Муаровая жизнь

Жили мы в одном из кабинетов школы. Два из них выделили под жилье для учителей. В каждом разместилось от восьми до десяти человек. Вместо стен перегородками служили географические карты на подставках. Но коллектив был дружный, и все обрадовались, когда Анастасия Михайловна познакомила их со мной. Все радостно приветствовали, говорили, что мама обо мне много рассказывала, и подарили в день приезда книгу и конфеты. Неужели эти подарки никто не отберет? Я по привычке конфеты спрятал под матрас, а книгу положил за пазуху.

Освоился на новом месте очень быстро. Воссоединился с мамой, когда была пора летних каникул, и теперь гонял в селе и по рощам целыми днями. Теперь я по-настоящему свободен! Это ни с чем не сравнимое чувство, когда ты из года в год живешь одной только мечтой, и вот она осуществилась. Для меня небо стало более голубое, трава зеленее, все вокруг стало ярче, мир поражал и ослеплял своими красками. А воздух какой! Дышал, громко втягивая воздух носом и не мог надышаться.

В первый же день приезда подружился с местными ребятами. Узнав, что я не умею плавать, сразу решили это исправить.

– Это не важко. Мы все не умели плавать, а зараз спокийно переплываем ричку, – сказал Петро.

Он был самым старшим среди местных ребят, ему было двенадцать лет. Жил с матерью в одном из сельских домов и учился в школе. Моя мама была его первой учительницей в младших классах. У них в семье было трое детей, но два брата не перенесли голода, хотя отец и мать отдавали детям последнее, не ели сами. Но в живых остались только он – средний ребенок и мать, отец умер от тифа вскоре за детьми. Петя был высокого роста, поэтому именно за ним все дети двора признали старшинство. Говор у моего нового приятеля интересный был. Поначалу я не все понимал, что он говорит мне. Но быстро разобрался. Часть слов была на русском, часть – на украинском, а третью часть – и вовсе, кажется, он сам придумал.

Петька хорошо учился, несмотря на то, что часто пропускал школу по семейным обстоятельствам – помогал матери. Она болела после голодомора и очень тяжело перенесла потерю детей и мужа. Часто сидела, не двигаясь и не разговаривая много часов, смотря в одну точку. Петя говорил, что потом это состояние проходило, и она снова становилась прежней, ходила на работу на маслоперерабатывающий завод, ругала сына за непослушание или гонялась за ним по двору, когда он в очередной раз порвал штаны. С одеждой тогда совсем плохо было. У всех – всего по одному: одни штаны на зиму и лето, одна рубаха, одни ботинки всесезонные. А Петька умудрялся свои штаны рвать по нескольку раз в неделю, на них от этого живого места не было. Это была одна большая заплатка, а не брюки. Он был фантазером и мечтателем. Все дети всегда ждали его появления во дворе, знали, если Петро пришел, значит, сейчас начнется игра. Он много читал книг, любил приключенческие романы. А говор свой не менял, видя в этом, кажется, свою индивидуальность.

Когда мы познакомились, он очень обрадовался, узнав, что я тоже очень люблю читать. Мы подолгу с ним болтали и придумывали истории и игры.

– Айда на ричку!

Петька побежал, и все ребята за ним гурьбой, я тоже старался не отставать. Подбежали к реке, один из ребят отвязал лодку.

– Сидай.

Я послушно залез в лодку и сел на доску внутри нее, рядом сел еще один парень, а напротив – Петька на веслах. Ловко и быстро доплыв до середины реки, он достал весла из уключин и положил в лодку. Приключения я очень любил, а на лодке до этого ни разу не катался. Необычно покачивало, и стоять было в ней сложно, приходилось держать равновесие.

– Савва, дай мне руки, а ты, – обратился ко второму мальчишке, – бери его за ноги.

Я покорно отдался им в руки.

– Раз, два, три, – скомандовал Петро.

