Моя воля сильна...

Реборн тем временем продолжал обсуждать что-то с Дино. Каваллоне перетащил Даи к себе на колени, поглаживал по спине, глядя поверх его головы на бывшего репетитора.

– Мы должны поговорить с Занзасом. Пусть варийцы сольют еще один поединок, нам нужно время на поиски. Какой там следующий бой?

– Дождь. Черт, Скуало, - простонал Дино.
– Он скорее удавится, чем проиграет.

– Звони, вызывай их обоих, - Реборн подтолкнул к Дино телефон.
– Если понадобится, я помогу ему и в том, и в другом.

– Вроой! Почему я должен проигрывать этому недоумку?

Капитан Варии был, мягко говоря, не слишком доволен. Когда Каваллоне изложил ситуацию, тот хотел послать его далеко и надолго. Это читалось по лицу так же ясно, как книга при ярком свете солнца. Занзас оставался мрачен и задумчив. И Даи не чувствовал от него угрозы, ни для себя, ни для сестры или окружающих. Темная фигура в распахнутой куртке отряда, сидящая в углу со стаканом виски.

– Потому что я так сказал, мусор!
– этот самый стакан полетел в голову Скуало.

– Еще нужны аргументы?
– равнодушно поинтересовался Реборн. Леон в его руке плавно, демонстративно, перетек в пистолет.

Скуало слегка побледнел. Вопреки всем слухам и сплетням, инстинктом самосохранения он обделен не был. Одно дело спорить с Занзасом. Они с боссом прошли огонь, воду и уйму перестрелок, столько раз находились на грани жизни и смерти, что и не сосчитать. Пусть он никогда не признается, в глубине души, где-то очень глубоко, признавал полезность своего капитана. А потому не станет его убивать.

Реборн - совсем другое дело. Скуало видел, читал, чувствовал, что ради этой девчонки он пойдет по головам, по трупам, если понадобится. Не ради Даи, не ради бывшего ученика и этих глупых вонгольских мальчишек. Но ради Чеширского Кота, Савады Тсунаеши. Это хуже, чем мрачная решимость. Это необходимость, требование самой сути. И Реборн никогда не пойдет против себя.

Скуало бросил взгляд на стоящего у стенки мечника. Да какой там мечник? Так бейсболист-недоучка. Даже стыдно ему проигрывать. Императора передернуло от предстоящей перспективы, однако выбора никто ему не оставил. Его не спрашивали. С Реборна станется убить его прямо на соревновании. Лишь бы этот хлипкий сопляк получил кольцо.

Улыбчивый, слабый... но потенциал имеется.

Скуало вздохнул, потер глаза. Он не мог не признавать необходимости данного шага. Однако это не уменьшало его мерзости. Какой удар по гордости! Быть побежденным мальчишкой.

– Что нам мешает просто убить их, раз теперь Чеширского Кота нет?
– спросил он. Ответ он знал, но услышать еще раз не помешает.

– У нее есть друзья, коллеги, - пожал плечами Занзас.
– В любом случае они докопаются до правды. И я не хочу следующие лет сорок бояться заснуть с открытыми окнами.

И тут он не преувеличивал. О мстительности наемных снайперов разве что легенды не слагали. Это Вария в данном отношении была простой, как тапок. Приехать, расчленить, уехать. Снайперы выслеживали добычу годами, загоняли ее и убивали именно тогда, когда человек уже расслаблялся и решал, что ему ничегошеньки не грозит. И поймать их не представлялось возможным. Как ловить того, о ком ничего не знаешь?

Если они нарушат договор, им это аукнется. Не сейчас, так лет через пять наверняка. И спать с закрытыми окнами придется всей Варии разом.

Скуало подозревал, что дело даже не дойдет до снайперов. Реборн прикончит их первым.

– Хорошо, я согласен, - тяжело вздохнул мечник.

Новая Червонная королева

Реборн задавал себе вопрос: что видела Тсуна, когда смотрела на поединок атрибутов? Было ли ей весело?

Акварион - заполненный водой зал - вызвал чертыхание не только у обиженного на весь свет за предстоящий проигрыш Скуало, но и у Хибари Кеи, которому не понравилось подобное издевательство над любимой школой.

Разумеется, Скуало с Ямамото беспрекословно вошли внутрь. Не считать же мотивацией традиционный стакан в голову от Занзаса?

Ямамото выглядел мрачным, впервые он не улыбался. Ему не нравилось выигрывать ТАК: бесчестно, из-под палки. Из-за шантажа. В любое другое время он с радостью согласился бы сразиться со Скуало, со смехом парировал его атаки, принимал все раны. Происходящее противоречило его кодексу, его внутреннему благородству.

Ощущение неправильности возрастало.

Вонгола-старшая выглядела равнодушной, спокойной. Настолько спокойной, насколько могут быть люди, судьба семьи которых решается у них на глазах. Однако Реборн чувствовал глубокое внутреннее удовлетворение Емитсу. Киллеру оставалось только скрежетать зубами. Пока он не почувствует Тсунаеши в своих руках, не поверит в ее реальность, он ничего не может сделать Внешнему советнику. И тот это знает. Умная тварь.

Он бы пошел за Тсуной. Куда угодно. Реборн понимал и принимал этот факт с тоской и обреченностью. Луче не заставила его испытывать такой любви. Даже не любви - киллер не знал, какое слово подобрать своему чувству к Тсунаеши. Одержимость? Потребность?

В кармане лежал телефон Даи. Возможно, похитители захотят сообщить что-нибудь после поединка.

Ирие Шоичи с помощью какого-то своего устройства сканировал местность в радиусе двадцати километров на предмет всплесков пламенной активности. Вонгола, да и Вария с Каваллоне о таком могли только мечтать. Дино уже предложил ему перейти работать в семью, однако рыжий гордо отказался, сказал, что никогда не предаст Тсуну.

И где она только находит таких верных и преданных? Этот ее Спаннер на слова Занзаса посмотрел равнодушно, как на пустое место, и ушел в свою лабораторию. И ведь даже обидеться нельзя - ученые все не от мира сего.

Они ждут, когда пламя Тсуны проявит активность. Шоичи проверяет камеры внешнего слежения по городу в надежде найти хотя бы кусочек Савады, хотя бы тонкий намек на ее след.

Реборн устал ждать.

В акварионе битва шла полным ходом. Ямамото использовал свой непревзойденный стиль. По-детски еще, неопытно. Да и чему можно научиться за неделю? В реальном бою ему не дадут и секунды промедления. Скуало уж тем более. Жадный до резни, как та же акула - до крови. Гордый до самоубийства. Он не стал бы издеваться над противником. Потому как еще и слишком умный. Но сегодня играет, как кошка с мышкой, издевается. Потому что у него такая роль сегодня. Пусть считают, что его подвела гордыня. Пусть так.