Моя воля сильна...

Реборн снова повернулся к окну.

Если это Емитсу с ней что-то сделал, он убьет его.

Пиликнул телефон Даи на тумбочке. Парень заворочался, но не проснулся. Реборн взглянул на экран.

Если хочешь увидеть сестру живой, победи в Конфликте.

– Что там?
– Дино просто открыл глаза, как и не спал.

Реборн повернул к нему экран мобильного телефона.

– У нас проблемы.

Сознание плыло в каком-то тумане, во рту пересохло, появился неприятный металлический привкус. Голова клонилась вперед, чугунная, тяжелая, налитые свинцом веки отказывались подниматься. И что самое страшное - не удавалось поймать ни одной связной мысли. Все они были какими-то... далекими, неясными, словно через мутное стекло. Стало страшно. Ни разу, ни в одной передряге Тсунаеши не предавал собственный разум. Это было страшно. Понимать, что не можешь шевельнуть ни рукой, ни ногой не потому, что они привязаны к стулу, а потому... потому что не удается сконцентрироваться даже не простом движении. Мысли ускользали, сознание плыло в этом самом тумане.

Тсуна поморщилась, когда кто-то задел рану на ноге, с губ сорвался даже не стон - еле слышный хрип.

– Не... трогай.... Нужна... ...тсу, - слова доносились, как из плохо настроенного радиоприемника. Тсуна хотела потрясти головой, чтобы прояснить ее. Получилось только качнуть.

И пламя. Пламени не было. Совсем. В жизни Тсуны оно было всегда, постоянным элементом. Где-то под ребрами маленькое пушистое солнышко, теплое и ласковое, но способное обжечь, ядро цвета расплавленного янтаря, от него янтарь разливался и по венам. Теперь этого не было. Там, где раньше находилось солнышко, застыла болезненная, мертвенная пустота. Тсуна потянулась, постаралась нащупать, призвать, но затуманенный разум не слушался. Мысли не удавалось ухватить за хвостик.

Губ коснулся край пластикового стаканчика, девушка на автомате втянула желанную влагу, теплую, чуть подсоленную. Вкусную. В голове прояснилось, наконец-то удалось открыть глаза.

Обычная гостиная, не слишком вычурная, даже какая-то сельская. Полутемная. С покрашенными стенами, пустая, без мебели. Если не считать стула, к которому она была привязана. Он стоял в самом центре. Напротив, по бокам от двери, расположились две мужчин в черных костюмах. Взгляд все никак не хотел на них сосредотачиваться, а от малейшего усилия начинала болеть голова. Тсунаеши поморщилась.

– Вы переборщили, - констатировал тот, кто поил ее.
– Босс хотел поговорить с ней, а она обкуренная.

– Ничего, - пробурчал один из амбалов, - скоро должна прийти в себя.

Тсунаеши облизнула губы шевельнула ими.

– Пить...

Ко рту послушно прижался стаканчик, третий мужчина помог напиться. Тсуна посмотрела на него. Итальянец, типичный жгучий итальянец. Загорелый, с темными глазами.

А ее накачали какой-то дурью. Наркотиком, блокирующим не только пламя, но и ясность сознания.

Дверь распахнулась, в комнату вошел четвертый человек. В деловом костюме, при галстуке. Почему-то взгляд зацепился именно за галстук - дурацкая удавка за пару тысяч долларов.

– Тсуна!
– мужчина позвал ее.
– Тсунаеши, - он потряс за плечо, отчего голова безвольно качнулась.

Контролировать себя не получалось. Мысли не походили даже на тараканов - те живее, более бойкие. Этакие ленивые амебки, расползающиеся при малейшей попытки сконцентрироваться.

– Сколько вы ей вкололи?
– в голосе мужчины звучало недовольство.

– Стандартную дозу, - блеяние амбала звучало жалобно.
– Как нам и говорили.

– Хм, - четвертый вновь повернулся к девушке.
– Видимо, для нее это слишком много. Тсунаеши, - он поднял ее лицо за подбородок.
– Ты меня слышишь?

Качнуть головой или не стоить тратить сил на движение? От цепких пальцев по лицу растекся обжигающий лед. Сознание стало четче, Тсунаеши вздрогнула.

– Так лучше, - удовлетворенно кивнул... Савада Емитсу. Повернулся к своим.
– Потом вколите ей еще одну дозу.

– Рано, - попытался возразить третий, что поил ее.
– Почки и печень могут не выдержать.

– Она не должна использовать пламя, - отчеканил Внешний советник.

– Понял, - его подчиненный склонил голову.

Емитсу вновь повернулся к девушке, внимательно осмотрел ее. Тсунаеши понимала, что болтается на веревках. Руки ей связали за спинкой стула, крепко, на совесть. Прикрутили ноги к ножкам. Кажется, даже перебинтовали толком. По крайней мере, рана в боку больше не болела. Главное, исчезла эта мерзкая беспомощность сознания, она снова может думать. Если верить Емитсу, на время. Потом ее снова накачают этой дрянью.

– Тсунаеши, - отчим покачал головой. На лице - четко выверенная удрученность. И Тсуна поверила бы ему, если бы не холодные глаза.
– Мы даже не подозревали, что в тебе пробудилось пламя Неба. Когда ты его пробудила?

Вопрос прозвучал, как удар хлыста. Тсуна невольно дернулась. Какую роль ей играть? Впрочем, глупый вопрос. Все зависит от того, как много известно Емитсу. Если он знает, что она Чеширский кот.... Нет, так глупо проколоться она не могла. Только Дино, да и тот проводил собственные исследования, с Вонголой не делился. Значит, они уверены, что девушка случайно пробудила пламя Неба и молчала об этом. То есть она все еще Савада Тсунаеши. Без всяких "или". Будем на это опираться. Даже переиначивать характер не стоит, Емитсу не поверит в игру в "белую и пушистую", только еще больше уверится в том, что Тсунаеши есть, что скрывать.

– Два года, - с трудом вытолкнула она из себя слова.
– Пить.

Мужчина вновь поднес к губам стаканчик. От наслаждения глаза закрывались сами собой. Она устала бороться, для контроля собственного тела требовались неимоверные усилия. Видимо, этого и добивался отчим. В таком состоянии ей никуда не сбежать.

– Почему не сказала?
– продолжал жесткий допрос Емитсу.

– Кому?
– насмешливо выдохнула Тсунаеши.
– Папе-шахтеру и маме-домохозяйке? Я не...
– она задыхалась, язык словно заполнил весь рот, говорить было трудно.
– Я не знала... что со мной... боялась.

– Как ты справилась с этим?

Ее напоили еще раз. Вода словно и не доходила до желудка, рассасывалась еще в пищеводе.

– Поняла... когда... боюсь... само... защита.

Емитсу удовлетворенно кивнул. Это согласовывалось с его знаниями о пламени Посмертной воли.

– Это даже хорошо, - наконец выдал он. Снова поднял лицо девушки за подбородок.
– У тебя роман с Реборном. И ты ему очень дорога, я видел, как он на тебя смотрит. Если ничего не выйдет с Даи, его место сможешь занять ты. И Вонгола наконец-то заполучит еще одного Аркобалено. Реборн... на удивление предан своим женщинам. Тем, кого любит по-настоящему.