Мститель

В 1982 году Зилич организовал собственную банду. Освоив к этому времени немецкий и английский, он пять лет заправлял делами своей банды в Германии и Австрии. Между тем у него на родине происходили большие перемены.

В 1987 году Зилич связал свою судьбу с бывшим функционером коммунистической партии, которого все прочие либо не замечали, либо недооценивали. Он принялся разбираться с противниками Слободана Милошевича.

Югославия разваливалась. Милошевич заявлял, что стремится сохранить федерацию, не упоминая, впрочем, о том, что намерен прибегнуть для этого к геноциду. В самой Сербии популярность его держалась на вере в то, что он оградит сербов, где бы те ни жили, от преследований на национальной почве.

Однако для этого требовалось, чтобы такие преследования начались. И если хорваты или боснийцы не торопились притеснять сербов, их следовало подтолкнуть. Небольшая резня могла спровоцировать местное население на то, чтобы оно обрушилось на живущих среди него сербов. А уж тогда Милошевич послал бы армию спасать сербов. Роль его агентов-провокаторов играли бандиты, собранные в полувоенные “патриотические” формирования.

Зоран Зилич стал исполнителем личных распоряжений диктатора. Однако вознаграждение со стороны Милошевича никогда не принимало форму наличности. Он расплачивался с Зиличем разрешением на занятие незаконным бизнесом с гарантией полной безнаказанности. Зилич создал свой отряд и назвал его “Волки Зорана”. В ходе боснийской войны отряд Зилича трижды проходил через Боснию, устилая свой путь трупами.

В третью такую вылазку с Зиличем пошло не больше дюжины человек. Все они были громилами, уже участвовавшими в прошлых его операциях, – все, кроме одного. Зиличу не хватало радиста, и один из его коллег, брат которого учился на юридическом факультете, сказал, что у брата есть приятель, служивший в армии радистом. С ним связались, и молодой человек согласился махнуть рукой на пасхальные каникулы и влиться в отряд.

“Волки Зорана” отправились на север в начале мая 1995 года. Они обосновались в крепости сербов Баня-Лука. Отсюда Зилич уходил громить лишенные вооруженной защиты селения боснийских мусульман.

Четырнадцатого мая отряд наткнулся в горах Влашич на маленькую деревушку. Уничтожив всех ее жителей, его бойцы провели ночь в лесу, а к вечеру пятнадцатого вернулись в Баня-Луку.

На следующий день радист заявил, что уходит, так как ему пора вернуться к учебе. Зилич отпустил мальчишку, предупредив, однако, что, если тот хоть раз откроет рот, он, Зилич, лично искалечит его и убьет.

Зилич тем временем продолжил грабить деревни. Однако он никогда не отрицал и подлинной причины своего сотрудничества со Слободаном Милошевичем – гарантий безнаказанности. Основная его деятельность была связана с контрабандой сигарет, виски и других ходовых импортных товаров. Даже при том, что ему приходилось подмазывать кучу чиновников, к середине 90-х Зилич стал миллионером. Одновременно он прибирал к рукам проституцию, торговлю наркотиками и оружием.

В связи с этим на него были заведены дела американским Агентством по борьбе с наркотиками, ЦРУ, Разведывательным управлением министерства обороны и ФБР.

Ближайшие соратники Милошевича, набив карманы награбленным, обленились и исполнились самодовольства. Они полагали, что праздник на их улице будет продолжаться вечно. Зилич так не считал. Почти каждый заработанный грош он припрятывал за рубежом.

В середине 1999 года Зилич начал готовиться к бегству из страны. Состояние его превышало пятьсот миллионов долларов, место, где можно было бы укрыться, уже имелось. Когда в апреле 2001 года Милошевича арестовали, Зилича в стране давно не было. Он исчез в январе 2000 года, ни с кем не попрощавшись и не прихватив с собой никого, кроме сверхпреданного ему телохранителя, нескладного великана по фамилии Кулач. И уже через неделю обосновался в новом убежище.

