Мустанг и Чика
Шрифт:
Еще требовалось сделать пару звонков. С этого и начнем. Кабинка телефона-автомата располагалась около входа в гастроном, где обитала хамовитая продавщица. Вспомнив, что не позавтракал, подошел к толстомясой тете за прилавком и с скривив морду, поинтересовался:
— Есть че в рот сунуть?
Продавщица завелась с пол оборота:
— Иди ты, мальчик, знаешь куда?
— Че злобствуете? Я же не вам в рот предлагаю, — возмутился в ответ я.
— Я щас Вадима Сергеевича позову. Он тебе покажет, что в рот надо пихать, — продолжила бесноваться женщина.
— А я вот возьму и в жалобную книгу напишу про вас, — сообщил я доверительно.
— В своем дневнике лучше пиши, что угодно, урод. И двойки там свои вонючие подтирай. Иди отсюда! Вадим Сергеевич!!!
У этой женщины на меня вроде как аллергия образовалась. Я ее только одним своим видом привожу в неистовство. Ладно, дразнить гусей — свою задницу не любить. Потихоньку даю задний ход.
Интересно, буфет при поселковом совете работает в такую рань? Так, кстати, тоже есть телефоны-автоматы. Буфетчица только собиралась открываться через десять минут. Пустив в ход свое обаяние и жалобные глаза, получаю кусок докторской
— Куда ты пропал? Позвонил бы.
Узнав про Юлю, безразлично поинтересовался ее данными. Видимо, у него уже имелась еще какая-то кандидатура. Ничего! Лучше, когда много и можно выбирать. Да и для Юли лучше будет развеяться немного от своих печальных мыслей. Упрекнул меня, что задерживаю работу ансамбля. Выбил обещание от меня появиться в Роще вечером. Федю за мной пошлет на Волге.
Второй звонок я сделал небезызвестной Марине Евгеньевне. Рисковал, конечно, но нужно ставить точки над и, и вовремя. Трубку взяли не скоро. Ответил женский грубоватый голос. Узнав с кем говорю, назвался человеком, который имел интимную близость с ней в электричке. Как я и ожидал, голос взволнованно принялся предлагать мне встретиться, чтобы уладить все проблемы. Я, напустив недовольные интонации, стал укорять женщину за обращение в милицию и за публикацию фоторобота в газете. Сообщил, что могу подать встречное заявление на изнасилование малолетнего школьника взрослым человеком, и что есть свидетели, которые могут подтвердить мои слова. На другом конце линии озадаченно замолчали, а я с чувством глубокого удовлетворения повесил трубку на рычажок. Блин, я, наверное, слишком экспрессивно разговаривал с толстой Мариной. Буфетчица смотрела на меня глазами мопса в момент соития с бульдогом. Напустив на морду маску безразличия, ретировался из помещения.
Не успел зайти в школу, как был атакован сначала Лешим, потом на уроке алгебры Юркой Пономаревым, а на переменах Ангелиной. Всех мучил почти один и тот же вопрос: о подготовке к празднованию восьмого марта. И все почему-то решили, что я должен взять и разродиться чем-нибудь таким гениальным. Обещал подумать лишь бы отвязаться. В классе я один светился красным галстуком. Даже Вовка, виновато шмыгая носом, ренегатствовал в своем пошлом костюмчике. Елена Ивановна, обиженная нашей с Юркешом болтовней, вызвала меня к доске и потребовала, чтобы я продолжил ее лекцию. Продолжил, все что знал о параболах. Там особо и говорить не о чем. Поэтому рассказал еще о других степенных функциях, о системах координат, как они возникли, и кем были изобретены. Даже немного прошелся по биографии Рене Декарта с его полной приключениями жизнью. Учительница зависла. Сама по себе Елена Ивановна была очень достойным специалистом и человеком, и я не намеревался ставить ее в неудобное положение. Здесь интересно другое. Если учитель настоящий, то всегда порадуется уму и знаниям ученика. Иначе будет заявлено, что кое-кто слишком выделывается. Елена Ивановна искренне похвалила меня.
