МУОС. ЧИСТИЛИЩЕ

Следующие вопросы хозяев кабинета были адресованы Радисту. Они сводились к тому, чтобы выяснить уровень его компетенции и возможностей создать радиопередатчик. Кудрявцев не очень уверенно ответил, что сможет. Расанов вступил, как всегда вовремя, и напомнил, что в случае неудачи они просто воспользуются радиопередатчиком мертвой сталкерши.

На этом аудиенция была закончена. Председатель сказал, что им сообщат об окончательном решении Совета.

* * *

Все были разочарованы. Особенно досадовал Расанов. Им придется делать еще один переход в какую-то непонятную Америку. Вернувшись в гостиницу, «послы» сообщили нерадостную новость Дехтеру и другим уновцам. Прозвучало предложение считать первую часть задания невыполнимой, возвращаться на Тракторный, где воспользоваться передатчиком мертвой сталкерши, после чего возвращаться в Москву. Всем им очень хотелось домой.

Но Дехтер пресек эти разговоры, сообщив, что они не исчерпали все возможности для выполнения приказа. Кое-кто искоса посмотрел на капитана, подозревая, что тот не хочет уходить из Муоса из-за Анки и своих обещаний партизанским командирам. Всем составом партизаны и москвичи собрались обсудить дальнейший план действий. Купчихе и ходокам надо было возвращаться на Тракторный, гнать велодрезины с товаром. Придется нанимать центровиков и нейтралов, так как боеспособных ходоков осталось восьмеро. А Светлана и уновцы отправятся дальше — в Америку.

Вечером в гостиницу пришел посыльный УЗ-5 и сообщил, что Светлану снова вызывают в бункер. Девушка отправилась с провожатым, причем на этот раз ей не завязывали глаза и не обыскивали.

В президентском кабинете находился один из членов Ученого Совета — доктор медицинских наук Владимир Буковский — невысокий старик лет семидесяти с седыми усами.

Увидев Светлану, он встал, подошел к ней, взял за почтительно приподнятые вверх-вперед ладони, улыбнулся и спросил:

— Думала, не узнал?

— Нет, Учитель, я так не думала. Я понимаю, что положение обязывает вас сдерживать эмоции.

— Ну, здравствуй, девочка, — он радушно обнял Светлану, крепко прижав к себе.

— Здравствуйте, Владимир Владимирович. Очень рада вас видеть, — искренне ответила Светлана.

— Ты изменилась. Повзрослела. Такой уверенный взгляд… Это сколько же… лет пять тебя не видел, с самого выпуска? Да ты садись, рассказывай!

— Что рассказывать, вы же все сами прекрасно знаете. Нехорошо у нас…

— Да, знаю, что нехорошо… А ты чем занимаешься?

— Я специалист по внешним связям Партизанской конфедерации. Осуществляю робкие попытки объединить Муос, — Светлана улыбнулась.

— Безнадежное дело. Слишком поздно. Муос развалился на куски, и склеить его шансов мало.

— Шансов будет еще меньше, если никто не станет пытаться это сделать. Вы про «землян» слышали?

— «Земляне»? Это смешно… Не думал, что ты веришь в эти сказки, которые центровики с уровнем ниже пятого рассказывают своим детям на ночь. Какие-то добрые волшебники, кочующие не то в неметрошном Муосе, не то на поверхности, придут и примирят все наши противоречия, решат наши проблемы…

— Нет, Учитель, не легенды. Я уверена, что они есть. И даст Бог, Муос объединится.

— Все так же веришь в Бога?

— Да.

— Не разочаровалась? Зачем твой бог допускает такие мучения? Зачем он создал мутантов, ленточников, змеев?

— Их создал не Бог. Их создали люди. И продолжают создавать…

— Света. Я тебя не просто поговорить позвал. Я к тебе с предложением. Оставайся в Центре. У тебя третий уровень. Пойдешь работать ко мне в лабораторию. С твоей головой не проблема получить второй. А потом, глядишь, заменишь меня, станешь членом Ученого Совета. У тебя есть все шансы стать даже Председателем. Я никому такого не предлагал. Ни до тебя, ни после у меня никогда не было такой талантливой ученицы. Когда ты была на последнем курсе Университета, я чувствовал, что на многие твои вопросы уже просто не могу ответить, а на некоторые ты сама отвечала лучше меня. Такой интеллект преступно губить, использовать для бессмысленных переговоров с одичавшими поселениями. Мне нужен преемник. У тебя впереди большое будущее, ты сможешь стать одним из самых влиятельных людей в Муосе. Я тебе помогу. У меня есть сын. Он не глуп, хотя до тебя ему далеко. Он офицер четвертого уровня, скоро получит третий. Поженитесь… Я давно уже об этом думаю. Только не говори, что ты не согласна…

Светлана помолчала несколько секунд и потом тихо, но твердо произнесла:

— Спасибо за предложение, Учитель, но вы же помните: мне уже предлагали остаться в Центре, сразу после выпуска. Я отказалась. Я должна быть там, на Партизанской. Ничего не поменялось, Учитель….

