Можете звать меня Татьяной

На другой день в школе Витька хвастался картой обратной стороны Луны. Подошел учитель Олег Борисович, который у Витьки в классе не преподавал. Попросил позволения отксерить. Витька милостиво согласился. Петя Глазков хотел было подсесть обратно к Витьке, натолкнулся на что-то непонятное и ушел откуда пришел. Комбинезон на Витьке был зеленый, как та трава у дома. А лампочка горела прямо на лбу, точно у шахтера. Что думали обо всем об этом девчонки, Витьку не интересовало. Уж в их-то куриные мозги никто не вложит космической информации. Но Олег Борисович просил держать его в курсе. «Если ОНИ не против», - отвечал Витька. Кто такие ОНИ – Витька не уточнил. Он и сам-то толком не знал. Олег Борисович допытываться не стал, он уважал Витькину тайну.

После занятий у школы на этот раз стоял вертолет. Витьку впустили. Петя Глазков было сунулся, но невидимая сила его остановила, и трап убрали. Взлетели над школьным двором, где стояли, задрав головы, мальчишки. Девчонок Витька по-прежнему не замечал, хоть они там и толпились, любопытные. Пролетели над спокойно идущим домой Олегом Борисовичем. «Есть хоть один человек, который меня понимает», - вздохнул Витька. Опять с крыши, но уже с другой, их забрало ОНО. И – на Марс, на Марс. На красную планету. Выпустив Витьку в защитном скафандре и всё время самолично сопровождая, его прозрачно-прохладный спутник проговорил: «То, что приносишь в своей голове, можешь, распечатав, отдавать Олегу Борисовичу. Сразу распечатывай в двух экземплярах – один для учителя, другой для похвальбы». Витька благодарно кивнул внутри скафандра. У него в школе есть старший друг, это здорово. Родителям Витька решил не хвалиться, а то еще попробуют помешать. Почему до них еще не дошли новости из школы – загадка. Загадка и красная планета. Облетели ее всю. Витька старательно вбирал в голову увиденное. Невидимый сказал: «У тебя в компьютере будет объемное изображенье. Учителю подари просто две карты, с разных сторон планеты снятые. Мы же будем брать для своей сети всё полностью».

Родители наконец очнулись. Отец спросил строго: «Витя, что это за полеты во сне и наяву?» Сын пожал плечами. Не нашел ничего сказать кроме как: «Но отметки у меня стали хорошие. Правда, правда». Тут отцу позвонили по делу, он заволновался, стал обзванивать своих сотрудников, и разговор сам собой отодвинулся. А после ОНИ сделали так. чтоб разговор и не возобновлялся. Про борьбу с метеоритами речь пока не шла, но экскурсии по вселенной начались успешно. Процесс пошел.

Олег Борисович поблагодарил за марсианские карты. Пригласил Витьку к себе домой, показал ему глобусы Марса и Венеры. Разговаривал с ним как со взрослым – а Витька почти ничего не понимал. Но распечатки карт Венеры пообещал твердо. Учителя ставили Витьке завышенные отметки, впечатленные самолетом и вертолетом. Странный народ эти взрослые, попробуй пойми их. Отец увидел неизвестно откуда взявшийся принтер и сразу попытался распечатать с Витькиного компьютера какие-то свои бумажки. Но компьютер строго спросил: «Пароль?» С Витьки он такого не требовал. Отец оробел и отступил. Взрослые привыкли принимать запреты без возражений. Нельзя – значит нельзя. Его достаточно щелкала жизнь, чтоб он твердо усвоил слово «нельзя». Витька, недовоспитанный отрок, был еще по-детски бесстрашен.

