Моя. Чужая. Беременная
Шрифт:
– Издеваешься? – капризно хнычет она. – Конечно же без тебя она будет спокойной! Когда там уже твою старуху выпишут?
– Не называй ее так!
– А что такого? Она же старая! Ей шестьдесят лет!
– Все, пока.
Обрываю звонок. Подумав, полностью отключаю телефон и бросаю в ящик стола.
Зачем я вообще ей позвонил? Думал, назначить встречу и расслабиться. Но мысль о Ларискиных прелестях не вызвала такого желания, как мысли об Асе…
Как она это делает? Почему рядом с ней мои мозги превращаются в кисель и стекают ниже пояса? Что в ней такого особенного?
У
Скрип двери отвлекает от мыслей. Поднимаю голову и хмуро смотрю на того, кто посмел нарушить мое уединение.
На пороге мнется Мира и трет глаза:
– Па-ап, ты идешь?
Хмурюсь:
– Куда?
– Ну, поцеловать меня перед сном. Ася сказала, что почитает мне книжку.
– Сейчас иду.
Она закрывает дверь, а я понимаю что нихрена не иду. Не могу я сейчас видеть Асю. Она и так стоит перед глазами. И напиться нельзя – в доме ребенок.
Нужно проветриться. Однозначно.
Приняв решение, выхожу из кабинета. Напротив находится комната Миры. Ее двери неплотно прикрыты, сквозь щель видна полоска света и доносится тихий голос Аси. Кажется, она читает какую-то книжку.
Стараясь не шуметь, спускаюсь по лестнице. Пойду, собак выгуляю, а заодно мозги освежу.
Домработницы уже нет. Ивановна всегда после ужина уходит домой. В кухне я выпиваю стакан воды, затем обуваюсь, накидываю на плечи куртку и выхожу.
– Максим Николаевич? – перед крыльцом тут же вырастает охранник.
– Открой ворота, я прогуляюсь.
Наш коттеджный поселок тихое место. Все дома охраняются, а на улицах везде фонари и камеры наблюдения. Поэтому я решаю идти один, точнее, взять с собой пару собак. Сними веселее.
– Фунт! Кекс!
Они несутся ко мне с радостным лаем. Пристегиваю к ошейникам поводок.
Шпик, Дукат, Цезарь и остальные крутятся вокруг меня.
– Нет, ребята, сегодня вы остаетесь дома, – говорю им.
Киваю охраннику и выхожу из ворот.
Моя прогулка затягивается на пару часов. Я брожу по пустынным улицам, желая выкинуть из головы недавнюю сцену. И даже нахожу более-менее сносное объяснение своему сумасшествию: это все потому, что она живет в моем доме. Мой мозг воспринимает ее как свою собственность. Доступную собственность. Вот и все.
Надо просто каждый раз напоминать себе, что я не знаю эту женщину. Она не помнит, или говорит, что не помнит, свое прошлое. Она носит чужого ребенка. Я закрыл ее в своем доме по личным соображениям, ограничил выход в сеть и общение с миром, но не смогу держать так вечно.
Предложить ей денег?
Но что-то подсказывает, что она не возьмет.
Сказать, что она свободна и может идти, куда хочет?
Помнится, я уже проделывал этот трюк, когда вез ее из больницы. Почему она тогда не ушла? Некуда? А может, она просто разыгрывает потерю памяти, а на самом деле шпионит в пользу Радзинского или моих конкурентов?
Нет, лучше держать ее при себе и следить. Надо сфотографировать ее так, чтобы она не заметила. Пусть Таран по базе пробьет.
Погруженный в раздумья, не сразу замечаю, что за мной едет машина. Останавливаюсь и жду, пока она остановится возле меня.
– И давно ты тут? – спрашиваю, хмурясь, у сидящего за рулем Дыма.
Тот
ухмыляется:– Есть такое. Два часа ночи, Максим Николаевич!
Смотрю на часы. Точно, пора возвращаться.
Собаки весело запрыгивают в салон. Через несколько минут машина въезжает во двор, я прощаюсь с охранником, оставляю псов на него и вхожу в дом.
Внутри стоит тишина. Избавляюсь от верхней одежды, прохожу в гостевую ванную и мою руки. На секунду задерживаюсь возле двери в Асину комнату. Но тут же одергиваю себя: хватит! И поднимаюсь наверх.
Мира… Я обещал ее поцеловать и забыл. Вот такой я хреновый отец.
Острожно приоткрываю дверь детской и проскальзываю в полумрак. Слабый свет из окна помогает обойти препятствия в виде разбросанных кубиков и приблизиться к кровати.
Подойдя, замираю.
Мира спит, хмуря во сне светлые бровки. И Ася здесь. Лежит на боку, едва примостившись на краю детской кровати. Одной рукой обнимает мою дочь, словно это ее ребенок. А Мира…
Мира лежит у нее на груди.
Волосы у обоих разметались и переплелись.
В груди у меня теплеет от этой картины.
Когда-то я был женат и наивно мечтал, что мои жена и дочь будут спать вот так, а я буду обнимать моих девочек. Но жизнь быстро отбила глупые мысли и расставила все по местам. Жанна смогла продержаться только три года. А потом оставила дочь и уехала с иностранцем.
Говорят, мужчина подсознательно выбирает в жены женщину, похожую на его мать. Моя мать бросила отца ради молодого альфонса. Моя жена сделала почти то же самое. Правда, ушла от меня к престарелому папику с яхтой и кучей нулей на счетах.
Что ж, это было ее решение…
Присев на корточки, сам не знаю зачем, вглядываюсь в лицо Аси. Интересно, она была замужем? Куда делось ее кольцо? След от него почти пропал, но он все еще есть.
А еще от нее вкусно пахнет. Давно заметил. Чем-то нежным, цветочным и солнечным.
Повинуясь внезапному капризу, протягиваю руку, чтобы убрать с ее лица растрепавшуюся прядь.
И натыкаюсь на взгляд.
Глава 14
1. АСЯ
– Макс? – сонно хлопаю ресницами.
Он так близко, что я ощущаю его дыхание на щеке. Какой замечательный сон...
Стальнов замирает с протянутой рукой, едва касаясь моей щеки. А я покрываюсь холодным потом: это не сон!
– Ой, Максим Николаевич… – подскакиваю на кровати.
И едва не падаю на пол.
Он подхватывает меня и шипит:
– Тише, Миру разбудишь.
Я оказываюсь у него на руках и невольно хватаюсь за шею. Он так близко. Горячее дыхание щекочет мою кожу. Кровь приливает к щекам.
– Простите, – поспешно разжимаю руки. Дурацкая ситуация.
На секунду мне кажется, будто Стальнов прижал меня крепче. Но он тут же ставит меня на пол и выдыхает сквозь зубы:
– Ерунда. Завтра утром я еду в больницу, проведать Мирину бабушку. Тебе придется поехать со мной.
– В больницу? – непонимающе смотрю на него. – Зачем я вам?
– Кто-то должен присмотреть за Мирой.
– А-а! – наконец-то до меня доходит, что он пытается втолковать. – Вы возьмете ее с собой?