Мурашки

Для своих четырех лет они довольно мелкие. Я-то в свои двенадцать – самая высокая девчонка в нашем шестом классе. Но уж поверьте, при встрече с Шоном и Хлоей размер не имеет значения.

Издав боевой клич, Шон обхватил меня за шею и наклонил головой к подлокотнику дивана.

– Эй, не отрывай мне голову! – крикнула я.

Они оба решили, что это замечательная шутка. У них визгливый такой хохоток, будто шимпанзе смеются.

Я поймала Шона за талию и подняла в воздух. Он лягался и извивался.

– Пусти, Бекка! Пусти!

Хлоя впилась мне зубами в лодыжку, отчего я чуть не уронила Шона. Они оба страшные кусаки. Когда я пожаловалась на них маме, она только сказала: «Разбирайся сама».

Опустив Шона на пол, я подхватила Хлою.

– Будете кусаться – посажу на цепь. – Я пригладила ее каштановые кудряшки как у пуделя. Двойняшки совсем не похожи. У Шона прямые черные волосы и большие черные глаза.

– Можно мы ляжем позже и еще поборемся? – спросил Шон.

Не успела я ответить, как у меня зазвонил телефон. Хлоя попыталась его схватить, но я вовремя отдернула руку. Звонила моя подруга Иззи. Вообще-то она Изабелла, но даже родители зовут ее Иззи.

– Как дела? – поинтересовалась Иззи.

– Я не могу сейчас разговаривать, – ответила я. – За двойняшками приглядываю.

– Ты заслужила медаль, – хмыкнула она. – За отвагу.

– Не такие уж они плохие, – заметила я.

– Да ладно? – Иззи в курсе, что вытворяют двойняшки. – Не понимаю, как ты можешь с ними сидеть. По мне, так всех детей нужно держать запертыми в кладовке, пока им не стукнет десять.

– Ты ненормальная, – усмехнулась я. – По-моему… – Не договорив, я вскрикнула: – О НЕТ! Мне пора! – И оборвала связь.

Вскочив с дивана, я понеслась на кухню. Поздно! Хлоя и Шон обнаружили миску с тестом для шоколадного торта, которое мама замесила с утра. Они уже запустили свои шаловливые ручонки в миску и кидались друг в дружку комьями шоколада.

– Хватит! Перестаньте! – завопила я.

Ш-шмяк. Комок сырого теста угодил мне в лоб. Теперь оно сползало у меня с носа и щек.

Это вызвало очередной взрыв шимпанзячьего хохота. После чего в меня полетел очередной комок теста. Я пригнулась, и он разбрызгался по ковру.

– Ну хватит! Хорош! – взмолилась я.

Я метнулась к кухонному столу, запустила руку в миску, зачерпнула большую пригоршню шоколада и размазала Хлое по лбу.

Шон с хохотом увернулся, но я оказалась проворнее. Я пришлепнула здоровенный комок теста ему на нос и размазала по щекам.

Хохоча уже втроем, мы устроили самую эпичную битву тестом в истории. Будь что будет – вот мой девиз при общении с двойняшками. Благодаря которому мы всегда веселимся на славу.

К возвращению мамы и папы двойняшки уже спали в своих кроватках без задних ног. Мне пришлось собирать все комки и ошметки теста. Я слепила из них что-то похожее на торт и поставила выпекаться в духовку.

Папа взял бутылку воды и сделал большой глоток.

– Как они себя вели? – спросил он.

– Как ангелочки, – ответила я.

Папа поперхнулся, брызнув водой изо рта. Они с мамой покатились со смеху. Они знают, что за сокровище наши двойняшки.

– Раз ты управляешься с этими двумя, – заметила мама, – значит, управишься с кем угодно. Бекка, ты няня от бога.

Тут-то и пришла мне в голову одна идея. Я поняла, как поднять деньжат на карманные расходы и найти применение своим талантам.

– Мам, а не устроиться ли мне приходящей няней? – спросила я. – Я уже достаточно взрослая, и вы сами сейчас сказали, что это мой конек.

Родители переглянулись.

– Мне кажется, ты вполне могла бы найти себе работу где-нибудь поблизости, – сказала мама. – Но учти, Бекка, работенка не сахар.

– Мне так не кажется, – заявила я. – По-моему, ребятишки очень милые.

Я прямо-таки загорелась этой идеей. Ну что может пойти не так?

На следующий день я рассказала об этом Иззи в школьной столовой. Когда я изложила свою идею, Иззи уронила на стол сэндвич с арахисовой пастой.

– Тебе что, с двойняшками мало мороки? Ты так любишь пытки?

– Ну почему пытки? – спросила я. – Просто играешь с детьми. Пусть немножко побесятся. А потом переодеваешь их в пижамки и укладываешь баиньки.

Иззи содрогнулась.

– Как по мне, так эту мелюзгу нужно хранить в банках и доставать только во время еды.

Я засмеялась.

– Почему мне кажется, что ты детей как-то не перевариваешь?

– Ну почему не перевариваю? Если поджарить, да с лучком – очень даже перевариваю.

Иззи – прирожденная острячка. За словом в карман не лезет.

– Слу-ушай, а давай со мной? – предложила я. – Понянчимся вместе, а выручку поделим пополам. Будет весело.

Она откусила большой кусок сэндвича.

– Ты же шутишь, да?

– Ладно-ладно, обойдусь, – сказала я. – Но вот как бы мне работу найти? Мама с папой возить меня отказываются. Так что нужно обязательно по соседству.

– Мы могли бы разместить объявления, – отозвалась Иззи. – Например, в магазинах на Главной улице. Или развесить на почтовых ящиках и телефонных столбах.

– Как вариант, – согласилась я. – Только что написать?

– «Больная на голову ищет маленьких чудовищ, чтобы терпеть от них всякие издевательства», – предложила Иззи.

– А что, мне нравится!

Мы дружно расхохотались.

Тем вечером я набрала объявление и распечатала его. Самое незатейливое. Просто написала: «Посижу с соседскими детьми. Отлично лажу с любыми детьми. Огромный опыт». А внизу дала телефонный номер.

Я напечатала большую пачку, крупным и жирным шрифтом. По-моему, объявления выглядели очень профессионально.

В субботу Иззи помогла мне разнести их по магазинчикам на Главной улице. И еще кучу листовок мы налепили скотчем на фонарные столбы вдоль тротуара.

– В этом квартале полно детей, – заметила подруга. – Небось не успеешь домой вернуться, как тебе начнут названивать.

Однако она ошиблась.

Никто мне так и не позвонил. Я не выпускала телефон из рук ни днем, ни ночью. Постоянно пялилась на него. Наверное, мне хотелось, чтобы он зазвонил. Но ничего подобного.

Минула неделя, за ней другая. А никто мне так и не позвонил.