Муравейник3 -Тейя-2-Рой

– Снова в головах рылся!
– Беззлобно констатировал пограничник.
– Вот и летай, родной.
– попросил старшина не сильно пытаясь понять радость разумного насекомого, - Шашум где-то рядом шарахается. Ты постарайся Раззг, очень надо.
– давненько Грязнов никого не просил на Тейе.
– Странно, птиц не слышно, зверей не видно, одни пауки, жуки да прочие родственники тигрозебры, - вслух сделал вывод старшина, приближаясь ко входу. Но Варлам остановил Виктора Ивановича.

– Опасно, далее только ведуны. Чтобы не происходило ночью, до утра к горе никто не должен приблизиться. Чужой - может навредить обряду. После захода солнца сияние будет светиться от горы до безопасной границы для людей и животных. Увидите пришлых - убивайте сразу. Любая мелочь внешнего вмешательства - сорвёт порядок церемонии. Врата не прощают ошибок.
– монотонно инструктировал прапорщика ведун, более всего упирая на безопасность и покой церемонии.

– И, если сможете - стойте спиной к горе , - посоветовал чародей напоследок. Подождал. Помолчал. Пояснил, - Спрашивай сейчас, начальник, до утра любопытствовать будет не у кого.

– А почему сразу не начать?
– торопил пограничник события вечера.

– Без лун нельзя. Сегодня двоелуние. Потому так и спешили, чтоб успеть. Иначе - три месяца ждать следующего парада. Вы их зовёте спутниками - но Тейя и Нахм с Леей - единое существо и дети солнца.
– назидательно ответил верховный глава колдунов , впервые назвав имена обеих лун.

– Нда. Почти понял. А смотреть можно?
– роль хотя бы зрителя давала вероятность пусть виртуального и удалённого ,но участия в воскрешении. Чем меньше оставалось времени до начала событий, тем более и более убеждался в серьезности намерений ведунов Грязнов. А любопытно - просто невероятно как. Нежина порадовал прапорщика.

– Ты общался с богами. На тебе знак Тейи и благоволение верхних людей. Только ты, начальник. Остальным - нельзя - погибнут. Предупреди. Скажи, что иначе всё сорвётся. Твои бойцы послушаются.

Старшина вооружился немецким сорокакратным биноклем. Предупредил бойцов, славов, Амелию и кочевников, а сам забрался на высокое дерево. Наблюдать.

Ведуны действовали неспешно. Помылись у ручья с водопадом. Произнесли молитвы благословления. Освятили камни, друг друга и собственную задачу. Отрешились от дел мирских. Перед входом внутрь горы деревья не росли, создавая огромную поляну. Вытянутое правильным эллипсом в сторону леса открытое пространство окаймляло выложенную камнем широкую дорогу к огромным камням перед самым входом в пещерный комплекс. Тёмный зев подземелья недобро чернел на фоне светло-зеленого склона в лучах заходящего солнца.

Ночь у горы Хибук для всех присутствующих прошла беспокойно. С наступлением сумерек над горной появилось сияние. Пирамиду возвышенности обволокло, как коконом, зеленоватым светом излучения. За запретной границей светился воздух, растения, камни и насекомые. Всю ночь тело горы мерцало вспышками, подземный гул нарастал. И к полуночи закончился извержением на вершине. В небе между обеими лунами " дышало" и колыхалось голубовато-зеленое сияние. Пару раз землю ощутимо тряхнуло. Таны и славы бросили обоз и в страхе умчались прочь от горы. Вход в пещеру жил светом, что мерцал и переливался всеми цветами радуги в унисон с гулом, грохотом и подземными толчками. Амазонка неслышно появилась за спиной слезшего с дерева старшины со звериным отрядом.

– Виктор Иванович, охранять нет смысла, - спокойно пояснила Ама своё присутствие.
– Мам, даже мам боится. Надо отступить.

– Да, пожалуй, ты права Амелия.
– гора вибрировала, как проснувшееся от сна древнее чудовище. От подножия пахнуло нестерпимым жаром. Трава и листья на деревьях пожухли и скорчились, сворачиваясь и усыхая, как от непосильного зноя. Само пекло пыталось вырваться через гору наружу, чтоб испепелить вокруг все живое. Но зелено-голубой купол непоколебимо сдерживал выбросы и преломлял энергию недр Тейи. В световом коконе, где сгинули ведуны и останки Зубова, происходило что-то грандиозное. Лошади порвали постромки и умчались за славами и танами в глубь леса. Амелия отпустила беспокойного мамонта с кентавром и только Мара и Тин отказались уйти от хозяйки. Было видно, что обоим хищникам не комфортно. Коты нервничали. Взрыкивали на гору. Терлись о ноги Амы, чуть отталкивая хозяйку от горы далее в чащу. Старшина вспотел , как у мартена, и посмотрев на поведение жутких хищников - принял решение.

