Мрачный дебют

– Извини, – взял я себя в руки. – Стресс, гибель товарищей, потеря города, ранение…

– Это ты меня извини, Дима, – сразу оставила обиду Ани. – Мы приехали?

У моей бабушки она бывала лишь несколько раз, поэтому не сразу смогла опознать дом.

– Да, приехали, – кивнул я и припарковал машину на Карташихина.

Я вышел из машины, вытащил из салона автомат и рюкзак, после чего направился к дворовой арке.

– Это ещё что за… – увидел я каменное заграждение, надёжно блокирующее въезд во двор.

– Ты кто такой?! – донеслось до меня из окна третьего этажа.

Голос женский, сварливый, но обладательницу его не видно.

– Дмитрий Верещагин, живу тут! – ответил я.

– У нас все свои уже внутри! – ответила невидимая собеседница. – А это кто такая?

– Агата Петровна всё ещё здесь? – спросил я.

– Здесь, – ответила неизвестная. – А тебе она зачем?

– Это бабушка моя, – ответил я. – Зови её!

– Указывает он мне… – донеслось до меня едва слышное.

– Что происходит? – спросила подошедшая Ани.

– Что-то странное, – пожал я плечами. – Хотя, это похоже на районную самооборону. Сейчас бабушка выйдет и нас запустят.

Если она не чокнулась на почве сферы сверхспособностей, конечно…

Глава 19. Руины Старого порядка

/10 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, ул. Карташихина/

Чтобы попасть во двор пришлось обходить здание, чтобы выйти ко второй арке.

Там тоже была бетонная баррикада, собранная из десятков тяжеленных бетонных труб для колодцев. Видимо, работали с тем, что сумели достать, но у меня есть сильные сомнения насчёт того, что пенсионеры и матери-одиночки сумели использовать строительную технику и построить всё это.

Между четырьмя колоннами из бетонных труб находился проход, закрытый бетонной же плитой, висящей на толстых стальных тросах. Железобетонная плита, скорее всего, панель, выдранная из жилого дома, поднималась и опускалась неким механизмом, а выбить её очень сложно, потому что этому препятствуют колонны из бетонных труб, как я полагаю, залитых внутри бетоном с армированием. Гораздо проще выбить какую-нибудь стену, чем вход в арку.

Обитатели огороженного пространства это понимали, поэтому видны следы работы – бетонируют окна первых этажей, а второй и третий этажи заколочены досками, но это, явно, временное решение, с перспективой замены на бетон. Пока не знаю, сколько людей здесь задействовано, но их всех надо как-то кормить. Как это решается – понятия не имею. Пока что.

Чувствую, по нарастающей боли, что обезболивающие прекращают своё действие. Каждый шаг даётся всё труднее и труднее, а сознание, постепенно, затухает.

С хрустом поднимается бетонная стена. В проходе стоят вооружённые дяди и тёти. Пожилые, но видно, что они решительно настроены противостоять любым посягательствам.

Меня ведёт под руку Ани, поэтому она успевает удержать меня, когда я делаю неловкий шаг и начинаю падать.

Резкое движение вызвало вспышку острой боли, которую моё сознание уже не перенесло. Изматывающий образ жизни, усталость, напряжение последних часов – наложилось всё.

В себя прихожу уже ночью, голый, с туго перемотанным бинтами туловищем.

Горит тусклый светильник на тумбочке, поэтому я понимаю, что нахожусь у себя в комнате, дома.

Ощущение такое, будто я не был здесь уже очень и очень давно. Словно год прошёл, хотя я понимаю, что, с момента начала зомби-апокалипсиса, не прошло и десяти дней.

Время субъективно, поэтому пережитое ощущается как нечто продолжительное.

На тумбочке, рядом со светильником, лежит мой телефон, в который вставлена фирменная зарядка. Во время службы в городском ополчении заряжал я его редко, но всегда на максимум. Повезло, что его не разбило осколками или ударной волной от ракеты.

Самое печальное в ситуации с мобильниками – это постепенное «окирпичивание», которое ждёт любую модель, кроме той, которая и так кирпич.

Несомненно, интернет, рано или поздно, отвалится, потому что некому скоро будет поддерживать инфраструктуру, а она не умеет работать самостоятельно. После интернета, а может и до него, отвалится мобильная связь, сделав единственной доступной связью только рации и почтовых, мать их, голубей. Ещё телеграф или что там было в прошлом веке?

– Ты проснулся! – вскинулась Ани, как оказалось, сидевшая в кресле-вертушке у моего мощнейшего персонального компьютера.

– Тише, – попросил я её. – Что произошло?

Ани выпрыгнула из кресла и подбежала ко мне, взяв мою руку.

– Ты потерял сознание до того, как мы прошли в арку, – ответила она. – Твоя бабушка была обеспокоена и ругалась, что ты ничего не сообщил.

– Да, надо было предупредить, что я приеду… – покивал я. – Дальше что было?

– Потом тебя доставили к врачу, он прооперировал тебя и извлёк осколки, – ответила Ани. – Он предупредил, что мог пропустить что-то, но они вылезут по мере выздоровления…

– Я не медик ни разу, – произнёс я. – Но даже я знаю, что это работает не так.

– У них есть человек со сверхспособностью, – сообщила Ани. – Его сверхспособность позволяет ускорить регенерацию – он ручается, что всё будет хорошо.

– Будем надеяться, – улыбнулся я. – Что здесь вообще творится?

– Я не знаю, – призналась Ани. – Я всё время была с тобой.

– Но здесь всё нормально? – уточнил я. – Никаких орд зомби и всего такого?

– Нет, тут спокойно, – ответила Ани. – Твоя бабушка точно знает, что делает, поэтому угрозы зомби тут нет. Это настоящая крепость, Дима!

– Она дома? – спросил я.

– Дома, но спит, – ответила она. – Сейчас три часа ночи.

– Ты тоже иди спать, – попросил я её. – Предложил бы свою кровать, но…

– Я согласна! – перебила меня Ани. – Подвинься, я сейчас!

Вообще-то, я хотел посетовать о невозможности положить её на кровать, а самому пойти на диван, как бывало, когда она гостила у нас, но она поняла всё так, как хотела.

Финская поклонница сняла с себя одежду, оставшись в нижнем белье, после чего осторожно легла рядом.

– Как Ильмари? – спросил я неё.

Ильмари – это её муж, бывший. Общих детей нет, но после развода они остались близкими друзьями и партнёрами по бизнесу.

– Он не выжил, – ответила Ани, ненавязчиво пододвигаясь ближе. – Ну, насколько я знаю. Последний раз я связывалась с ним больше недели назад, а после его телефон был выключен или в Таиланде отключилась мобильная связь.

– Он был в Таиланде? – удивился я.

Если так, то ему не повезло. Хуже Таиланда в зомби-апокалипсис только Китай, но ненамного. Населения там, если мне не изменяет эрудиция, много, ведь в тропиках всегда живёт много людей, живёт это население, то есть жило, плотно. Это ключевые составляющие катастрофы.