Буковский нервно встал:

— Не понимаю! Я не могу этого понять! Тебе сейчас двадцать лет, так? У вас же, кажется, в двадцать пять уходят наверх…

— В двадцать три.

— Тем более! Ты, молодая, умная и красивая, за пару лет заживо сгниешь, ковыряя картошку на поверхности. Зачем тебе это?

— Это судьба всех партизан. Я должна ее разделить. Но я надеюсь за оставшееся мне время что-то изменить, успеть многое сделать. Я считаю это своим призванием и долгом.

— Судьба партизан? Да каждый из твоих мурзатых друзей-партизан вырвал бы у другого из рук такой шанс! Хочешь объединять Муос? Объединяй его из Центра! Ведь это самое благополучное государство в Муосе.

— Только видимость благополучия. Да, у вас сейчас жизнь легче, больше еды, другой уровень медицины. Но я вижу, как Центр гниет изнутри. Ваша система воспитывает в людях цинизм и себялюбие. Ваша тотальная бюрократия делает государство нежизнеспособным, лишает его возможности противостоять новым опасностям, которые появились в Муосе. Вы отгородились от змеев, леса, Америки и, главное, ленточников, партизанскими поселениями и станциями нейтралов и за их спинами чувствуете себя в безопасности. Все это временно. Ленточники становятся все более агрессивными. Если падет Нейтральная, вы окажетесь лицом к лицу с врагом. Что вы будете делать тогда?

— Ты забыла, что у нас приличная армия. В лабораториях мы разрабатываем новое оружие. И, наконец, морлоки. Еще несколько лет — и мы создадим совершенных рабов, которые будут трудиться на поверхности, обеспечивая нас продовольствием, а потом смогут прямо с поверхности совершать набеги на другие станции.

— Ах, вот что, Учитель! Лучшие умы трудятся над проблемой по созданию морлоков? Вы ставите чудовищные опыты над людьми и чувствуете себя творцом? Я слышала, что для исследований сотрудники лаборатории по результатам тестов отбирают у матерей их детей и отправляют наверх, чтобы использовать для опытов. Это бесчеловечно! А вы еще хотите привлечь меня к вашей «научной работе»? Я в этом участвовать не буду!

Да, я через три года уйду в верхний лагерь. Но я жила, училась, трудилась, боролась, пыталась сделать жизнь лучше. И я не одна. Я знаю много хороших людей, которых вы назвали мурзатыми партизанами: Батура, Талаш, Анка… Я полюбила человека, который пришел в наш Муос издалека, рискуя собой. Учитель, поверьте, их экспедиция не имеет корыстных целей. Наверное, слышать это здесь, в Центре, странно?

А теперь я прошу вас помочь нам. Не препятствуйте миссии, чтобы не мучиться на смертном одре угрызениями совести. Это доброе дело вам зачтется. Думаю, у вас их было не так уж много!

Светлана говорила все это спокойным и уверенным голосом. Она встала и теперь стояла перед своим учителем, который наклонил по-старчески трясущуюся голову и молча ее слушал. Он уже не надеялся переубедить Светлану и, подумав, устало сказал:

— Ты наговорила мне грубостей, но я слишком стар, чтобы менять свое отношение к тебе… Послушай, — продолжил Буковский, понизив голос, — Председатель Совета предлагает взять москвичей под стражу, поселить в отдельном охраняемом бункере, но при этом создать хорошие условия жизни, приравненные к УЗ-3. У них хотят получить всю необходимую информацию, попытаться наладить радиосвязь с Москвой. Ученый Совет заинтересован в этом, но боится, что вы осуществите это где-нибудь в другом месте Муоса, а значит, оставите нас в дураках. Председатель предложил обдумать это, а завтра утром обсудить и принять решение, что с вами делать…