Моя вторая мама (Сериал). Книга 1

– Ну нет… На меня - нет… - улыбнулась Даниэла.

После обеда они немного позагорали на верхней палубе. Там, глядя на воду, скользящую за бортом, Даниэла и вспомнила об Альберто. Ей стало жаль его. Теперь, когда ее родина, ее любимый Мехико, были далеко, все проблемы и даже вина Альберто казались не такими уж значительными. Сейчас она могла бы простить Альберто, но было уже поздно. Ему предстояло провести за решеткой десять лет. «Что такое десять лет?» - подумалось Даниэле. Она вспомнила себя десять лет назад, совсем молодой. Кажется, время промелькнуло как вот эта вода, что бурлит за бортом. Но, наверное, там, в тюрьме, время тянется медленно, как смола.

Альберто - это табу!
– повторила Джина.
– Да и некогда о нем думать. Лучше подумай, во что нам одеться сегодня вечером, чтобы быть за ужином просто ослепительными!

– Мы же привезли несколько платьев из последней коллекции, - напомнила Даниэла.

– Эх, нам бы сюда еще наши бриллианты!
– вздохнула Джина.

– Знаешь, я только сейчас вспомнила… - сказала Даниэла.
– Я почти все драгоценности оставила дома, в Мехико…

– Надеюсь, хоть заперла их в надежном месте?

– Нет… Но там же Дора. С ней никаких проблем не будет. Она не способна взять чужое…

– Да, пожалуй… - согласилась Джина.

Вечером во время ужина к их столику в ресторане подсел вчерашний немец. Он хорошо говорил по-испански, хотя, как и большинство немцев, слишком раскатисто напирал на звук «р», словно именно с этим звуком у него были какие-то свои счеты.

– Вы путешествуете одни на этом корабле, не так ли?
– вежливо спросил он.

– Одни, совсем одни… - закатывая глаза, жалобно вздохнула Джина.

– Прекрати!
– попыталась одернуть ее Даниэла.

– Я тоже один, - сказал немец.
– Меня зовут Ханс. Ханс Лютман.

– Я - Джина, - сказала Джина.
– А мою подругу зовут Даниэла.

– Вы из Мексики, не так ли?

– Да, из столицы.

– Мексика - прекрасная страна!
– заявил немец.
– Я был там десять лет назад совсем молодым.

– Ну, в то время мы с Даниэлой были еще в пеленках!
– засмеялась Джина.

Немец, видимо, решив, что вступительная часть знакомства закончена, перешел к комплиментам, на которые оказался мастер. Говорил он медленно, но от этого употребляемые им эпитеты приобретали какой-то особый вес - к ним словно возвращалась их первоначальная ценность.

– Никогда не думал, что в Мексике такие красивые женщины… - сообщил немец.

– Есть ничего девушки… - согласилась Джина.
– Нас-то, конечно, отливали по особому заказу.

– Джина любит пошутить, - объяснила Даниэла.
– Вы, должно быть, уже поняли…

– Она права, - сказал Ханс.
– Вы - красивые. Очень красивые.

– И секси, секси, секси!
– добавила Джина.

– Надеюсь, мы часто будем встречаться во время этого круиза, - невозмутимо продолжал немец.
– Никогда не думал, что это путешествие окажется… как бы это сказать… с сюрпризами!

– Как «ящик Пандоры», - уточнила Джина.

– Джина!!!
– Даниэла строго взглянула на подругу.

Ханс еще некоторое время посидел с ними. Он пытался вытащить их на дискотеку или в казино, но и Джина, и Даниэла заявили, что смертельно устали и вынуждены отказаться. Видя, как огорчился немец, Джина утешила его:

– Еще будет время, Ханс. Об этом не беспокойтесь.

– Я хочу, чтобы вы знали, Джина, - заявил немец.
– Я восхищен вашей красотой.

– Сразу видно мужчину со вкусом, - благодарно кивнула Джина.

– Вам тоже… - немец обернулся к Даниэле.
– Вам тоже не о чем просить природу. Вы - прекрасны!

– Большое спасибо, - Даниэла церемонно склонила голову.

– Благодарю за комплимент. Надеюсь, мы еще увидимся…

– Завтра в бассейне, если это возможно, - сказал немец.
– Сегодня я вас там не видел.

– Завтра увидите, - пообещала Джина.
– Нашим бикини пора на солнышко!

– Вы обе будете прекрасны в бикини.

– Спасибо, Ханс. Нам пора.

Даниэла и Джина поднялись. Ханс тоже встал и, сказав, что очень рад был с ними познакомиться, поцеловал Джине руку. По пути к лифту Даниэла ругала подругу за безудержное кокетство.

– Но ведь он такой красивый, - оправдывалась Джина.
– И такой галантный…

– Все равно, ты вела себя неправильно.

– Почему это? Мы, женщины, от природы кокетливы. Мужчинам это нравится!

– Ах, Джина… - вздохнула Даниэла.
– Я иногда тебя просто не понимаю…

Они остановились у лифта. Какая-то парочка пререкалась тут же в ожидании кабины. Даниэла взглянула на них и встретилась глазами с… ним. Он осекся на полуслове и теперь молча смотрел на нее. Его спутница обернулась и тоже взглянула на Даниэлу.

– Вот неожиданность… - наконец сказал он.
– Я и представить не мог, что вы плывете на этом корабле.

– Я тоже… - тихо сказала Даниэла.

– Нам пора в каюту, дорогой!
– его спутница решила вмешаться. В глазах ее мелькнула досада.

– С вашего позволения, - сказал он.

– Конечно, - Даниэла смотрела, как они удаляются по коридору в сторону лестницы.

– Надо же! Сама судьба вас сводит!
– услышала она, словно издалека, голос Джины.
– Значит, теперь у тебя целых двое - этот и Ханс! Можешь выбирать…

– Ханс?
– Даниэла в конце концов пришла в себя.
– Нет, нет, нет… Я тебе его дарю!

– Ты настоящая подруга!
– Джина обняла Даниэлу и подтолкнула ее в кабину подошедшего лифта.

Глава 15

У Мануэля было такое чувство, будто на него идет охота. Человек по натуре не слишком общительный, он не привык к женскому вниманию, не считал себя привлекательным и в конце концов сумел убедить себя в том, что женщины ему безразличны, так же как он безразличен им. Поэтому поведение Ракель обескуражило его. Проявление интереса с ее стороны он воспринимал как стремление окрутить его ради денег и того достаточно скромного, но стабильного положения, которое мог дать одинокой женщине брак с ним - Мануэлем. Растерявшись, он согласился пойти пообедать с Ракель, но там же в ресторане постарался объясниться с ней начистоту. Только из этого ничего не вышло. То ли Ракель не верила тому, что он говорил о себе, то ли ей действительно было безразлично, какой он и что чувствует, и, однажды поставив себе цель, она шла теперь к этой цели напролом, но все его попытки расстаться с ней по-хорошему оказались напрасны.

– Не делай такое строгое лицо, - сказала она ему тогда в ресторане.

– У меня всегда такое лицо, - буркнул Мануэль.

– Вообще-то, я заметила, - согласилась Ракель.
– Я твое лицо обожаю.

Мануэль не нашелся, что сказать, страшно смутился и оттого разозлился еще больше. Эта девица еще смеет насмехаться над ним! За кого она его принимает?! Он все-таки не мальчишка-юбочник…

– Тебе все это, вероятно, кажется чрезвычайно забавным, - холодно произнес он.
– Прийти вот так запросто ко мне домой, заморочить мозги моей матери, заставить меня пойти с тобой…