Из всего разведывательного сообщества на исчезновение Зорана Зилича обратил внимание только один человек. Тихий, замкнутый американец с особым интересом отнесся к новому прибежищу Зилича.

То был сон, всегда один и тот же сон, не желавший его отпустить. Ночь за ночью Милан Раяк просыпался с криком, и мать прибегала обнять его и успокоить.

Это очень тревожило обоих его родителей, тем более что сын не мог или не хотел описать свои кошмары. Но мать была уверена, что до Боснии сны его не мучили.

Сон всегда был один и тот же: лицо в навозе, бледный овал, крики о пощаде, мольбы сохранить жизнь. Милан пробуждался, сам крича и плача, и мать обнимала его, твердя, что все хорошо, он дома, у себя в комнате.

Милан знал, что никогда и никому не расскажет о том, в чем ему пришлось участвовать, исполняя, как ему представлялось, патриотический долг перед Сербией.

Осенью 1995 года Милан Раяк начал посещать сеансы психоаналитика. Дважды в неделю он приходил в лучшую психиатрическую клинику Белграда. Впрочем, специалисты помочь ему не могли: он не смел исповедаться им. Милошевич все еще находился у власти, но страшнее всего были глаза Зорана Зилича и произнесенные шепотом слова о пытках и смерти, ожидавших Милана, если он когда-нибудь проболтается.

Отец Милана был атеистом, однако мать сохранила православную веру. Она исправно ходила к обедне. В конце 1995 года с ней начал ходить и Милан.

В 1996 году он провалил экзамены в университете. Если эта новость пришлась его отцу не по вкусу, то от того, что он услышал от сына потом, у него и вовсе перехватило дух.

– Я не хочу быть юристом, – сказал Милан. – Я хочу связать свою жизнь с церковью.

Летом 1996 года, когда завершилась война в Боснии, Милан Раяк поехал в маленький монастырь Святого Стефана в деревушке Сланчи неподалеку от Белграда. Он выращивал помидоры и огурцы, размышлял и молился. Кошмары начали понемногу отступать.

Спустя месяц настоятель монастыря ласково предложил ему исповедаться. Шепотом, при свете свечей, Милан рассказал настоятелю о том, что натворил. Настоятель истово перекрестил его и помолился за душу юноши, погибшего в выгребной яме, и за душу стоящего перед ним раскаявшегося грешника. Он посоветовал Милану обратиться к властям и рассказать о виновниках гибели иностранца.

Однако Милошевич оставался тогда у власти, и ужас, внушенный Милану Зораном Зиличем, еще не прошел. Поэтому он продолжал молчать.

Боли начались в декабре 2000 года. По прошествии двух месяцев Милан рассказал о болях отцу, и тот отправил его на обследование в белградскую больницу.

В марте 2001 года Милан прошел три различных обследования у проктологов, урологов и онкологов. Профессор, возглавлявший онкологическое отделение, попросил Милана Раяка зайти к нему в клинику.

– Вы ведь, кажется, готовитесь стать монахом? – спросил он.

– Да.

– То есть в Бога веруете?

– Да.

– Мне тоже иногда очень хочется уверовать. Увы, не получается. А вот вам придется теперь испытать вашу веру. Новости у меня плохие.

– Прошу вас, ничего не скрывайте.

– У вас колоректальный рак.

– Операбельный?

– К сожалению, нет.

– Его можно остановить? Химиотерапией?

– Слишком поздно. Сожалею, глубоко сожалею.

– Сколько мне осталось, профессор?

– При облучении год, может быть, дольше. Но не намного.

Первого апреля 2001 года белградская полиция арестовала Слободана Милошевича. Зоран Зилич исчез. Отец Милана по своим каналам выяснил, что самый влиятельный бандит Югославии скрылся и местонахождение его неизвестно.