Считая, они меня раскачивали, и на счет «три» я, подлетев в воздухе, погрузился в воду. Инстинктивно я начал барахтаться в воде руками и ногами. Вода попала в уши, я совсем не слышал, что кричали мне мои тренеры по плаванию. Нос болел оттого, что был полон воды. Я начал погружаться на дно. Петька дал мне немного уйти под воду из его поля зрения, а после прыгнул в воду, и они втащили меня в лодку. Я даже не понял, как в ней оказался, и продолжал, словно маленькая собачонка, плыть, размахивая руками и ногами.

– Все гарно. Зараз отдохнешь и повторим. Тебе понравится. Сам потом будешь просить подбросить тебя. От побачиш! А плавать так учат всех, – мой новый друг одобрительно похлопал меня по плечу.

«Я попрошу? Они что, ненормальные что ли?» Я совсем не был рад тому, что согласился учиться плавать. Совсем, оказалось, неприятное занятие – это плавание. Вода была везде. Я никогда сразу столько воды не пил. Живот булькал, как полный бутыль с водой. Нос не дышал, казалось, он увеличился в размерах и вот-вот лопнет. Я ничего не слышал, уши тоже были полны воды. В голову как будто насыпали песка, и при каждом движении ею он пересыпался внутри. Но Петька сказал, что бросать обучение нельзя, нужно обязательно довести дело до конца, научиться сегодня плавать.

– Раз, два, три, плыви! – и снова. – Раз, два, три, плыви!

К вечеру я поплыл. Не поверите, но мне понравилось, правда, сил не было совсем. Я еле приволок ноги домой. И, не поужинав, просто упал на кровать лицом вниз и уснул. Мокрый, грязный, но довольный. Я умею плавать!

Ребята не обманули. Плавать – это действительно безумно весело. Столько интересного связано с рекой, а без умения плавать все это недоступно. Спустя неделю я плавал не хуже моих новых друзей: и на спине, и кролем, и брассом, и нырял, доставая со дна песок.

– Завтра покажем тебе кое-что, – сказал Петька, когда посмотрел, как я резвился в воде спустя неделю. – Туды ходять только проверенные пацаны, а ты, бачу, хоробрый.

На следующий день мы бежали наперегонки к мосту. Это было капитальное строение, которое возвышалось над рекой. Проем между водой и мостом был около шести метров высотой.

– Айда, за мной, – прокричал Петька и помчался вперед.

Мы все поднялись на мост.

– Смотри! – он показал с моста вниз на воду.

– Ого! – только и вырвалось у меня. Вода внизу прозрачная, и было видно дно, а там, в самом низу, лежали огромные темные рыбины, которые по размеру были с меня ростом, а некоторые и побольше. Они не спеша передвигались по дну. Я даже рассмотрел их огромные усища и большие головы.

– Не боись, они безобидные. Если, конечно, их не трогать, – сделав паузу, добавил, – я так гадаю. Это сомы. Здесь глубина в речке больше десяти метров, и они спокийно тута обитают.

– Такую рыбину семья в селе может неделю есть! – сказал я.

– Их не едят. Они мертвячиной питаются. Мужики говорят, что некоторые весом больше ста килограммов с полтиной.

– Сто пятьдесят килограммов? – недоверчиво я переспросил.

– Угу, – многозначительно промычал он. – Есть в селе один немой, он спец по ловле этих рыбин. Свой улов продает на корм свиням. Потом придем, я тоби покажу, как он их ловит.

И вдруг я услышал чуть дальше, с другой стороны моста, всплеск. Я испугался, что кто-то упал в воду с моста. Посмотрев в ту сторону, откуда донесся звук, я увидел, что старшие ребята, намного старше даже нашего Петьки, собрались у края моста. Один из них стоял на самом краю, держа руки вверх, и вдруг он, оттолкнувшись ногами от моста, полетел вниз головой! Я подбежал к краю и посмотрел на реку. Парень вынырнул. Когда он немного отплыл от места, куда погрузился, к нему прыгнуло сразу еще двое, но уже поджав колени к животу, создавая специально множество брызг. Потом следующие, но уже с разбега, при этом кувыркаясь в воздухе.