Моя Вкусная Сербия
Шрифт:
Всего нескольких часов хватило, чтобы я уже сурово спрашивала своего друга:
– Как ты мог уехать, променять этот чудесный город на шумный и суетный Белград?
Марко Долаш – телеведущий популярного канала, которого узнают на улицах в каждом сербском городе, вежливо кивал, вздыхал и отвечал:
– Наверное, чтобы когда-нибудь вернуться.
Дорога от Байна Башты к национальному парку Тара считается – и с этим невозможно не согласится – самым красивым местом в Сербии. Прямо рядом с границей Тары течет самая короткая река Европы – Врало. Так она называется, потому что
Для выполнения обязательной программы мы выпили воды из источника, и двинулись дальше, вдоль берега Дрины. Нас ждали 20 000 гектаров красоты.
Пару раз мы остановились, чтобы с головокружительной высоты посмотреть на озеро Перучац, отделенное от Дрины огромной плотиной. По горному серпантину добрались до вершины, в домохозяйство Соколины. По дороге нам не встретилось ни одной живой души – на удивление, национальный парк малозаселен. Не попались нам на пути ни туристы, ни медведи. А птиц из машины не слышно.
Мы ехали в гости к семье с удивительной историей. Милан и Милева Давидовичи оба – сербы, которые долго и успешно работали в Германии, во Франкфурте. Милан – в строительстве, Милева – поваром. Потом вдруг все бросили. Купили участок земли на Таре и с тех пор живут там натуральным хозяйством. Приехали сюда с четырьмя детьми. Поменяли квартиру в бетонном доме на бревенчатую хижину, построенную своими руками, где поначалу даже не было электричества. А главное – никто из них не имел никакого опыта жизни в сельской местности. Знакомые не верили, что Давидовичи выдержат хотя бы 10 дней на вершине Тары, где, кроме них, обитают только соколы, серны и медведи. А он прожили уже 10 лет.
Чем живут? Разводят коз, продают скот, козий сыр, чаи, грибы, бальзамы и настойки из лекарственных трав. Совсем не пользуются не только городскими продуктами, чем нас уже не удивишь, но и лекарствами, – и здоровы, бодры и счастливы.
Маленький бревенчатый домик под зеленой крышей не прячется за забором. Мы ставим машину на пригорке и по тропинке идем мимо поляны, усеянной горными травами.
Внизу по склону – хозяйственные постройки, загон для коз.
– Что-нибудь выпьете с дороги? – сразу после знакомства спрашивает хозяйка, – кофе, а может, немного ракии?
– Только ваш чай!
Разбираться в травах Милеву научил еще ее отец, – ведь детство она провела в этих местах. Теперь все и пригодилась. О своих знаменитых чаях, отварах и кремах Милева даже написала книгу с рецептами «Соколина – жемчужина Тары».
– А какой бы вы хотели? Успокоительный или, наоборот, для бодрости?
Успокоительный по-сербски – для смИренья.
Меня лишний раз смирить не помешает.
– Тогда – мелиссу!
Мы с Милевой вместе изучаем ее огород с лечебными травами. Мне он напоминает средневековые сады, которые видела на картинах старых мастеров. Белые цветы дикого чеснока. Заросли крапивы.
– Это особая, так называемая мертвая крапива. Она не жжется.
Я тяну руку.
–Левее. Левее! – предупреждает Милева, но поздно. Я уже
сунулась в обычную крапиву и теперь трясу руку, как ошпаренная.– Ничего, это полезно, от анемии помогает крапива, при авитаминозах, а по весне всем витаминов не достает!
Полянка дикой земляники с белыми цветочками.
– Мы тоже завариваем из этих листьев чай. А сами ягоды – сушим.
В широкой вазе густо растут зелено-фиолетовые шишечки.
– Это чуваркуча, – поясняет Милева, – такой вид алоэ, очень хорошо для диабетиков. И иммунитет повышает.
Она срывает одну шишечку и съедает ее прямо на моих глазах.
– Попробуй и ты!
Я пробую. На вкус кисловато, на алоэ не похож. У нас в доме тоже всегда держали горшочек с алоэ. Разрезав пополам, мама прикладывала плотное растение с каплями влаги на срезе к моей царапине и привязывала бинтом. А еще мелко резала, смешивала с медом, и заставляла меня глотать эту противную смесь от простуды.
– Точно! – одобряет Милева, – Обязательно с медом!
– Вот это вирак, – продолжает она обход, а точнее, облаз огорода, – по-русски – манжетка, его применяют при воспалительных процессах, особенно по женской части. Молодые листья и побеги используют в пищу так же, как крапиву или щавель. Селен – по–русски сельдерей. Я его выращиваю для зачина.
Зачином в Сербии называют сборы трав для кулинарных целей. Заодно сразу собираем и одуванчики на салат.
– А вот это боковица. Я знаю, у вас тоже растет.
Я напрягаюсь: – Это же подорожник! Конечно, все детство к разбитым коленкам прикладывали.
– А вот горечавка. Ее корень используется и в желчегонных сборах, и как средство для аппетита, и при аллергии, ревматизме, туберкулёзе и множестве других болезней.
В средневековье, которое уже приходило мне сегодня на ум, им лечили даже чуму.
– А фиалка – для красоты?
– И для лечения тоже. Помогает от вен, чай из цветка заваривают и даже джем. На 300 граммов лепестков нужно килограмм сахара. А варится просто…
И мы хором заканчиваем: – …как из лепестков роз.
– Вижу, вы нашли друг друга, – смеется Марко.
– А вот это калопер, – Милева сорвала и протянула мне маленькую желтую хризантему. Цветок чудесно пах, что-то между запахом мяты и лимона: – По-русски – пижма.
– Стойте, стойте! Я как раз давно хотела узнать, чем пахнет калопер. Дело в том, что об этом цветке я слышала в одной замечательной песне. Там лирический герой тоскует о доме, в который ему не вернуться, о горах, которые всегда в его мыслях.… И о запахе: «…и мирис, мирис калопера…» …
– Я знаю эту песню! – воскликнул Марко и тихо напел: – Тамо, тамо да путуем. Тамо, тамо да тугуем…
– Это песня Тина Уевича, он после Первой мировой войны эмигрировал в Париж, – пояснил он Милеве, – Вот ему так и не пришлось вернуться домой, на Балканы…
Теперь я знаю, чем пахнет калопер – это запах печали о покинутом доме.
– А давайте все-таки нарвем мелиссы! – отвлекла нас от грустных мыслей Милева.
И мы запустили ладони в гущу свежих ароматных трав.
За столом на веранде уже собралась вся кампания: сами хозяева, бабушка, кума с малышом.