Муравейник

* * *

Скрытые таланты скромно и галантно тихо в подсознании сидят; думают, доколе ждать, что их откроют, аккуратно выстроившись в ряд.

* * *

Бездарность ходит следом за талантом, тяжеловесно, но неотвратимо, с лампасами иль аксельбантом. К ней главное — не повернуть лица. суметь скользнуть неслышно мимо, услышав тихий зов Творца.

* * *

Ноты неопознанных мелодий плавают в сознании моем, беспокоят дремлющий мой разум. И душа, которой нет в природе, смысла образует окоем, завершает начатую фразу.

* * *

… а поэтическая техника дана совсем не на потеху мне: то моя муза забавляется, и рифмы — как испуганные зайцы.

Даймону

Распространившийся на жизнь во всех ее обличиях и гранях колдовства, ты на меня взираешь вниз с ухмылкой неприличною иного естества.

* * *

Поэт — язычник по призванию, упорный, легкомысленный и ветреный, любитель зрелищ и существ невиданных. От прозы на достойном расстоянии, он жизни и любви пленяется приметами и сокрушает им же сотворенных идолов.

* * *

Выдрав перо у ангела, его макаю в чернильницу, гранит скрижалей царапаю. Мне слава не машет флагами, но любовь моя не противится, и капель за окном накрапывает.

* * *

Слова по сути своей скромны, а чванятся ими — люди. Где милее вам осетры — в море или на блюде? Самое гордое слово — «я» — очень демократичное: вся человеческая семья с детства к нему привычная!

* * *

Поэту свойственная благодать слова споспешествует сочетать под общим руководством смысла. Ему совсем не требуется знать, как ценит их читательская рать, и частоту критического писка.

* * *

Стихи нужно писать для тех, кто их любит, читает и понимает, почему рифма стоит в самом конце строки, а не в ее начале. Грех стихосложения сладок, и строки во тьме сияют, хотя доля поэта — в терновом стоять венце.

* * *

Мысль разворачивается в строку, располагается на листе, привлекает глаз запятыми и двоеточиями; а поэт находится где-то сбоку, сожалея о прекрасной мечте, оказавшейся несколько худосочною.

* * *

Многоточие — знак для ленивых… Точка — для прямолинейных. Запятая — для вариаций, восклицательный — для унылых! Вопросительный — для сомнений? А тире — чтобы было куда податься —

* * *

Вдохновенное стихотворение пленяет поэта зрение, его очарует слух: короткое или длинное, мыслью не уловимое, как тополиный пух.

* * *

Идет за тяжким плугом пахарь, целебны травы растирает знахарь, поэт молчит под бременем метафор; от снежных гор к морям река течет, луна средь звезд свершает оборот, и вдохновение приносит пышный плод.

* * *

Долгими и зимними, средними весенними, краткими летними вечерами мыслями покинутый, разумом растерянный я сижу, стихи мои, с вами. Песни вековечные, чувства быстротечные будоражат воображение, и не знаю, во благо ли, полетав над бумагою, превращаются в Сочинение.

* * *

… а еще мне хочется пару строк написать о горнем и высшем, Вдохновителе и Созидателе, о Том, Которого жизнь — урок, улыбка — в вине прокисшем, а радость — во взгляде сознательном.

ДЕТСКИЕ СТИХИ

Детям складные стихи я пишу, стараясь. Тонны всякой чепухи про слонов и зайцев, про шпинат и про морковь, и про маму тоже, и немножко про любовь и денек погожий.

* * *

Из Владивостока веселая тетя решила проехаться на бегемоте, шакале, акуле и тигре разом — ужасно склонялась она к проказам!

* * *

Проворный старик из Турищева гордился своей бородищею: ею пол подметал и белье полоскал плодотворный старик из Турищева

* * *

Расторопный старик из Донецка свою старость встречал молодецки: он однажды на спор поплыл на Босфор, и теперь говорит по-турецки.

* * *

У меня есть кот Мурлыка; очень я к нему привыкла — серому, пушистому. Если я играю поздно, смотрит глазом он серьезным: спать пора ложиться, ну? А с утра на подоконнике наблюдает он, как школьники в школу направляются. Ох, не любит он учиться! Пьет из блюдечка водицу, лапкой утирается.