На третьем уроке литературы я вспомнил, что должен выполнить обещание литре и написать «свои» стихи. Я в любой жизни больше воспринимаю те стихи, которые обретают крылья в песнях. Если стихи не напоены мелодией, то на них и не стоит обращать внимания. Порылся в своих массивах и остановился на творениях Стаса Михайлова, кумира престарелых тетенек моего времени. Млин, таких паршивых и корявых стихов не приходилось записывать. Понадеялся по лени на общественное мнение. От огорчения рыкнул на Вовку, нацелившего свой нос в мою тетрадь.
В моем времени я однажды познакомился с одной неплохой поэтессой. Ну как познакомился, списались в интернетных форумах. Стихи она сочиняла просто жуть как замечательные. По моим ощущениям, где-то на уровне Пушкина. Вот одно такое стихотворение я и решил вызволить сюда.
Новое время пришло не сразу. В чаще дремучей, в лесу глухом был запечатан колодец сказок, старый-престарый, поросший мхом. Возле колодца струились тени, сказки бродили по деревням, пели их стройные менестрели, мягко вплетая в язык огня, струны дрожали, плелись баллады, славный герой побеждал всегда, в пламени юркие саламандры шустро сновали туда-сюда. Добрые сказки, простая мудрость, непритязательный свет чудес… Только однажды дождливым утром странные люди явились в лес. Воском закапали сруб колодца, сделали крышку из черных плит, не замечая, как сказка рвётся, но разбивается о гранит, нарисовали кресты на скалах и убрались не пойми куда… Лес замолчал. И чудес не стало. Сказки развеялись без следа. Время шуршало мышонком в листьях и родниковой лилось водой. Как-то к колодцу по тропам лисьим вышел однажды старик седой, долго пытался клюкой, руками (клял он кого-то, богов просил) сдвинуть тяжелый гранитный камень. Только на щелку хватило сил. Плюнул. Ушел. А сквозь нитку щели вырвался вверх золотистый свет: сказки и песни в лесу звенели после молчанья во много лет. Плиты рассыпались мелкой крошкой — между мирами открылась дверь. Мир изменился. Совсем немножко. Впрочем, меняется и теперь: здесь, у колодца, мерцают камни, дышит туманами серый лес. То, что казалось смешным и странным, — самое верное на земле. Входит открыто и без опаски, слышен реальности тонкий звон. То, что когда-то казалось сказкой, здесь, у колодца, уже не сон: эльфы в нелепых зеленых шапках, длинные уши и лен волос; странные звери на толстых лапках — мягкие крылья и теплый нос; серый дракон с языком шершавым, морды доверчивых драконят; в теплой земле прорастают травы, корни причудливо льнут к корням. Все, что когда-то посмело сниться, входит уверенно в этот мир. И, покидая свою криницу, сказки идут говорить с людьми. Кто-то не верит, визжа от страха. Кто-то — напротив — всем сердцем за… В новой Вселенной плывет черепаха — желтые звезды в ее глазах.Вовкин нос уже порылся в моих письменах. Я на этот раз не стал ему препятствовать. Пусть восхищается. По звонку отнес это творение Валентине на экспертизу. Приняла со скептичным лицом, но по мере чтения выражение ее менялось в сторону восторга:
— Прекрасное произведение, Паша. Просто слов нет, как прекрасно. Думала, что ты не захочешь меня порадовать перед праздником.
Фух, срослось вроде бы.
На географию не пошел, а Вовку отшил. Ему нечего было делать со мной у директора. Варваре был отдан пионерский салют, после чего она моментально унеслась со своими бамперами в директорский кабинет.
— Иди, чудо в перьях, — последовало потом приглашение от нее.
— Чем порадуешь? — сразу же поинтересовался Николай Николаевич, пожав руку и предложив присесть.
