Муза

"И тогда твой невероятный талант заставил тебя принять свою судьбу".

Он усмехается. "Нет, это была моя бабушка. Когда пришло время поступать в колледж, она настояла, чтобы я подал документы в школу искусств Нью-Йоркского университета. Так я и поступил". Его улыбка была теплой и грустной. "Она верила в меня. Я думаю, это все, что иногда действительно нужно. Всего один человек, которого ты любишь, который любит тебя и верит в тебя".

"Почему портрет?" спрашиваю я, потому что понимаю, что нахожусь в опасной близости от того, чтобы сказать что-то ужасно эмоциональное и невыразительное.

"Мне нравятся люди", - говорит Коул. "Мне нравится смотреть на них и пытаться понять, кто они такие. Я никогда не узнаю их полностью и не пойму их до конца, но я могу запечатлеть одну их грань, один момент, который я могу сохранить навсегда".

Коул чувствует мой взгляд на себе и включает эту очаровательную ухмылку, в которой так много добра. Гораздо больше, чем я заслуживаю.

"Что ты думаешь?" - спрашивает он. "Ты прощаешь меня за то, что я притащил тебя сюда?"

Я ничего не говорю, но придвигаюсь к нему и скольжу свободной рукой по его широкому плечу и зарываюсь в его волосы. Я наклоняюсь и целую его. Его губы расходятся, и я чувствую вкус шампанского - сладкий привкус на его языке - и решаю, что с этого момента только так я хочу чувствовать вкус шампанского или чего-либо еще. Потому что он делает все хорошим.

Капсула опускается, и мы смотрим на город. Коул выглядит довольным, но странная, нервная энергия вернулась. Он опрокидывает в себя остатки шампанского и дергает за воротник пальто.

"Ладно, скажи мне правду", - требую я. "Что с тобой происходит?"

"Ничего, но... черт, прости. Я пытался. У меня было запланировано еще одно мероприятие, маленький джаз-клуб, я слышал, что он потрясающий, но я не смогу прийти".

Мои глаза расширяются в тревоге. "Что это значит?"

Он выглядит смущенным и даже немного озорным. Хотя мы совершенно одни, он наклоняется ко мне и шепчет: "На мне игрушка. Бусы. Для тебя. Для нас, чтобы сегодня вечером..."

"Я могу взять тебя немедленно". Я смотрю, как каждая капля крови в моем теле разгорается. Затем я качаю головой. "И ты говоришь мне это сейчас? Когда мы заперты в этой капсуле, в километрах от земли, и я ничего не могу с этим поделать?"

"Как, по-твоему, я себя чувствую?" - говорит он со смехом, хотя глаза у него темные и остекленевшие. "Каждый мой шаг задевает это место и заставляет меня представлять там твой член".

"Черт возьми".

Я наливаю бокал шампанского и опрокидываю его в себя одним махом, хотя это совершенно не помогает мне. Я наполняю его бокал и наливаю еще один для себя.

"Ты удивляешь меня, Коул Мэтисон, я никогда бы не подумал, что ты такой авантюрист. И коварный".

"Это твоя вина", - говорит он. "Ты слишком чертовски сексуальный. Попробуй сбавить обороты, ладно?".

"Если бы только это было возможно..."

Он смеется, и мы снова целуемся, на этот раз с большим жаром и потребностью, хотя время, кажется, полностью остановилось. Наконец, адская капсула приземляется, мы выходим и направляемся к стоянке такси. Я начинаю открывать дверь для Коула, но останавливаюсь.

"Если подумать, зачем спешить домой?".

Он моргает. "Прости?"

"У меня внезапно появилось настроение посмотреть классическое кино. В "Савое" идет двойной сеанс".

"Я тебя ненавижу".

Я смеюсь и притягиваю его к себе, целуя улыбку на его губах. Затем я наклоняюсь и шепчу ему на ухо: "Когда мы вернемся домой, я раздену тебя догола и буду трахать тебя в следующем веке".

Он незаметно берет мой член за штаны и сжимает его. "Это идея".

Поездка в такси тянется бесконечно долго. Наконец мы подъезжаем к моей квартире. Не успела закрыться дверь, как мы уже сбрасываем пиджаки и расстегиваем пряжки. Мы впиваемся друг в друга ртами - зубы кусаются, языки сплетаются в битве горячих потребностей и похоти.

Я веду его в свою спальню - на самом деле это номер люкс, с камином и зоной отдыха, - которая оставалась неиспользованной и пустой с тех пор, как в моей жизни появился Коул Мэтисон. Моя череда ночных гостей прекратилась в ту ночь, когда я нашел его на мосту. Я приостанавливаю нашу битву достаточно долго, чтобы щелчком руки выключить лампу, а затем мы снова начинаем рвать друг на друге одежду, пока не остаемся голыми.

Я упираюсь ногами в кровать. "На колени".

Мой тон мастерский, но внутри я дрожу от потребности. Коул встает на четвереньки, и я поднимаюсь за ним. Я провожу рукой по его волосам, затем вниз по позвоночнику, к его идеальной круглой попке. Я двигаюсь медленно и неторопливо, как будто не умираю от желания войти в него как можно скорее, но вид игрушки почти останавливает меня.

"Амбри..." Коул оглядывается через плечо. "Чего ты ждешь?"

В ответ я наклоняю рот и делаю медленный круг языком по его тугой плоти и игрушке, которая ее растягивает.

Он вздрагивает на ногах и руках, и издает придушенный звук. "Господи Иисусе..."

Я впиваюсь зубами в его мускулистую задницу, затем снова провожу языком по его телу, мои руки блуждают по его спине и заду, не торопясь.

Коул задыхается. "Амбри, я не могу..."

Я тоже не могу ждать больше ни секунды. Быстро, я тянусь в ящик своей тумбочки, в котором гораздо больше игрушек и безделушек, чем у Коула, и нахожу смазку и презерватив. Очень медленно я извлекаю игрушку - устройство из пяти соединенных между собой шариков уменьшающегося размера. Я отбрасываю ее в сторону, затем надеваю презерватив и смазываю свой член. Он уже готов, и я проникаю в него одним плавным толчком.

Голова Коула склоняется между плеч, и он с трудом удерживается на четвереньках. Я не могу оторваться, мои бедра дрожат от того, как он невероятно хорош на ощупь, как туг, как чертовски совершенен.

Сначала я двигаюсь медленно, обхватывая его бедра, затем провожу рукой вдоль его позвоночника и поднимаюсь к его волосам. Я сжимаю кулак и оттягиваю его голову назад, другой рукой удерживая его неподвижно, пока я беру его.

"Да...", - выкрикивает он. "Блядь, да..."