нельзя входить в комнату леди без разрешения. Нельзя касаться дамы, если она того не желает. Нельзя… но я же сделал?»