Муж и жена - одна сатана

Мы с Оденом ждали Ксантоса возле порога, благоразумно не желая идти на встречу по образовавшемуся морю грязи. Мне саламандра сообщила о прибытии Ксана, а вот как Оден узнал — понятия не имею. Но вышли мы на крыльцо дома одновременно, хотя и были в разных частях дома.

Не могу сказать, что мне понравилось, как Оден смотрит на Ксантоса, но было лучше, чем я ожидала. По крайней мере, максимум, что случится — это обычная мужская драка. В некотором плане я понимала Одена: если бы рядом с ним крутилась какая-нибудь шикарная барышня, я бы тоже чувствовала себя неловко. Ревновала бы? Вот уж чего знать не знаю! Да я и до сих пор не могу понять, откуда ревность взялась у Одена. Некромантские замашки? Дурные привычки? Возможно, я ему нравлюсь? Последний вопрос едва не заставил меня рассмеяться. Конечно, огненный маг со взрывным характером и кучей заморочек! Обязательно, как же.

Ксантоса осмотрелся кругом, махнул мне рукой, а потом спешился с лошади прямо в грязь: его белые сапоги наполовину погрузились с месиво. А потом Ксантос открыл рот. И выругался. Минут на десять выругался, да так, что ни повторить, ни в приличном обществе вспомнить.

Я привычно отрешилась от происходящего: слушать, как Ксантос сквернословит — уж увольте. А вот Оден слушал, и, как мне показалось, будь здесь перо и бумага, то записывал бы. И еще повторить просил. Мужчины, что поделать.

— Ну ты и забралась в глушь, искра ненаглядная, — прошипел Ксантос, подходя к нам с Оденом. — В большее болото перебраться не могла? Я делом занимался в три раза меньше, чем добирался сюда. И, подумать только, ни одного! Ни одного приличного трактира или гостиницы. Я в голом поле едва не заночевал.

И нет, искра — это совсем не комплимент. У нас в академии так звали тех, кто не обладал большой силой и не мог ее контролировать, поджигая все вокруг.

— Псинка, что, боишься свои белые сапожки замочить? — я не осталась в долгу. Да, псинка — это комплимент примерно из той же категории, что и искра. Так называли следопытов, которые расследовали по старинке из-за нехватки магического дара или слабых знаний.

Вы не думайте, что мы друг друга и впрямь оскорбляли. И я, и Ксантос достигли того уровня силы и мастерства, что такие «комплименты» попросту не воспринимались всерьез. Это, скорее, был традиционный вариант приветствия. Зато, как ни странно, наш обмен «любезностями» прилично успокоил Одена, который переводил взгляд с меня на Ксантоса и обратно. А потом мой муж произнес:

— Вы случайно не родственники?

— Огнем очисти! — Я едва не перекрестилась, хотя к верующим себя не относила.

— Да пусть тебя твои скелеты покусают! — Ксантос возмутился не меньше, чем я.

— Нет, вы определенно родственники, — сделал вывод Оден. И, признаюсь, переубедить его ни я, ни Ксантос спустя время так и не смогли. — Ну, проходи в дом, Ксантос, надеюсь, ты с добрыми вестями.

Разместились мы в кабинете Одена. Не зря приводили его в порядок, не зря ставили дополнительные кресла и просили Лили стереть многовековую пыль со всех углов. Ксан, не дожидаясь приглашения, уселся в огромное кресло около стеллажа с книгами, Оден привычно занял место за столом, а расположилась так, чтобы было удобно видеть и слушать обоих.

У Ксантоса были добрые вести: он нашел девушек у работорговцев, умудрился их вызволить, попутно отловив преступников и передав их страже, и доставить девушек в деревню к родным со словами, что он от великого некроманта Одена. Разумеется «великого» было сказано со всем возможным сарказмом и ядом, коего у моего знакомого было немало.

И все это Ксантос проделал в такие краткие сроки, что я в который раз подивилась его мастерству. Впечатляет, правда, впечатляет. Приятно иметь таких впечатляющих друзей. Если бы еще и «яд» свой придерживал — святым бы был.

Я вздохнула. Повезло еще, что Оден такой выдержанный и терпеливый, будь на его месте кто-нибудь другой, то мне бы уже пришлось разнимать магов. Разнимать я умела двумя способами: убить или довести до полусмерти. Ни к Одену, ни к Ксану я такое применять не хотела. Ксан, каким бы засранцем не казался, был лучшим другом. А Оден... Оден — это Оден, очень трудно плохо обращаться с человеком, который заботиться о тебе искренне и без задней мысли.

Но, к моему счастью, Оден отнесся вполне нормально к происходящему: сидел, слушал Ксана, никак не реагируя на сарказм. У Ксана даже пыл поубавился: не привык к такому отношению.

— Ты хочешь сказать, что работорговцы приехали за тридевять земель, чтобы похитить девушек именно из моей деревни? — Оден первым заметил несоответствие.

Деревня находилась весьма далеко от морского порта, смысла похищать девушек именно с территории Одена не было никакого. Можно было найти кого-нибудь поблизости для продажи в рабство. Конечно, всегда были варианты, что похитители так маскировались, заметали следы... Но как-то очень глупо, получается, заметали: перевозить похищенных на такое расстояние было куда опаснее, чем украсть кого-то из близких к порту деревень. Как ни крути, а теория, что Одена кто-то подставляет, подтверждалась.

— Именно. Выяснить личность мага, который это устроил, мне не удалось. К тому времени, как я появился — от его пребывания не осталось и следа. Так что придется самому думать, кому ты так насолил. О, спасибо! — Ксантос поблагодарил Лили, которая поставила перед ним поднос с вином и легким перекусом. — Ее же Лили зовут? Если судить по форме черепа, то при жизни она была редкостной красавицей.

Следопыт, что с него взять. Он людей по костям на пальце опознавал, а уж представить, как при жизни выглядел скелет для него проще простого. А вот Лили, кажется, засмущалась. Ну, насколько скелет может смущаться: одернула неловко подол платья костяными пальчиками, поправила цепочку — специальную некромантскую защиту — на груди, и приложила вторую руку к серцу, поклонившись.

— Так, все, хорош, нечего соблазнять моих служанок, — Оден произнес это серьезно, но я-то отлично видела, что в глазах прыгали чертики-смешинки.

Зато Ксантос закономерно подавился сыром от возмущения:

— Да я только хотел отметить ее красоту!

— Отмечай, конечно, но приставать не вздумай. У меня слуги неприкосновенны.

— Да вы меня что, за некрофила принимаете?! — Ксан едва не подскочил на месте от возмущения.

— Не волнуйся, я ничьи вкусы не осуждаю, важно лишь одно: чтобы они приносили всем удовольствие. Захочешь ухаживать за Лили — мне скажи, чтобы я точно знал, что все добровольно.

Ксантос перевел ошарашенный взгляд с Одена на меня и почти жалобно спросил:

— Игни, он совсем дурак?

— Нет, Ксан, он не дурак, он над тобой издевается.

И тут Оден разразился смехом и поднял руки в обезоруживающем жесте:

— Уж извини, не смог сдержаться. Но ты прав, Лили и впрямь при жизни была невероятной красоткой. Помню, мне не раз приходилось грозить почетным гостям словом лорда, чтобы от нее отстали.

— Ладно. Мы квиты, — кисло согласился Ксантос, явно пересчитывая в уме все саркастические высказывания, которые успел адресовать Одену.