Mushoku Tensei: Крестьянин с копьем

И именно такой отрезок жизни я по своей же глупости и потерял…

Сейчас я сидел у небольшого костра, восстанавливая силы и понемногу приходя в себя.

Небольшое пламя трепетало, отбрасывая тени на сырые стены пещеры, а тёплый свет слегка успокаивал боль в голове и шум в ушах.

Четыре года моей жизни просто исчезли из памяти… Они словно испарились, как утренний туман, и это по-настоящему пугало. Я помню себя совсем молодым пареньком, только сбежавшим из родной деревни с вилами на плече и деньгами вонючего мудреца. Мечта о том, чтобы стать героем или авантюристом после множества рассказов, была яркой и манящей. И она для меня воплотилась в жизнь будто по щелчку пальцев. Хотя… это даже не будет преувеличением.

Убежал из деревни совсем юнцом со старыми вилами — «Щёлк» — И теперь очнулся уже опытным авантюристом с хорошим снаряжением, использующим копьё, как и хотел в детстве, который к тому же только что завершил сложное задание.

Можно сказать, первая робкая мечта простого мальчишки из захудалой деревни в жопе мира осуществилась, причём невероятно просто. Однако воспоминания о том, как я стал таким, исчезли. Мощный взрыв, обрушивший половину местных пещер и похоронивший под собой гигантское логово гоблинов, напрочь отшиб мне память, оставив пустоту вместо последних четырёх лет жизни. Но важно не только то, что я не помню эти годы, но и то, что вместе с воспоминаниями пропали и важные знания, сделавшие меня тем, кем я стал сейчас.

Непонятные обрывки образов мелькали где-то на краю сознания, но не соединялись в цельную картину, что с каждой минутой всё больше напрягало и даже пугало. Серьёзно, я только чудом сохранял спокойствие. Я отчаянно вглядывался в копьё, лежащее рядом, и чувствовал нарастающее беспокойство.

Оно выглядело странно — длиной почти в четыре метра, лёгкое и из странного гладкого материала, напоминающее обычный песок, из которого был сделан даже вытянутый острый наконечник. Но кроме этого, мои навыки обращения с ним были частью тех утраченных воспоминаний. Сейчас я смотрел на копьё и банально не знал, что с ним делать. В узкой извилистой пещере оно казалось неуместным и нелепым, и я даже при всём желании не смогу повернуть его в нужную мне сторону, если понадобится.

Мои мысли переключились на Гислен.

Пещера освещалась тусклым светом костра, от которого тени плясали на бронзовой коже Гислен. Мускулистое тело с явными шрамами свидетельствовало о пережитых битвах. Её длинные светлые серые волосы каскадом падали на плечи, подчёркивая резкие черты и силу. На правом глазу была белая повязка, оставляя видимым только левый алый глаз, который, хоть и выражал усталость, всё равно светился решимостью и внутренней силой.

На Гислен была минималистичная кожаная одежда: открытый топ и куртка с меховым воротником, накидка сползала с одного плеча, создавая небрежный, но уверенный вид. На ногах короткие чёрные брюки с ремнём, на котором висел меч, и простые чёрные сандалии, завершавшие её образ воина. Её звериные уши и длинный хвост делали её ещё более дикой. Лицо Гислен, хоть и молодое, имело серьёзное выражение, как будто жизнь научила её не ожидать пощады. Она слегка пошатывалась, смотрела то на костёр, то закрывала левый глаз, прислушиваясь к окружающим звукам за пределами пещеры, как будто всегда настороже.

Я также не помнил и её, своего боевого товарища и друга, как она представилась мне, но тем не менее чувствовал к Гислен необъяснимое доверие. Само её присутствие казалось мне знакомым и успокаивающим, как будто так и должно быть. Она сидела напротив, скрестив под собой ноги и поигрывая хвостом, который едва слышно шуршал по каменному полу. Её голос, когда она говорила, был низким и слегка хрипловатым, но в нём звучали нотки заботы и решимости, которые помогали мне сосредоточиться и не терять самообладание. Даже её взгляд — единственный видимый алый глаз, светившийся в полумраке пещеры, — внушал уверенность, будто бы она готова стоять за меня горой. Я пытался вспомнить, как мы познакомились, через какие испытания прошли вместе, но память упорно молчала. Однако внутреннее ощущение, что Гислен была важной частью моей жизни, не оставляло меня.

Я знал, что могу доверять ей, даже если не помнил почему. Это было странное, но неоспоримое чувство, которое помогало держаться в этом хаосе.

Время от времени её хвост нервно дёргался, словно она и сама боролась с мыслями, но лицо оставалось спокойным. Она бросала короткие взгляды на меня, возможно, пытаясь понять, как мне помочь, но не знала, с чего начать.

— Память к тебе не вернулась? — её голос прозвучал мягче, чем я ожидал, словно она действительно волновалась за меня. В её глазах мелькнуло едва заметное сочувствие, что-то, что, казалось, редко позволяло себе проявляться.

— Нет, пока ничего, — спокойным голосом ответил я, стараясь не показывать, насколько меня это беспокоит. — Вспоминаю себя тринадцатилетним, сбегающим из деревни и отправляющимся в своё первое путешествие. А всё остальное — просто пустота.

Она кивнула, задумчиво опустив взгляд, её лицо оставалось серьёзным.

— Это плохо. Такой недуг чем-то простым точно не вылечишь, а ты сейчас, наверное, не сможешь использовать магию исцеления на себе, — сказала Гислен, склонив голову и нахмурив брови.

Её глаза пристально следили за мной, словно проверяя, как я отреагирую на эту новость.

— Я владел магией? — переспросил я, пытаясь осмыслить услышанное.

Сердце забилось чуть быстрее, когда я представил себя магом, способным залечивать раны. Воспоминаний, увы, не появилось, но мысль о том, что когда-то я знал такие вещи, вызывала странное ощущение пустоты и воодушевления.

— Угу, — кивнула Гислен с горечью в глазах. — Хотя ты почти её не использовал, но Зенит обучила тебя азам исцеляющей магии. Потом ты покупал какие-то книги и как сам говорил, овладел продвинутым уровнем в лечении и детоксикации. Себя пару раз латал, и меня тоже по мелочам. Но судя по твоей реакции, рассчитывать на это сейчас не стоит.

Я нахмурился, обдумывая её слова. Представление о магии, как и обо всём остальном, расплывалось в голове. В тринадцать лет я о магии разве что слышал, и к волшебникам из-за мудреца относился скорее с насмешкой, чем с уважением.

— Интересно. Получается, я и читать тоже умею? — задал я вопрос, скорее проверяя, сколько же ещё в моей взрослой жизни было неизведанного.

— Угу, — снова кивнула она. — С письмом у тебя не очень было до сих пор, но читать ты умеешь хорошо. Даже меня учить начал, как наша группа распалась три месяца назад. Ты был весьма настойчив в этом, а я учила тебя языку зверолюдей. Типа языковой обмен, но, похоже, придётся всё начинать с нуля, если к тебе так и не придёт озарение.

Гислен прищурилась, как будто пытаясь понять, улавливаю ли я нити её слов, осознать, пробивается ли хоть что-то в моей памяти. Но я лишь покачал головой.

— Лучше, конечно же, всё вспомнить… А кто такая Зенит?

— Тц, — она цокнула с досады, нахмурив брови. — Получается, и это ты тоже не помнишь…

— Ну, я как бы память потерял.

— Да поняла я, что ты забыл всё, — недовольно фыркнула она, но раздражение быстро сменилось на усталое смирение. — Просто думала… ну, что хотя бы что-то останется.