Мраморный меч

В последнее время она нервная какая-то стала. Постоянно задавала странные вопросы, злилась, когда они не вместе. Катарина требовала все его свободное внимание себе, что уже немного беспокоило. Странное ощущение и почему-то очень знакомое.

Вздохнув тяжело, он все же встал и пошел на поиски Катарины. Перед ней следовало извиниться, ведь обиженная женщина хуже любого монстра.

***

Зевнув, он потянулся всем телом, ощущая приятную тяжесть в теле. Прохладный воздух трепетал волосы, вызывая мурашки на коже. Он дышал ароматами цветов и трав, радовался жужжанию пчел и лаю собак, которые гуляли неподалеку. Тишина и рядом никого не было. Особенно Катарины.

Конечно, тогда они помирились, потому что Катарина никогда на него долго не злилась. Однако осадок остался. Теперь она почти всегда рядом, приходила после ужина в его комнату, клала в шкаф свои вещи и требовала внимания. Они завтракали, обедали и ужинали вместе, всегда целовались и обнимались, потому что ей требовался тактильный контакт. Гуляли в саду, рассматривали картинки в книгах, пили чай, лежали в постели и все всегда вместе. В последние дни Катарина повадилась и в купальню ходить с ним.

Это уже не сильно беспокоило, но казалось чересчур. Иногда у него болела голова, появлялось странное ощущение, зудящее на коже. Хотелось побыть одному, слушать тишину и не чувствовать никого рядом с собой.

Как оказалось у Катарины и Господина было очень много общего.

– Милый, ты где? – крик Катарины он услышал даже здесь. И вздохнул тяжело, потому что прекрасно понимал, что она скоро будет здесь. Тишина и одиночество закончились, вместо них пришло привычное тепло и немного жесткий поцелуй. – Почему ты ушел? Мы же хотели вместе посмотреть книги.

Книги он уже не хотел смотреть, потому что картинки его не впечатляли. Читать он хотел бы научиться больше, но его здесь никто не учил. Илзе замечал, как коряво и нескладно читали остальные слуги и на фоне них чувствовал себя дураком. Катарина ситуацию не улучшала. Но, несмотря на свои мысли и выводы, Илзе улыбнулся ей и поцеловал, крепко прижав к себе.

– Извини, хотел немного погулять.

– Но почему ты не позвал меня с собой? – негодовала Катарина, сжимая его плечи до ноющей боли. – Мы бы могли вместе погулять, а потом пойти смотреть картинки. Мне няня сегодня принесла рисунки новых свадебных платьев.

Илзе удивился ее словам. Как он помнил, никто в особняке замуж не выходил. Зачем тогда платья? Не желая оставаться без информации, он осторожно спросил.

– Зачем смотреть свадебные платья?

– Как зачем? – Катарина задохнулась от возмущения и на шаг отошла от него. Посмотрела недовольно. – На нашей свадьбе я должна быть самая красивая! Я же тебе говорила. Самое лучшее, провести свадьбу в Серат, но я не могу столько ждать. Давай проведем ее в Мальбун, тоже хорошая и светлая дата. Осталось всего немного до конца осени.

Эта новость ему не понравилась. Очень не понравилась и испугала. Илзе не собирался жениться, он не планировал связывать свою жизнь с Катариной. Но все, как всегда, решили за него и это сильно расстраивало. Злило и пугало. Илзе улыбнулся через силу, позволил себя увести и терпел, рассматривал платья, слушал, как Катарина заливалась соловьем и рассказывала, что уже отправила письмо в ближайшую церковь. Слушал и понимал, что его вновь привязывали, надевали драгоценный ошейник, но теперь навсегда.

Этой же ночью, собрав в потрепанную сумку запасную одежду, украшения, нож и немного еды Илзе сбежал. Бежал так долго, что перед глазами все плыло, в легких горело, а ноги болели. Но он бежал, потому что понимал, что больше рабских ошейников на себе не потерпит, сколько бы драгоценных камней на них не было.

27

Вереск смотрел на старинный, но по-прежнему крепкий и яркий дворец, ощущая приятное чувство уюта. Да, теперь он был дома. Здесь и дышалось легче, небо казалось светлее и ему улыбались приветливо. Здороваться, правда, не подходили, натыкаясь на хмурого Алькора. Тот выглядел в стенах дворца, выложенного из светлых кирпичей, немного странно. Но на него лишь косились, вопросов не задавали, потому что в академию чужие никогда не приходили. Вереск невольно поднял голову, рассматривая прозрачный купол, по которому шла еле заметная радужная рябь – концентрированная магия. Такие купола использовали редко и пропускали только гостей или людей со способностями. Один купол скрывал академию от людских глаз и злобы, а второй туманом вился вокруг плачущих деревьев.

Дворец, когда-то принадлежащий Дайяну, одному из Древних, сохранил свое былое величие даже спустя столетия. Высокое и массивное, но вместе с тем светлое, с алыми башенками, каменными дорогами и клумбами, которые когда-то высаживала его супруга. Вереск влюбился в дворец с первого взгляда и сразу понял, что останется здесь. Несмотря ни на что.

Руку обожгло болью, а на открытом запястье остался алый отпечаток. Вереск насупился от неприятного жжения и посмотрел недовольно на хмурого Алькора.

– Не смотри так ни на кого! – заявил он и взяв за руку, потянул за собой. Вереск ничего не ответил, потому что уже не видел смысла, лишь отметил про себя, что ревность друга теперь распространялась еще и на неживые предметы.

Вздохнув тяжело, он все же сконцентрировался, поймал поток и направил его на обожженную кожу, исцеляя. Даже не запыхался и не напрягся. Под куполом воздух почти искрился от чистой энергии, которая так и просилась в руки, требовала преобразований. Вереск не напрягался, двигал пальцами, свободно перенаправлял и невольно улыбался этому ощущению могущества и свободы. Безнаказанности. В приюте такое не поощрялось.

Алькор вновь недовольно нахмурился, сжал его запястье. Рядом воздух похолодел, а энергия заискрилась, завилась вокруг их рук. Злился. Улыбнувшись, Вереск подошел чуть ближе и улыбнулся, успокаивая.

– За тобой нужно будет присматривать, – недовольно буркнул Алькор, хмуро провожая взглядом девчушку, которая весело помахала им рукой.

Наверняка они со стороны выглядели немного странно, особенно Алькор. Он не вел себя, как те зажатые мальчишки и девчонки, стоящие вдоль стен. Как те дети, которые пугались магии, смотрели на все с опаской и без чужой подсказки не ходили далеко. Нет. Алькор шел уверенно и быстро, словно знал дорогу и вел за собой Вереска.

Неожиданно кто-то очень громко откашлялся и сказал:

– Дорогие потерянные, прошу всех собраться рядом со сценой. Повторяю: потерянные, соберитесь рядом со сценой!

Они замерли. Вереск свободной рукой поправил ремень сумки и посмотрел на друга. Улыбнулся ему.

– Тебе пора. Не волнуйся, все пройдет хорошо, а я пока получу вещи с учебниками и приберусь в комнате, – сказал Вереск и погладил его по руке. Алькор нахмурился, выпрямился, доставая макушкой ему до лба. Высокомерно вскинул подбородок и отпустил, гладя ладонь, щеку.