Мурлин
Шрифт:
И ему вдруг ужасно захотелось крикнуть в окно:
«Кис-кис! Мурлин!»
Но Тиббе сдержался.
«Гадкий эгоист, – сказал он сам себе. – Только ради собственной выгоды готов взять в дом девушку-кошку. Как это нехорошо! Забудь её и сам ищи интересные новости. И прекрати уже стесняться. А она ушла навсегда. Наверное, она уже очень далеко…»
Но Мурлин в этот момент была совсем близко. Она сидела на крыше Страхового банка, самого высокого здания во всей округе, и разговаривала с кошкой Замарашкой.
Замарашкой её звали потому, что она всегда была грязной и потрёпанной и даже
– У тебя скоро будут котята, – сказала Мурлин.
– Лучше молчи, – сердито буркнула Замарашка. – Я иногда думаю, интересно, это хоть когда-нибудь прекратится? Ничего в жизни не вижу, кроме этих мелких проглотов. Одни за другими, одни за другими…
– А сколько у тебя уже детей? – спросила Мурлин.
Замарашка усердно почесалась.
– Понятия не имею, хоть ты тресни!
В выражениях Замарашка обычно не стеснялась. Но на то она и бродячая кошка.
– Ну да ладно. Чего это мы всё обо мне да обо мне, – сказала она. – У тебя-то делишки похуже моих. Это ж надо такому приключиться… Как тебя так угораздило, подруга?
И она посмотрела с испугом в жёлтых глазах.
– Если бы я знала, – ответила Мурлин. – И знаешь, что самое ужасное? Была бы я человеком целиком и полностью! Так нет, я как будто человек наполовину.
– Но ты же вся – человек. И сверху и снизу, – удивилась Замарашка.
– Да я имела в виду то, как я себя чувствую, – объяснила Мурлин. – Ведь у меня остались почти все кошачьи повадки. Я мурлычу, я могу зашипеть, мне всё время хочется об кого-нибудь потереться. Только моюсь я теперь мочалкой. И вот ещё вопрос – понравятся ли мне теперь на вкус мыши? Хотелось бы попробовать.
– А нашу главную «Ми-и-и-ааа-уууу» песню ты хоть помнишь? – спросила Замарашка.
– Думаю, да.
– Ну-ка, напой мне мотивчик.
Мурлин открыла рот и оглушительно завопила, как настоящая мартовская кошка. Замарашка тут же подхватила, и они изо всех сил истошно заорали на два голоса. Эти кошмарные кошачьи вопли продолжались до тех пор, пока где-то поблизости не открылось окошко и в них не полетела пустая бутылка. Она с грохотом разбилась, и кошки бросились врассыпную.
– Всё как положено! – радостно закричала Замарашка. – Знаешь, что я тебе скажу? Это у тебя пройдёт! Всё будет хорошо. Уж если кто так отменно поёт, он навсегда останется кошкой. Над верхней губой ничего не чувствуешь? Усики не пробиваются?
Мурлин потрогала лицо и покачала головой:
– Нет.
– А хвост? Как у тебя с хвостом?
– Исчез.
– И не зудит даже? Не чувствуешь, что опять отрастает?
– Чувствую. Но ничего нет, ни бугорка, ни шишечки.
– А дом ты себе нашла?
– Думала, что да. Но теперь боюсь, что ничего не получится.
– Хотела поселиться у этого парня из газеты?
– Да, – кивнула Мурлин. – Я всё ещё надеюсь, что он позовёт меня назад. Я даже чемоданчик свой там оставила, за трубой у водостока.
– По мне, так лучше тебе бродяжничать, – посоветовала Замарашка. – Милое дело. Давай вместе? Познакомлю тебя с оравой моих детишек. Многие далеко пошли. Один мой сынок – при фабричной столовой. А
одна из дочек – так та вообще в начальство выбилась, при городском правлении, в ратуше живёт! А ещё один…– Тс-с, тихо, – вдруг прислушалась Мурлин.
Они притихли.
– Кис-кис-кис! Мурлин! – громко звал чей-то голос.
– Это он! – встрепенулась Мурлин. – Он меня зовёт.
– Не вздумай, не ходи, – прошипела Замарашка. – Стань нормальной бродячей кошкой. Свобода – вот самое главное! А то дождёшься, запихнёт тебя в корзинку и потащит к ветеринару делать прививки!
Мурлин на секунду замешкалась, а потом сказала:
– Я всё-таки пойду.
– Вот сумасшедшая, – фыркнула Замарашка. – Пошли со мной, говорю тебе! Я знаю один брошенный фургон на пустыре… Там и поселимся. Потихоньку-помаленьку, и ты снова станешь кошкой.
– Кис-кис-кис! Мурлин!
– Я пойду, – сказала Мурлин.
– Нет! Не смей туда идти! Подумай, вот будут у тебя котята – он же их утопит!
– Кис-кис! Мурлин! – звал голос.
– Я непременно буду тебя навещать, – быстро пообещала Мурлин. – Встретимся тут, на крыше. Пока!
Она ловко перепрыгнула на крышу пониже, потом вскарабкалась по черепице наверх и затем съехала вниз по скату. Там она забралась на трубу, подхватила свой чемоданчик и уже в следующее мгновение оказалась перед окошком кухни Тиббе.
– Вот и я, – сказала она.
– Прошу вас, проходите, – вежливо пригласил Тиббе.
Глава 4
Кошки-репортёры
– Проходи, Тиббе, присаживайся. – Главный редактор показал на стул у своего большого стола.
Тиббе сел и подумал, что ровно неделю назад он сидел на этом же стуле и испуганно щурился от яркого света лампы. Тогда разговор был просто ужасный. Сейчас всё было по-другому.
– Даже не знаю, чем это можно объяснить, – сказал начальник, – но тебя словно подменили, Тиббе. Знаешь, ведь на прошлой неделе я тебя чуть было не уволил. Да-да, я собирался тебя выгнать. Не притворяйся, ты и сам догадывался. Я тогда решил дать тебе последний, единственный шанс. И только посмотрите! За одну неделю ты раздобыл столько интересных новостей. Ты первым узнал про юбилей господина Смита. И про новый бассейн. Хотя это был строжайший секрет наших городских властей, тебе как-то удалось разузнать даже подробности! Я голову себе сломал – как это у тебя получилось?
– Ну… – робко ответил Тиббе. – Просто поговорил со знающими людьми…
Под «знающими людьми» он имел в виду Мурлин. А Мурлин узнавала обо всём от той самой дочери Замарашки, что жила в ратуше и тайком посещала все заседания городского совета.
– А твоя заметка про клад! – воскликнул с довольным видом главный редактор. – Когда в церковном саду нашли горшок со старинными монетами. Как будто ты тоже там был! И опять всех опередил!
Тиббе скромно улыбнулся. Эту новость ему принесла другая дочь Замарашки, церковная кошка Монашка. Собственно, она и нашла этот горшок, когда раскапывала в саду ямку, потому что ей срочно понадобилось сходить в туалет. Тиббе немедленно отправился к местному священнику и обо всём ему рассказал. А потом сразу же написал об этом заметку.