Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 9

Более того, проблемы Руми Цуруми никуда не исчезли. Не знаю, как на ней отразились те мои летние действия в деревне Чиба, но её нынешнее положение оптимизма не внушает.

И ещё… ещё проблема клуба помощников.

Но от одной лишь мысли о ней начинало болеть в груди. И на ум не приходило ничего, даже отдалённо напоминающего решение. В голове снова и снова всплывали выражение лица сдавшегося человека, вымученная улыбка и невысказанные слова.

Зациклившись на этом, я впустую потерял уже уйму времени. Данную проблему стоит оставить на потом.

Значит, остаются три прочие. Понятные и с чётко определёнными целями.

Первое — научить Ишшики как положено исполнять свои обязанности, воспользовавшись грядущим мероприятием. Второе — сделать так, чтобы Руми Цуруми могла улыбаться даже в одиночестве. Третье — ограничить мероприятие рамками возможного, а для этого надо наладить взаимодействие с представителями школы Кайхин Сого, включая Таманаву.

Если всё получится, то за временное решение сойдёт.

Я мысленно тасовал проблемы, подыскивая решение, словно сапёр, ищущий безопасный маршрут. У всех них есть одна связующая деталь — рождественское мероприятие. Именно оно связывает всё воедино.

Мне нужно придумать способ, который позволил бы идеально с ними разобраться.

Но, покрутившись неделю на совещаниях, я понимал, что это будет крайне непросто. Не думаю, что мне по силам развернуть ситуацию в нужном направлении. Я даже с Таманавой обсуждал, что тут можно исправить.

И что мне делать? Попросить у кого-то помощи?

Попросить я могу разве что Комачи.

Но Комачи в самом разгаре подготовки к вступительным экзаменам, её лучше не трогать. До них осталось меньше двух месяцев. Нельзя мешать в столь ответственный момент её жизни.

Кто тогда остаётся? Заимокуза? Ну да, его-то я могу дёргать без всякого зазрения совести. И, скорее всего, свободного времени у него навалом. Одна беда — в такой компании у него шарики за ролики заедут. Он и с одноклассниками-то общаться толком не может, а тут столько ребят из другой школы.

…Нет, я знаю, что Заимокуза тут не виноват.

Вся ответственность лежит на мне.

Насколько же я слаб?

Почему я так сразу пытаюсь положиться на других? Однажды попросив помощи, теперь я снова, чуть что, тянусь к остальным.

Когда я успел стать таким слабым?

Узы между людьми, должно быть, настоящий наркотик. Ты невольно становишься зависимым, а сердце твоё мало-помалу плавится изнутри. И в конце концов ты начинаешь полностью полагаться на других, не в силах действовать самостоятельно.

Значит ли это, что протягивая руку помощи другим, я тем самым заставлял их страдать? Что я делал из них людей, неспособных стоять на ногах без сторонней помощи?

Хотя мы должны были не давать рыбу, а учить её ловить.

Что легко достаётся, наверняка фальшивка. Что легко пришло, столь же легко и уйдёт.

Во время эпопеи с выборами в школьный совет Комачи дала мне причину. Я убедил себя, что спасаю клуб помощников ради неё.

Потому, наверно, я тогда и ошибся.

Я должен был действовать, исходя из собственных причин, собственного ответа.

Даже сейчас я притворяюсь, что действую ради кого-то другого. Ради Ишшики, ради Руми, ради самого мероприятия.

На самом ли деле меня побуждают действовать именно эти причины? Я чувствую, что ошибаюсь в предпосылках. И думаю не о том.

Чтобы понять, что правильно, а что нет, надо начать с самого начала.

Ради чего я действовал до сих пор? В чём причина? Надо пройтись по памяти в обратном порядке.

Рождественское мероприятие должно пройти успешно ради Ирохи Ишшики и Руми Цуруми. Я помогаю, потому что на выборах школьного совета пропихнул Ишшики в президенты. Сделал я это ради того, чтобы президентом не стали Юкиносита или Юигахама. Почему я не хотел, чтобы кто-то из них стал президентом? Подсказанная Комачи причина дала мне опору, но на самом деле…

У меня было желание.

Тогда я хотел одно и только одно. Всё остальное мне было ненавистно. Но не имея возможности получить желаемое, я начал считать, что его не существует.

А всё потому, что мне казалось, будто я вижу его. Будто даже могу прикоснуться.

Вот почему я ошибся.

Теперь мне ясен вопрос. Надо думать над ответом.

Не знаю, сколько времени я размышлял. Но ночная тьма начала таять, небо — светлеть.

Всё это время я думал, но так и не смог придумать никакого способа, никакого плана, никакой стратегии. Логика, теория, софистика — всё оказалось бесполезно.

А значит, возможно… Возможно, это и есть ответ.

x x x

Уроки кончились, закончился и классный час. Я потянулся и ощутил, как в шее и пояснице явственно хрустнуло.

В школу я припёрся совершенно не выспавшимся. Едва сев на своё место, распластался на столе, пропуская всю информацию мимо ушей.

Но сейчас моё сознание было пугающе чистым.

Я всё ещё сомневался в ответе, над которым думал всю ночь. Не был уверен, правилен ли он.

Но придумать что-то ещё всё равно не получалось.

Я глубоко вздохнул и поднялся. Меня ждало одно и только одно место. Выйдя из класса, я двинулся по коридору.

Ни его холод, ни пустота меня не волновали. Сейчас моя кровь так неприятно быстро мчалась по жилам, что даже температура подскочила. Шум рвущегося в окно ветра и крики спортсменов на улице казались такими далёкими, что я их практически не слышал. Я снова и снова повторял слова, которые мне предстояло сказать, больше ни на что не обращая внимания.

Впереди уже была видна дверь, в которую мне предстояло войти. Наглухо запечатанная мёртвой тишиной.

Немного постояв перед дверью, я слегка вздохнул и осторожно постучал в неё. Хотя до сих пор всегда входил без стука. Но сегодняшняя задача требует строгого соблюдения формальностей.

Немного подождал, но ответа не было.

Тогда я постучал ещё раз.

— Войдите… — слабо послышалось из-за двери. Хм, никогда до сих пор не обращал внимания, как слышен голос из-за закрытой двери. Я взялся за ручку.