— Есть предложение как простимулировать меня остаться в этой школе. Я хочу перевестись в восьмой класс так, чтобы сдавать экзамены уже в этом году.
— Это невозможно! — ошарашенно раскрыл рот директор.
— Все возможно. В рощинской школе готовы так сделать. Если по каждому предмету за восьмой класс учителя проведут тестирование и запротоколируют результаты, то можно выйти на уровень облоно и устроить для меня годичный экстернат. Кстати, я слышал, что скоро олимпиады начнутся. Можете рассчитывать на мои кривоватые извилины. Я даже готов выступить за честь школы по любым предметам за восьмые классы.
Получив отмашку рукой, я вышел из кабинета. Судя по лицу, директор не был способен далее вести разговор.
До начала большой перемены было еще масса времени. Я вознамерился реализовать последний пунктик плана этого дня, только Юлии нигде не было: ни в кабинете, ни в учительской, где обнаружилась математичка, недовольно зыркнувшая на меня при вопросе об англичаночке. Понятно, уже обсудили наш вчерашний променад. Надеюсь, ее за это не будут увольнять. Метнулся в столовку, где поел обыденный вермишелевый суп и ежиков с пюре на второе. Ежики — это такие тефтели, в которых фарш перемешан с рисом. Разбавил твердые фракции чаем, больше похожим на компот. Подкрепившись, вернулся к дверям кабинета географии. Надо было еще Медика заловить и сообщить ему, чтобы готовился к поездке в Рощу. Как раз звонок случился.
Мы с Вовкой шли в гардеробную, чтобы одеться и пойти домой, когда встретились с Ангелиной и Юлией. Блин, не подумал, что нужно было ее искать в учительской музыкальной школы. Теперь уже и моя новая подруга стала давить на меня насчет общешкольного праздника. Я поинтересовался насчет участия местного ВИА «Спектр». Оказывается, он задействован на каких-то мероприятиях администрацией агрокомбината. Ребята подневольные, зависят от дирекции Дома культуры.
Внезапно в голову пришла одна идея. Нужно было только добраться до телефона. Вовка был отправлен домой. Я с дамами направился в музыкальную школу.
На базе музыкантов не было. Позвонил Андрею домой и не ошибся. Ребята в простое с памятного субботнего вечера. К тому же их выперли с клуба фабрики «Красная роза».
— Бери ребят, инструменты и рулите в Березовую рощу. Есть маза заиметь базу у нас, — предложил Макару.
— Не врешь? На самом деле? — не поверил он.
— Совру, морду мне набьешь!
В общем, тон лидера машинистов повысился до радостного, и мы условились, что они приедут в клуб к шести часам.
Наша мышка-девственница Ангелина Давыдовна вдруг оказалась прожженой аферисткой. Это я выяснил, подслушав вынужденно ее с Юлией хихиканье при поедании очередного торта и выпивании чая с загадочными добавками из расписного самовара. Вообще-то я краски нарочно сгущаю, чтобы интересней было. На фоне мегаафер нулевых и десятых годов нового века, ее нарушения чего-то там воспринимались бы как шалости малолеток. Оказалось, что она не просто учительница музыки и преподаватель музыкальной школы, а еще и ее директор. Еще оказалось, чтобы не терять ставки преподавателей музыкальных дисциплин, на них на половинное содержание оформлялись сотрудники дома культуры и некоторые учителя нашей школы. Фиктивно, конечно. Представляю себе нашу классуху литру в роли преподавателя сольфеджио, или мастерства игры на балалайке. Если же копнуть поглубже, то никаких махинаций и не было. Ангелине все эти чёсы правой задницы через левое ухо и нафиг не ложилось. Просто директору агрокомплекса и по совместительству хозяину всего здесь Никите Никитичу Марчуку было престижно иметь собственную музыкальную школу. Казалось бы не олигарх и просто директоришка, а понты как будто ботоксом укололся.