Муж и жена - одна сатана

Ксантос ввалился и поставил на стол бутылку рома и два стакана. Бутылку, заметьте, моего коллекционного рома, который лежал в подвале с незапамятных времен и берегся для особого случая. Ладно, посчитаем приватный разговор с другом моей жены таковым.

— Выпьем? — спросил Ксан, словно бутылка и стаканы не были достаточным намеком.

— А повод?

— Не знаю, как у тебя, а у меня поводов много. Могу даже с предысторией, — заявил Ксантос, без капли смущения разливая ром и протягивая мне стакан.

— Например?

— Например, моя лучшая подруга вышла замуж. — Ксантос сделал большой глоток и даже не поморщился.

— Это повод?

— Это предыстория. А повод то, что муж оказался не ублюдком.

— У меня благородное происхождение, так что ничего удивительного, — вяло ответил я. Ром не заставил чувствовать опьянение, но желание ругаться и огрызаться убрал.

— Да я больше о том, что ты оказался нормальным. Игни, знаешь ли, как-то не везло на противоположный пол. То этот ее друг родителей, то хлыщ, который на нее проспорил...

— Так, а вот отсюда поподробнее.- Я аж весь подобрался. Проспорил? Знаю я эти мерзкие дворцовые шуточки, когда на спор пытаются кого-то соблазнить. Глупые детишки, которые не могут придумать ничего умнее. И жестокие.

— Да не было подробностей. Игни сразу догадалась, хотела сжечь. А мне пришлось его спасать: прямо из-под огня вытащил...

— Вытащил? — Я сразу почувствовал, что это слово какое-то многозначительное, с двойным дном.

— Ага, вытащил, — активно подтвердил Ксантос. — Прямо через перила перекинул вниз. Да не смотри ты так, там все второй этаж, пара переломов. А так остался бы головешкой.

Ксантос спокойно допил ром и налил себе еще. Вот теперь еще легче было понять, почему Ксан и Игни подружились...

— Так что у вас произошло? — Ксантос грубо прервал мои мысли.

— А что произошло? — Нет, неужели он и всерьез рассчитывает, что я буду с ним откровенничать? Я похож на доверчивого идиота? Будь это так, мой некромантский век был бы недолог.

— Ты выгнал меня со спальни Игни, потом вы целовались, а потом она отправила себя восвояси.

Я едва не подавился:

— Какого черта?! Ты за нами следил?

— Да больно вы нужны кому-то! Надо было дырку в потолке заделывать, прежде чем лобызаться! Или приказать Лили найти мне другую комнату!

— Так какого черта ты спрашиваешь, что случилось, если сам знаешь?

— Было ли еще что-то? Или почему ты Игни избегаешь? Она, между прочим, волнуется.

— Да ничего не было, — ответил я. Что там быть могло? Раз указали на дверь, то не насильно же оставаться.

— Так чего с Игнис не общаешься? Тебе не понравилось? Проблемы с потенцией? У тебя на нее не встало?

Я ожидал каких угодно вопросов, но только не этих. И, пожалуй, за все время пребывания Ксана у меня возникло желание набить ему морду. Он, видимо, это прекрасно почувствовал:

— Если не в этом проблема, так в чем? Только не говори, что ты избегаешь ее по какой-нибудь глупой причине, вроде... М... ну, например... «Я почти вынудил ее поцеловать меня, поэтому мне стыдно».

Я отвел взгляд. Даже Ксантос догадался. Если раньше вина мне казалась тягостной, то сейчас она грозила раздавить меня ко всем перемолотым в учебной практике костям!

— Да ты серьезно?! — Ксантос неприлично заржал. — Я пошутить хотел, но не думал, что так попаду.

— У меня не проходит ощущение, что я ее заставил, — покаялся я, чуть не прикусив себе от злости язык — планировал же молчать, нашел, с кем откровенничать. С тем, кто продолжал так смеяться, что едва не расплескал весь ром в уже третьем по счету стакане. Мне не жалко, но очень неудобно, когда у твоей жены друг — потенциальный пьяница.

— Вставай, покажу тебе кое-что интересное.

— Кое-что? — Я не сдержал любопытства, смешанного с подозрение.

— Того, что запросто снимет с тебя бессмысленную вину и докажет, что Игни была очень даже не против.

Я скривилась. Есть всякую капусту вместо прекрасных пирожных мне совсем не хотелось. А кроме того, было еще очень интересно: целоваться — это как? Приятно, странно? Стыдно? Да все вместе!

После поцелуя Одена мне надо было очень хорошо подумать. Что же я почувствовала и как к этому отнестись? Честно признаюсь, что ни к чему я не пришла. А раз не поняла, значит, надо повторить. Конечно, попросить Одена во второй раз достаточно проблемно, но у меня была на этот счет гениальная идея.

Только вот Оден куда-то запропастился. Я даже пожаловалась Ксану, что муж меня избегает, на что тот повздыхал, побурчал, выдал пару неприличных слов, но пообещал все уладить. Ну и отлично! На Ксана всегда можно положиться.

А мне для осуществления моего плана был очень нужен Франц. Собаку найти получилось куда проще, чем ее хозяина. А вот уговорить Франциска зайти в мою комнату и там остаться было уже посложнее. Видимо, слышал разговор Одена и его угрозы. Но Франц в итоге сжалился надо мной. Только вот наличие лица мужского пола (пусть и мертвого, пусть и собаки) никак не способствовало появлению Одена.

— Ксан! — рявкнула я, услышав шаги сверху. — Ты разобрался?

Ну а что? Могу я поинтересоваться у друга, как продвигается моя маленькая просьба? Кстати, очень удобная дыра в потолке. И не видно практически ничего, и общаться удобно.

— С чем я должен был разобраться? — издевательски протянули мне в ответ. Ну, конечно. Дождешься от Ксана понимания и спокойных комментариев. Проще у пустынников ведро воды выпросить.

— С Оденом. Ты обещал выяснить, где он пропадает и почему меня избегает! — возмутилась я. Неужели забыл? Или специально тянет время.

— Так я выяснил.

— И? — спросила я в нетерпении.

— И думаю, что скоро прекратит.

— Чудесно! Просто прекрасно! Поразительно и невероятно! Скоро — это когда? — Я едва не кинула светильником наверх. Останавливали две вещи: в Ксана я бы не попала, и светильник был тяжелым. — Слушай, мне вот интересно, если я в свою комнату приведу армию мужчин, он наконец заглянет сюда и прекратит бегать?

— Ну, прям не знаю, — задумчиво протянул Ксан. — Оден, вот скажи, как ты поступишь?