Полетели на Венеру – вечернюю звезду. Олег Борисович уж показывал ее Витьке из своего окна, чуть небо открылось от тяжких туч. «Смотри, Витя, она голубая. Ее еще называют Веспер-звезда». Витька силился записать в свою голову счастливый вечер с умным другом, но это было не предусмотрено. Объем Витькиной памяти был нужен ИМ полностью. В ИХНЕМ космическом корабле Витька осмелел и сказал: «А я видел глобусы Марса и Венеры. Олег Борисович показывал». Витькин гид по вселенной сказал попросту: «Ага». То есть принял к сведенью. Честно говоря, Олег Борисович больше чем Витька подходил на роль спасителя человечества от метеоритов. Но ИМ виднее. А может, ОНИ сами охранят планету Земля, если посчитают нужным. Витька этим не заморачивался. Не его ума дело.

Венера показалась Витьке не такой интересной, как Марс. Всё же Марс мужчина, воитель, а Венера просто женщина. (Так Олег Борисович сказал.) Марс главнее и крупнее. Витька расхрабрился и спросил: «А где живут такие, как вы?» - «Да повсюду. Видимая часть вселенной ничтожна в сравнении с сокрытой от вас, таких несовершенных». – «А мы изменимся когда-нибудь? поумнеем?» - «Ты наверняка поумнеешь, если будешь внимательней. Не болтай, наблюдай». – «Говорит совсем как учителя в нашей школе, - удивлялся про себя Витька. Для меня старается, чтоб я его понимал». Витька летел в скафандре, изо всех сил разглядывая голубую планету. ТОТ летел впереди, управлял Витькой. От НЕГО исходили электрические разряды – Витька чувствовал их даже под скафандром. Нет, красивая планета. Правильно ее назвали Венерой.

Витьку на Землю прямо так, в скафандре, и вернули. Скафандр раскрылся и скрылся. На Витьке была обычная школьная одежда. Идти было легко. Лужи подмерзли и проламывались под ногами. В окнах светились телевизоры. Сумерки слегка попахивали бензином. Витьке уж не хотелось похваляться своими приключеньями. Хотелось остаться подольше на земле, такой обжитой и уютной. Дома он быстренько распечатал карты Венеры и понес обещанное Олегу Борисовичу. Тот жил от Витьки за две троллейбусных остановки. Решил рассказать ему всё – поделиться.

«Да, Витя, конечно, то, что ты пока приносишь, уже известно. (ОлегБорисович вертел двумя руками глобусы Марса и Венеры.) По-видимому, главное в эксперименте – отработать на твоем незамутненном мозге будущие генетические изменения человека. Сращивание его с компьютером. Компьютерная революция – прекрасно. Но генетическая еще предстоит». Витька сообразил только, что за него крепко взялись, и уж был не рад. Прозрачно-прохладный был теперь всё время рядом, дуновение от НЕГО шевелило Витькины волосы, и они потрескивали.

А Олег Борисович ходил по комнате, рассуждая: «Понимаешь, Витя, они явно могут превышать скорость света, что для нас является пределом. Существа, намного нас превосходящие. Константин Циолковский прозревал их существование. Ты первый, кто с ними встретился. Я тебе бесконечно благодарен за то, что поддерживаешь со мною связь». И пожимал Витькину обветренную руку. Витька загордился и перестал трусить. Всем бы такого учителя. «Олег Борисович, ОН здесь, я чувствую. Обратитесь к нему – вдруг он ответит?» - «Нет. Пока они сами не захотят со мною общаться, я не должен. Это слишком серьезно. И так мне много позволено». – «Олег Борисович, честно говоря, я открылся вам не спросясь. Мне было позволено только отдавать вам распечатки». И, дрожа от страха, спросил: «ТЫ не хочешь поговорить напрямую с Олегом Борисовичем?» - «Когда время придет, когда время придет», - отвечали ему. «Олег Борисович, вы слышали? ОН ответил». – «Нет, ничего не слыхал». – «А я слышал. ОНИ выйдут с вами на связь, когда время придет». – «Время придет – они выйдут на связь с нами со всеми. Только б мы чего не натворили до тех пор». «Ядерной войны?» - догадался Витька. Олег Борисович молчал. Первый неуверенный снежок падал за окном. Покружит-покружит, то ли ляжет, то ли испарится на лету. Земля становилась Витьке день ото дня милей. Даже школу он вспоминал без отвращенья. Пусть стоит, может, чему научит. Надо же понять, что представляет собой скорость света и кто такой Константин Циолковский. А тесты можно стерпеть, хоть даже Витьке видна их неуклюжесть. Молчанье затянулось. Прозрачный взял Витьку не за шиворот, а не пойми как, всунул в куртку и отправил домой. Ноги Витькины проскользнули над землею – лишь троллейбус мелькнул, отставая. И вот он уж в своей личной комнатушке – она у Витьки была, по счастью. Компьютер стоял новый, тоненький и, видно, очень шустрый. Сам открылся, выдал Витьке про скорость света и про Константина Циолковского, даже с портретом. Поощрил таким образом за благое намерение учиться.

