Мститель
Шрифт:
Этот счет пришлось открыть в местном отделении “Чейз Манхэттен”. Догадайся он переводить деньги на Багамы, ему, вероятно, все так бы и сошло с рук.
– И сколько же вы заработали? – спросил Декстер.
– Чуть меньше миллиона долларов.
Адвокат прикусил кончик карандаша. Неудивительно, что обвинение столь расплывчато: “более десяти тысяч долларов”. И вот тут-то сам размер уворованного породил у него идею.
Мистер Лу Акерман наслаждался завтраком. Для него завтрак был лучшей трапезой дня – торопиться, как во время обеда, не приходится, переедать, как на
Когда слуга принес на террасу визитную карточку посетителя, мистер Акерман взглянул на слово “адвокат” и нахмурился. Он совсем уже было сказал слуге, чтобы тот попросил посетителя заглянуть попозже в банк, но тут адвокат появился на балконе и произнес:
– Я понимаю, что это нахальство, мистер Акерман, и приношу свои извинения. Однако, если вы уделите мне десять минут, то, думаю, будете довольны, что мы встретились не в банке, на глазах у всего вашего офиса.
Акерман пожал плечами и указал на кресло по другую сторону стола:
– Только покороче, мистер Декстер.
– Вы возбудили уголовное дело против моего клиента, мистера Вашингтона Ли, который предположительно снял около миллиона долларов со счетов ваших клиентов. Думаю, было бы разумным отказаться от этого обвинения.
– Забудьте об этом, мистер Декстер, – сказал генеральный директор банка. – Разговор окончен. Мальчишка сядет в тюрьму. Такое спускать нельзя.
– Жаль. Понимаете, уж больно лихо он все проделал. Взломал ваш главный компьютер. Прошел, вальсируя, сквозь всю вашу защиту. Предполагалось, что на это не способен никто.
– Ваше время истекло, мистер Декстер.
– Еще пару секунд. У вас около миллиона клиентов. Они считают, что в ваших руках их средствам ничто не грозит. Под конец этой недели черный парнишка из гетто предстанет перед судом и скажет, что если это сделал он, значит, всякий хакер может опустошить счет любого из ваших вкладчиков. Как вы думаете, им это понравится?
Акерман опустил чашку на стол.
– Это неправда. И вообще, почему вкладчики должны в это поверить? – произнес он.
– Потому что на процесс сбежится пресса, а снаружи будут ждать телевидение и радио. Думаю, до четверти ваших клиентов решат после этого сменить банк.
– Мы объявим об установке новой системы безопасности. Лучшей из имеющихся на рынке.
– Да, но предполагалось, что вы это уже сделали. А парнишка из гетто взял и взломал ее. Вам еще повезло. Вы получили свой миллион обратно. Но предположим, что это случится снова и вы недосчитаетесь десяти миллионов, только на сей раз они уйдут на Каймановы острова. Как отнесется правление вашего банка к подобному унижению?
Акерман подумал с минуту.
– Неужели дела настолько плохи?
– Боюсь, что так.
– Ладно. Я позвоню в офис окружного прокурора и скажу, что мы больше не заинтересованы в судебном преследовании, поскольку наши деньги вернулись назад. Но помните, прокурор, если захочет, может и не закрыть дела.
– Да, и поэтому вам следует при разговоре с ним быть очень убедительным, мистер Акерман.
Декстер встал и повернулся, чтобы уйти, однако тут выяснилось, что проигрывать Акерман привык.
– Мы не отказались бы от
услуг хорошего юриста, мистер Декстер, – произнес он.– У меня есть идея получше. Возьмите на работу Вашингтона Ли. Пятидесяти тысяч долларов в год ему для начала хватит.
Акерман вскочил на ноги:
– Какого черта я должен брать на работу этого прохвоста?
– Да просто потому, что он лучший из лучших. И уже доказал это. Он взломал систему безопасности, установка которой обошлась вам в кучу денег, и проделал это с помощью консервной банки ценой в пятьдесят долларов. Он смог бы установить у вас действительно непробиваемую систему. А вы смогли бы потом пустить ее в продажу.
Двадцать четыре часа спустя Вашингтон Ли вышел на свободу. Почему – он толком не понимал. Как не понимал и заместитель прокурора. Однако у банка приключился приступ корпоративной амнезии, а у Управления окружного прокурора дел и так было по горло. Зачем же упорствовать?
Банк прислал к “могильнику” лимузин, чтобы тот отвез нового сотрудника к новому месту работы. Вашингтон в такой машине еще никогда не ездил. Он уселся на заднее сиденье и взглянул на склонившегося к окну адвоката.
– Не знаю, что и как ты сделал, друг, но, может, придет день, когда я смогу тебе отплатить.
– Ладно, Вашингтон, может, и придет.
6. Убийца
Пока страной правил маршал Тито, преступности в ней практически не было. Приставать к туристам казалось делом немыслимым, женщины без опаски ходили по улицам, а рэкета попросту не существовало. Что представлялось странным, ведь шесть республик Югославии традиционно поставляли в Европу самых зловещих ее гангстеров.
Объяснялось это тем, что правительство Тито заключило с югославским преступным миром договор. Сделка была простой: делайте, что хотите, мы на все закроем глаза, но при одном условии – делайте это за границей. Белград фактически экспортировал свой преступный мир. За соблюдением договора присматривала тайная полиция, известная как Государственная безопасность, ГБ.
Именно ГБ сформулировала условия договора. Гангстеры, пившие за границей кровь югославских гастарбайтеров, могли безнаказанно возвращаться в страну – отдохнуть и вкусить покой, что они и делали. Они строили себе виллы на побережье и особняки в столице. Однако в самой Югославии любое насилие – кроме государственного – находилось под запретом. Те же, до кого это доходило с трудом, быстро оказывались в каторжных лагерях.
Маршал Тито был человеком неглупым, но смертным. Он умер в 1980 году, и в стране начался развал.
В 1956 году в Земуне, рабочем районе Белграда, у автомеханика по фамилии Зилич родился сын, которого назвали Зораном. Очень скоро выяснилось, что парень жесток и чрезвычайно склонен к насилию. Одно, впрочем, отличало его от большинства белградских бандитов: Зоран Зилич был очень умен.
Бросив в четырнадцать лет школу, он возглавил банду подростков. В 1972 году, после одной особенно жестокой стычки с соперничающей бандой, Зилича арестовали и сильно избили в полиции. Неделю спустя он покинул страну. В Германии он вступил в югославскую банду. Зилич провел в ней десять лет, заработав уважение главаря – он был самым жестоким исполнителем из имевшихся в его распоряжении.