Музей заброшенных секретов

Что-то еще хотел спросить — не может же быть, чтоб человек ничего больше не заметил! — но взял себя в руки: из глубины двора донесся шум — кто-то вышел из дома и шел через двор. Молодой, танцующей походкой. Походкой человека, который еще никого не родил. Чье тело еще верит в собственное бессмертие.

— О-оля!.. — нараспев, будто нож шелковую ткань, разрезал сверху тишину женский голос.

— Задержитесь, — шепнул Адриан. — Спросите дорогу, будто заблудились. И, упаси боже, не идите за мной — нельзя, чтобы вас со мной видели.

«Пусть вас Бог благословит», — добавил он еще — или только хотел добавить. Но ответа уже не услышал.

Ему предстояло восемнадцать километров пути, где каждый встречный мог его узнать. Охотники шли по снегу, откормленные псари в новых тулупах и тугих кожаных портупеях разглядывали поле в бинокли, — а собаки уже рвались с поводков, захлебывались лаем, словно стремясь извергнуть из себя легкие, и свирепо рыли землю задними лапами, выбрасывая в небо фонтаны черной грязи… Зверь не подвел, зверь угадал, только лишь высунув до рассвета нос из крыивки: теплый ветер с юга нес с собой запах облавы — и это была облава на него.

Ты видишь?

Вижу.

Он идет.

Да.

Не бойся.

Я не боюсь.

Это только сон. Это нам с тобой снится один и тот же сон.

Разве так бывает? Чтоб двоим людям снился один и тот же сон?

Бывает. У моих дедушки с бабушкой так было однажды в Караганде. Это на самом деле очень просто — ты снишься мне, а я тебе.

И правда, просто. Даже странно, как во сне все просто — кажется, будто иначе и быть не может…

Потому что во сне все так, как есть на самом деле. А днем — только так, как нам кажется.

Значит, я на самом деле тебя люблю. Сейчас, во сне, это так ясно, что не нужны никакие доказательства. Я не вижу тебя в этих ночных декорациях, ты где-то в стороне, сбоку, как часть меня, — я только чувствую, что рядом со мной есть чья-то другая жизнь, и я ее люблю. И я знаю, что это ты. Ведь это ты?.. Ты?.. Это ты? АДРИАН?..

Адриан?.. Ох… куда ты убежал? Зачем зажег лампу?

Спи, спи… Я только запишу, а то забуду…

Что запишешь?.. Уфф… Одеяло сбилось… Который час?

Не знаю. Четвертый.

Ты чувствовал, как я тебя любила? Во сне? А ты взял и проснулся. Там еще что-то было. Дай подумать.

Иди ко мне, будем думать вместе.

А, черт!..

Что такое?

Колено… Задел… Будто зашиблено, что ли? Только обо что я мог его ударить? С вечера все было о’кей…

Может, об тумбочку? Мечешься всю ночь, вскакиваешь… Дайка я гляну.

Странно. Очень странно…

Нет, синяка не видно. Когда так нажимаю — больно?

Да вроде нет…

А здесь?

Оно будто внутри болит, глухо так. Очень, очень странно…

Ну, ложись уже… Напугал меня, и снова весь мой сон убежал. Только и запомнила, что почему-то очень тебя любила. И почему бы это?

Вот и хорошо. Люби меня. Все время люби.

А я что делаю?

Вот повезло мне.

Нам обоим повезло.

Да. Безумно.

Ох… Адюшка… Адичка, родной, чудо мое… Нет, не останавливайся… О Боже… Ах, ты ж… ты… ты… ты..

Любимый мой… любимый…

Дай слезки вытру… Положи голову мне на плечо. Вот так…

Это лучше, чем было во сне.

Это продолжение.

А так и есть… Потому что я каждый раз с тобой что-нибудь вижу. Каждый раз какие-то новые картинки — как в кино…

Моя ты картинка. Самая лучшая картинка на свете.

Только мне жаль, что ты не видишь… Что я тебе не могу показать. Такое бы было видео…

И что же было на этот раз?

Вспышка. Просто вспышка, только очень яркая. Такая, будто прожектором в глаза, как после темного подвала… И — взрыв… Такая смесь восторга и ужаса, как вылет из тела. Вот интересно, это и в смерти тоже так?..

Ты так застонала, я аж испугался.

Это и правда было похоже на смерть.

Знаешь, я только что благодаря тебе понял одну штуку.

Снова про какие-нибудь твои множества?

Нет, про тот сон… Я понял, почему там нет страха смерти. Ни в одном из этих снов. Хотя, в принципе, все они про смерть. Странно, правда?

Дурачок ты мой…

Что ты, малыш? Почему ты опять плачешь?..

Потому что я тебя люблю. Так люблю, что не знаю, что с этим делать…

Чшш… Не плачь. Хочешь, я возьму тебя на руки и покачаю?

Ой, Господи…

Ну вот, лучше уж смейся.

Рассказывай, рассказывай дальше. Что там со страхом смерти?

А ничего, в том-то и дело. Нет его там. Я думаю, он вообще не боялся умереть, тот человек. Думаю, он постоянно был к этому готов. И потому все картинки в его голове были такими… предельно резкими, физически ощутимыми… Это так же, как в экстазе, понимаешь? Когда ты сказала про вылет из тела, я сразу об этом подумал.