Все планеты облетать не стали – отправились в дальние галактики. Витька выучил и слово «галактика». Компьютер сам объяснил ему, что это такое, и показал их - несколько штук. Витька хотел было просветить Олега Борисовича насчет галактик, но тот сам всё это знал. Витьке осталось только замолчать и почтительно склонить лопоухую голову. Неискушенного Витьку отдаленные галактики занимали примерно так же, как Марс и Венера. Но Олегу Борисовичу они были намного интересней. Он попробовал перегрузить через интернет содержание Витькиного тоненького компьютера в свой – не вышло. Зато неожиданно получилось снимать информацию в компьютер Олега Борисовича прямо с Витькиного мозга. Может, не всю. ОНИ не сочли нужным разговаривать с учителем, но включили его каким-то краешком в эксперимент. Право же, он того заслуживал. Витька обрадовался и тихонько запел в углу дивана Олега Борисовича, как всегда фальшивя:

Я верю, друзья, караваны ракет

Помчат нас вперед от звезды до звезды.

Олег Борисович взглянул на него с укором, и он затих. «Нам важней всего знать, Витя, - говорил Оле Борисович с таким волненьем, что очки упали на пол, Витька бросился их поднимать, - есть ли где кроме Земли живые существа. Наши давно пытаются поймать осмысленный сигнал, но дело ограничивается шумами». Кто такие эти «наши» - Витька не спрашивал. Он давно понял – Олег Борисович не один такой, у него есть единомышленники. Где-то окопались, смотрят в телескопы, ловят радарами непонятные шумы. Витька вырастет – тоже будет с ними, Олег Борисович его сам туда за руку приведет. Что за чудесная, интересная жизнь будет у Витьки. Размечтался. Надо математику на завтра приготовить, а то Анна Сергевна съест живьем. Ветер швырнул в стекло горсть сухого снега, словно предупреждал: «Не рвитесь на другие планеты. Здесь у вас жить еще кое-как можно, а там неизвестно что. Не будьте неблагодарными».

Олег Борисович прочитал Витькины мысли. Значит, ОНИ ему это тоже стали позволять. Витька ничего против не имеет. «Да, Витя, тут у нас пока сравнительно комфортно. Однако материки неуклонно сближаются. Когда они сольются воедино, климат будет резко континентальный – зимой чрезвычайно низкие температуры, летом отчаянная жара. Но это не при нашей жизни, не пугайся». Как не пугаться. У Витьки даже пот выступил на лбу. Его Земля, которую он видел в иллюминатор – и вдруг с ней такая петрушка. «Ступай домой, Витя. Уже поздно, на улице ни души. Родители, должно быть, беспокоятся. Ветер лютый, точно в Воркуте». Витька не знал, какой ветер бывает в Воркуте, но послушно засобирался. Вышли. Прозрачный спутник зажег у Витьки на лбу фонарь и за считанные секунды провел его через сухую метель.