Муж на сдачу

В руке что-то хрустнуло, взбешенный граф опустил глаза — чашку раздавил…

— Я против ухаживаний, это не по нашим обычаям! Завершится траур, тогда можно.

— Пожалуйста, позвольте мне помогать Мариэте по хозяйству. Конечно же, только во дворе и в дневное время! — повторил просьбу кандидат в женихи. — Подвозить ари, если ей нужно съездить на базар, у меня есть повозка и лошадь. Вот, с расчисткой помочь, вскопать, опять же.

— Зачем вас моя сестра? Разве, вокруг больше нет девушек?

— Есть, но мне нравится Маризта. Она скромна, чистоплотна, работяща и несварлива. Мы все завидовали ару Дерешу. Потом, ваша сестра уже была замужем, то есть, всё знает и умеет, она будет хорошей женой. И посмотрите — за зарослями, отсюда, правда, не очень видно, за тем забором — мой дом. Если мы станем семьей, то просто объединим участки. Очень удобно, вы не находите?

— Хорошо, помогайте, пока я здесь, — разрешил граф, — но как только уеду, не приходите к сестре в одиночку, берите с собой жену Прония. Не стоит компрометировать Мариэту, она не заслужила. Я не очень понял, вы хотите жениться на моей… сестре, потому что её участок граничит с вашим?

— Не только поэтому, — ответил Талир. — Во-первых, мне очень нравится сама Маризта. Она очень красивая и хозяйка отличная, имеет покладистый нрав.

Во-вторых, я, как и она — бездетный вдовец. За меня никто девушку не отдаст, а вдову замуж только вдовец возьмёт. Получается, что мы с Мариэтой просто созданы друг для друга.

— Что случилось с вашей женой, ар?

— Умерла родами вместе с ребенком, — Талир потемнел лицом. — Как раз в тот год, как Дереш с женой купили этот дом. Вся жизнь Мариэты у нас на глазах, поэтому я не сомневаюсь — она мне подходит, и будет прекрасной женой.

— Я понял, — согласился граф, — но ответ не изменю. Никаких ухаживаний, только помощь и то, когда я рядом.

— Не понял — говорите — не ухаживать, и тут же разрешаете помогать, — озадачился Талир.

Граф на минуту завис, пытаясь найти несоответствие, и решил уточнить:

— В чём проблема?

— Ну, как же? Если я начну помогать Мариэте, то это и есть ухаживать!

— Да? — изумился Михаэль. — Я думал, ухаживать — дарить цветы, покупать сладости, возить гулять, ужинать или обедать вместе, брать за руку…

— Единый с вами! — испугался кандидат в женихи, — что вы перечислили только с женой можно! И то — на именины или в день Перелома года, а не просто так.

— А, понял. В Тропиндаре немного другие обычаи, чем в Империи, — оживился граф.

— Тогда разрешение даю — ухаживайте. Но не переступите черту!

— Спасибо, ар! Как можно! Это же моя будущая жена, я не собираюсь портить ей репутацию! Завтра я еще приду помогать с расчисткой, оборот смогу урвать от послеобеденного отдыха. До свидания, ар Михэ! Очень рад, что мы так хорошо поговорили!

Талир ретировался, а граф еще некоторое время стоял, глядя ему вслед.

Будущая жена, подходит по статусу, уберём забор между участками…

Р-р-р!!! Кулаки сами собой сжались.

Нет, с ним определённо не всё в порядке, эта женщина ему, точно, что-то подлила.

Казалось бы, какое ему дело до того, за кого она выйдет, кто будет или не будет ухаживать? Нет же, бесит! Бесит, будто бы… Словно она ему небезразлична. Бред!

Следующие несколько дней покоя не принесли.

Нет, внешне всё было нормально: утром Михаэль завтракал, потом шёл воевать с кустарником. С перерывом на перевести дух, он упражнялся в рубке до обеда, а потом отдыхал до вечера. Два раза заглядывал Талир, извиняясь, что нет времени, за оборот успевал сделать столько же, сколько граф за половину дня, и рассыпался в похвалах Маритиному взвару, которым она его неизменно поила.

Граф катал желваки и злился — ему она никогда так не улыбалась, да и чашку с напитком не в руки подавала, а ставила на стол или другую ближайшую поверхность.

Сама женщина весь день проводила на бегу, успевая и постирать, и за огородом поухаживать, еду приготовить и наварить новых зелий. А еще то и дело являющиеся покупатели за тем или иным снадобьем. С каждым надо было поговорить, некоторых и отваром или взваром напоить, выслушать, как больной, которому берут зелье, себя чувствует, поговорить о детских проказах, видах на урожай, похвалить мудрого кагыма и вежливо распрощаться. К вечеру Мариэта с ног валилась. Но, бывало, за зельем приходили и ночью.

— Ты же не одна теперь, мужчина в доме! — объяснял ночной покупатель, глядя на встрёпанного Михаэля, — а нам ну очень это средство нужно! Утром некогда, днём поздно будет.

И Марита, вздыхая, продавала бутылочку, прикрепив к ней бумагу с подробной инструкцией по применению.

— Грамотный-то есть кто в доме?

— Есть!

— Всё равно, слушай и запоминай: пить по одной детской ложке за четверть оборота перед едой. Запомнил? Повтори.

Посыльный старательно проговаривал, и Мариэта его отпускала. А потом долго ворочалась без сна, и утром вставала еще более уставшая, чем ложилась вечером.

Михаэль, который неизменно выходил из своей пристройки на любой стук, однажды предложил:

— Ты же не высыпаешься. Надпиши все бутылочки, где и что, как принимать, а я ночью, если кто-то придет, сам выдам.

— Сможешь? — с надеждой спросила Мари. — Я, правда, что-то никак не высплюсь, а если перебить сон, то до утра потом не усну.

— Что сложного-то? Скажет — капли от живота, я найду по ярлычку, и продам. Тем более что можно вторую дверь отпереть, которая в комнату с зельями со двора ведёт, так я даже в дом заходить не буду, и не потревожу.

— Давай, попробуем, — согласилась женщина.

Весь следующий день Мариэта писала ярлычки для зелий, инструкции по применению для каждого вида, расставляла на полках средства по сортам и объясняла, что где графу.

— Жаль, что ты не училась, — заметил Михаэль, глядя, как Мари в десятый раз повторяет одно и то же, — тогда бы написала всего по одному экземпляру, а потом магией наделала бы сколько угодно копий.

— Как это? — заинтересовалась Мариэта.

— На самом деле, довольно просто, если резерв позволяет. Берешь записку, рядом кладешь чистый лист бумаги, далее пропускаешь силу через записку, она вбирает в себя текст, и переносишь его на пустой лист.