Мстислав

1

ли налегке. Не отягощённые обозом, делали длинные переходы. В неделю добрались до границы Черниговского княжества. Дальше начиналась Дикая степь.

К удивлению Мстислава, у крайней заставы разбили вежи печенеги, паслись кони, бродило стадо. На задранных дышлах висели сбруи, закопчённые казаны. Возле кибиток бегали дети, у костров возились печенежки.

Князя встретил десятник. Мстислав узнал Пискуна:

–  Что за малая орда?

Тут подошёл печенег, и Мстислав ещё больше удивился, узнав сотника Белибека.

–  Что привело тебя, сотник, в княжество Черниговское?

Услышав ответ Белибека, спросил:

–  Значит, от Булана откочевал, обида взыграла. Чего же не в Киев подался, а в землю Черниговскую?

Печенег колпак помял:

–  Кони печенега Кий-город знают, дорога копытами топтана, а в Черниговской земле род мой жить будет под защитой конязя Мстисляба.

Мстислав повернулся к Пискуну:

–  Проводишь их к воеводе Роману, укажет, где им жить. Пускай деревней селятся, захотят пахать, пусть па шут, скот водить, Бога ради. Да чтоб плотники переяславские помогли им избы поставить. И той деревне печенежской зваться.
– И разговор перевёл: - Тихо ли на рубеже? Не видать ли половцев?

–  Нет, княже, всё тихо. Печенега и то не узришь. Разве вот эти.

–  То и ладно. А коли они с миром, то чего не принять, места хватит.

Бряцали удилами кони, били копытами степь. Она стлалась от Дона до Карпат в майском цветении. В рост пошли травы. Сочная зелень переплелась с ранним, розовым горошком. Выбросили головки васильки, вот-вот распустятся синим цветом. По ковылям, какие к средине лета закачаются, переливаясь волнами, поднялись алые воронцы.

Конь под Мстиславом шёл широким шагом, потряхивал гривой. Рядом с князем ехала Добронрава. Под плащом у неё кольчуга, голова прикрыта шапочкой синего бархата, а к седлу приторочены лук и колчан со стрелами.

На Мстиславе тоже броня. В броню и в железные шишаки одеты и дружинники. Гридни всегда наготове: степь коварна, из любого оврага или колючего терновника могут полететь стрелы либо, гикая, вынестись печенеги.

С уходом орды от Дона притих этот степной край. Так случается перед грозой, когда замирает всё живое, а потом, вдруг, сверкнёт молния, загремит гром и налетит ветер, зашумит, хлынет ливень.

Мстислав убеждён, недалёк тот час, и по этой степи сплошным потоком покатятся половецкие орды. Печенеги первыми учуяли угрозу…

Посмотрел князь на жену. Глаза их встретились:

–  Довольна ль, княгиня?

–  Господи, выскажешь ли словами!

–  Устала, кой день в пути.

–  Гляди, князь, как красиво. Раздолье, ровно море разлилось.

Мстислав окинул взглядом степь:

–  Простор этот и манит кочевника. Здесь всё на крови растёт… Я майскую степь люблю, а к осени она пересохнет, только ковыли качаются. Вон, вон, смотри, дрофы.
– Мстислав привстал в стременах.

Гридни тоже заметили. Два отрока поскакали за ними. Вскоре гридни возвратились, и у их седел висело по нескольку дроф.

–  Княгинюшка, вечером дрофятину будешь есть!
– выкрикнул один из гридней.

Мстислав улыбнулся. Дружина любила Добронраву, и ему это приятно. Доволен он, что наконец-то едет в Тмутаракань. Будто годы молодые к нему вернулись. Этим путём он добирался на Тамань в первый раз. Его сопровождали Путята и Василько. У Тмутаракани их ждала каменная баба. Она сторожила степь. Обдуваемая ветрами баба была строга и молчалива. Увидя её впервые, Мстислав подумал, что эта каменная баба встречала и дружину его деда, воинственного Святослава.

Черниговский князь вспоминал деда часто. Он не видел его никогда, но в детстве ему много рассказывал с нём воевода Малк, сподвижник Святослава. Идя на врага, Святослав упреждал: «Иду на вы». Презирал трусость и не боялся смерти в бою, говорил; «Мёртвые сраму не имут».

Хазары разоряли Русь, их каганат был могучим царством, и ему платили дань многие народы. Но князь Святослав победил хазар, а потом заставил ясов и касогов признать Киевскую Русь. Овладев Тмутараканью, он посадил в ней своего посадника.

То, что великий князь Владимир послал сына княжить в Тмутаракань, Мстислав посчитал добрым знаком. Значит, киевский князь увидел в Мстиславе достойного преемника Святослава. И Мстислав в своих поступках старался повторить деда. Ходил на хазар и покончил с их царством, отбрасывал печенегов от Киева и гнал за рубежи Руси, находил печенегов в Дикой степи, заставив на время забыть дорогу на Русь. А разве не одобрил бы Святослав победу Мстислава над польским королём за червенские города?

Обо всём этом думал черниговский князь, проезжая Дикой степью.

Ночами, когда гридни спали и бодрствовали караулы, князь лежал у погашенного костра, слушал степь. Она жила своими законами, с постоянными шорохами, причудливыми звуками. Жизнь не замирала в степи а ночью, здесь совершались всякие таинства. Вот с писком прошуршала мышь, пробежал какой-то зверёк, прокричал глазастый в темноте филин, призывно взревел зубр, завыл волк, разорвав ночную тьму, промчался табун диких лошадей.

Перед последним переходом Добронрава всю ночь просидела у костра, думая о своём. Мстислав не мешал ей. Набросив на плечи Добронравы плащ, князь следил, чтобы не прогорели дрова. Подложив в костёр полено, Мстислав проводил глазами взлетевший в небо рой искр.

–  Я встречи жду с Тмутараканью и боюсь, знаю, в последний раз приезжаю, - нарушила молчание Добронрава.

–  Не говори пустое, выбрось из головы. Кто помешает нам бывать здесь?
– возмутился Мстислав.

Он не увидел, догадался, на губах княгини печальная улыбка:

–  Сердце, князь, ведун, оно предчувствует. Ведь знала, что ты мой суженый. Чует оно, как ныне твоя душа надвое рвётся. Но я тя не сужу, неповинен ты в том, сердце твоё мятётся. А теперь моё сердце подсказывает: «Не доведётся те, Добронрава, побывать снова в родном краю».

–  Не плети, княгинюшка, - прервал её Мстислав.
– Забыла, как Путята говаривал: «Живой о живом думает». О том те знать надобно.

–  Какой уродилась.

–  Нет, я иной Добронраву знаю.

–  Всё проходит, князь. Помнишь притчу Соломона?

–  Смотри, заря разгорается, новому дню начало. И ты для меня, как зоренька, доброе возвещаешь. Не оттого и зовут тя Добронравушка?

Пробуждались гридни, умывались, ели сало с лепёшками, холодную кашу. Князю и княгине подали варёное мясо дрофы. Гридин подвёл коней, помог княгине сесть в седло. Отъехали от стана, когда солнце выкатилось и степь запела многими голосами.