– Ладно, отходим.
– Под утро гул начал потихоньку уменьшаться и к рассвету почти утих. Зной ощутимо уменьшился, уступив прохладе. Обе луны переместились по небосводу и ушли за горизонт Солнечного освещения. Ближе к восходу светила - предполье горы и окружающий лес окутались вязким, почти осязаемым и холодным, как лёд туманом. Молоко воздушной взвеси было настолько плотным, что невозможно рассмотреть кончики пальцев вытянутой в сторону руки. Звук причудливо звенел в плотном воздухе насыщенном мелкими капельками полукристаллической влаги. Старшина вроде и крутился недалёко от Амы, но нахлынувшее облако вмиг отрезало его от окружающего мира плотной белой стеной.

– Амелия, ты далеко?
– старшине стало неуютно в природной тюрьме. Окружённый невидимостью и мягкой, но непрозрачной стеной Грязнов забеспокоился. Вспомнилась пещера хранителей и предательская завеса. Осторожность не помешает. Прапорщик влез на очередное дерево и, на всякий случай - зарядил оружие и поставил на предохранитель. Перевёл дух. Солнце не спешило разгонять плотные клубы тумана, а ветер ещё не набрал живительной силы Солнечного тепла для свободного движения воздуха. Амелия осмелилась разжечь костёр. Ветки нехотя горели, обильно потрескивая и выбрасывая дым.

– Костёр, слышишь, хозяин города?
– в ответ пограничник зашумел,спускаясь на землю.

– Вроде тихо? А? Амелия? Может закончилось?
– неуверенно предположил старшина.

– Не знаю, но Тин и Мара перестали бояться. Идите на огонь, Виктор Иванович.
– Хорошо быть немножко телепатом, только в тумане не видно и экстрасенса.

– Погодь, дочка. Пусть туман разойдётся. Не видно - ни зги. Так, и без глаза можно остаться, - почти стихами выразился Грязнов.

Тин и Мара нашли старшину и вывели его к костру, где грелась от необъяснимой зимней свежести утренней прохлады Ама.

– А чего это вы меня дочкой назвали, Виктор Иванович?- Глаза Амазонки и так большие и темно-карие от природы чуть увеличились сверкнув белками.

– А ты мне как раз в дочки и годишься, - пошутил Грязнов.
– У меня внуки скоро будут, наверное, а у тебя свои только на подходе , - кивнул старшина на округлившийся живот Амазонки.
– И как ты Костю уговорила , что он тебя сюда отпустил?
– вопрос риторический и Амазонка только пожала плечами лукаво улыбнувшись чему-то своему.

Вдоль дороги проложенной мамонтами - тумана почти не было. Коридор из двух стен деревьев с сомкнутыми по верху кронами, сказочно оттенял опасность происшедшего. Тяжелые хлопья плотного воздуха, казалось, держались только за стволы и ветки с листьями и никак не хотели уступать наступающему свету восходящего светила. Ветер подул внезапно, разгоняя пелену вдоль самовальной просеки, пробитой прежде мамонтами. Переступая через поваленные ветки и ямы, предводители отряда, вновь вышли из пущи к священной горе Хибук. Навстречу от темного зёва притихшей пещеры, в рваную и неровную колонну по два, двигалась процессия ведунов. Восемь чародеев несли носилки со свёртком, похожим на очертания человеческого тела. Шесть магов держали носилки с боков, а двое тянули спереди и сзади. Носилки со всех сторон оказались закрыты от взглядов фигурами в обгоревших и вымазанных в сажу балахонах с посохами. Чудотворцы шли тяжело, медленно и основательно опираясь на посохи при каждом шаге. Но между силуэтами все-таки просматривалось чьё-то тело на носилках.

– Неужто получилось, Амель?
– впервые за ночь улыбнулся радостно старшина , вглядываясь в очертания кавалькады знахарей в бинокль.- А почему он завернут?!
– всполошился старшина. Амелия всматривалась в парную колонну шаманов с тревогой и считала обгоревшие фигуры. Впереди ковыляли Варлам с Серафимом. За ними носилки. За носилками - остальные.

– Одного не хватает, - подытожила подсчеты Амелия.

– Кого?

– Не упомню я их всех. Но зашло сорок шесть и останки на носилках. А сейчас их на одного меньше и носилки. А носилки как несли почти плоские останки накрытые плащ-палаткой, а сейчас там определенно или один из шаманов или ....не знаю что и подумать.
– И обнадежила старшину и вселила неуверенность в удачный исход обряда перемещения Амазонка.

Вид у чародеев был такой, как будто их всю ночь пытали огнём в аду. Лица шаманов, вышедших из местной преисподни,несли на себе неземную усталость, почернели, покрылись складками и ожогами. Одежда местами прогорела, местами висела клочьями и волочилась рваными нитками подолов по земле и камням. Глаза магов хоть и смотрели перед собой и под ноги, но казалось, видели что-то потустороннее, а не дорогу, старшину с Амазонкой и двух волкокошек на фоне побитой ночным зноем опушки леса.