Муж на сдачу

Михаэль покрутил браслет на левом запястье.

В первый же день в столице Маризта напомнила, что версия с супругами не пройдет, если на них не будет брачных браслетов.

— В Тропиндаре не появляются татуировки при заключении брака, — пояснила Марита. — Здесь мужчина и женщина дают друг другу брачную клятву и обмениваются специальными браслетами.

— Браслетами? Где их покупают?

— У магов. И некоторые лавки торгуют брачными браслетами, конечно, теми, что подешевле.

— А без клятвы браслет наденется?

— Не знаю, я была замужем по имперским обычаям, никого не расспрашивала, как в Тропиндаре проходит обряд. Это касается только двоих, а не как в Империи — в Храме, при свидетелях.

— Надо узнать, — граф покосился на Дневное Око — ещё довольно высоко, он успеет.

— Как же нас до сих пор не раскусили — говорим, что женаты, а браслетов-то нет!

— Ты носишь рубашку с длинными рукавами, а я надела вот это, — Мари подняла левую руку, и на тонком запястье из-под задравшегося рукава на мгновение мелькнула желтая полоска.

— Что это? Брачный браслет?

— Нет, самый обычный. Украшение. Но никто же не присматривается, видят, что на руке есть браслет, этого достаточно.

— Почему не думают, что это просто драгоценность?

— Потому что украшения носят на правой руке, а на левой — только брачный браслет.

— Значит, мне тоже достаточно купить такой же и нацепить на левую руку? — спросил граф.

— Если мы собираемся выдавать себя за семейную пару, то придется приобрести настоящие. Иначе, первый же магический патруль или просто наблюдательный одарённый увидит, что на руках у нас пустышки. Будут большие проблемы.

Поразмыслив, Михаэль согласился, что это разумно и отправился в тот район столицы Тропиндара, где располагались лавки с магическим товаром.

Приобретение символов брака произошло без проблем. Решив экономить, Михаэль выбрал совсем простенькую пару — тонкие ободки из меди, ничем не украшенные.

Когда он вернет себе имя, то подарит Рите много настоящих драгоценностей, с редкими и ценными камнями. Что ни говори, а он обязан ей всем: жизнью, свободой, возвращением магии и до сих пор ничем не отплатил за заботу и помощь. Правда, женщина, сама этого не зная, похоже, украла, похитила, взяла в плен его сердце, но об этом он ей никогда не признается. Марита — чудесная, но она, всё-таки, женщина и, значит, нельзя давать ей в руки такой козырь. Кто знает, как она распорядится этим знанием? Во всяком случае, каждая из известных ему аристократок не преминула бы содрать с любовника всё, что только сможет. А у него графство, и… жена. Ещё одна причина не давать Рите напрасных надежд.

Хотя, он же видит — она не такая, как другие простолюдинки, готовые передраться за возможность стать амантой аристократа. Но что он может ей предложить, если в замке его ждет, пусть нежеланная, но жена?

— Вот браслеты, — вернувшись, мужчина показал Мариэте покупку. Затем надел один себе на руку, повертел, пытаясь застегнуть, но вещь и не думала соединять концы.

— Давай, я попробую, — предложила женщина. — Жениху невеста надевает, а жених — невесте.

Но сколько она ни крутила ободок, ничего не получалось.

— А если попробовать соединить магией? — задумчиво пробормотал граф, прижал браслет, чтобы его концы соприкасались, и послал импульс.

Негромкий хлопок, и незадачливый экспериментатор отлетел к стенке, больно приложившись плечом, а Мариэта, ойкнув, дула на покрасневшую кожу запястья.

— Грах! — выругался Его Сиятельство. — Видимо, мы должны дать друг другу клятвы, только тогда они застегнуться. Но это же будет означать, что мы заключили брак на самом деле?

— Не знаю. Ты же женат, забыл?

— Забудешь такое…

— Вот! Единый не допустит двоеженства.

— Тогда браслеты не наденутся.

— Столько мороки. Пусть мы будем брат и сестра?

Брат и сестра? Но тогда они не смогут жить вместе, а для того, чтобы обнять Мариэту, ему придется ждать темной ночи. И близость… Не видать ему совместной постели. Но, грах его подери, он уже не может не прикасаться к Рите, не целовать её, не обнимать, не любить! Единый, как в его жизни всё несправедливо! Он — маг и должен был взять в жены одарённую и невинную девушку, а досталась ему Гвинет. Она хорошая, но уже без дара и далеко не невинная. Сейчас же он встретил необыкновенную женщину. Девушку, ведь до той ночи Рита была девственницей! К тому же, одаренную магией. Из Маризты получилась бы прекрасная жена! Жена, которую он никогда не захотел бы отослать в дальнее поместье. Жена, к которой он спешил бы из поездок, которую баловал бы и любил. Да, грах подери! Он любил бы Мариэту, берёг, и так ею гордился! У него была бы самая лучшая жена — не только одарённая, но и умеющая пользоваться даром. Потрясающе красивая и очень умная. Ни один аристократ не может похвастаться такой. Мариэта — настоящее сокровище! Его сокровище!

Прокручивая в голове горькие мысли, мужчина продолжал вертеть на руке Мари браслет. В какой-то момент, раздался тихий звон, и украшение стало неразделимым.

— Как ты это сделал? — ахнула женщина, рассматривая медную окружность.

— Сам не понял, — не менее ошарашенный, чем Рита, Михаэль таращился на её руку.

— Я просто вертел его, пытаясь соединить.

Зельеварка решительно потянула графа за левую руку, надела на неё второй браслет и принялась крутить его так и этак.

Единый, какие у него глаза! Знаю, что не имею на это право, но он мне так нравится! Весь — вместе со своёй твердолобостью настоящего аристократа и неприспособленностью к жизни без магии. Настолько сильно нравится, что при одной мысли о расставании, у меня останавливается сердце. Мне все время хочется прикасаться к нему, я таю, когда он меня обнимает, и не только обнимает.

Если бы он мог стать моим мужем! Я была бы лучшей женой на свете — родила бы ему детей, заботилась о нем, следила за домом, ждала его из деловых поездок. И научилась бы вести себя, как положено аристократкам, Михаэлю не пришлось бы меня стыдиться. Единый, почему у меня в жизни всё наперекосяк? Я люблю этого мужчину больше жизни, и готова отдать ему и магию, и свою жизнь, лишь бы у него все было в порядке. Он такой нежный и заботливый, мой Михаэль…

Под пальцами Мари браслет дрогнул, раздался мелодичный звон, и концы украшения соединились.

— Единый, у нас получилось! — выдохнул Михаэль. — Правда, я не знаю, как. Просто крутила браслет, в какой-то момент он сам соединился! Хорошо, что мы обошлись без брачных клятв, и я не стал двоеженцем. Иди сюда!

Притянув женщину к себе, граф нежно поцеловал её. Сначала осторожно, почти невесомо, но через мгновение поцелуй стал глубже, горячее. Михаэль целовал, будто клеймил — моя! И Мариэта, отвечая с не меньшим жаром, ставила свою метку — мой!

Вспомнив, что последовало дальше, мужчина довольно улыбнулся.

Ночь, полная огня и нежности — вот что было дальше.

Хорошо, что вопрос с браслетами уладился, но Михаэля нет-нет, да глодала мысль — жива ли Гвинет? Вдруг брачная вязь пропала не из-за того, что он лишил невинности одарённую, а потому что его жена умерла? Но тогда… тогда он, получается, на самом деле заключил брак с Мариэтой?

Зла Гвинет он не желал, но нет-нет, да ловил себя на мысли, что не очень огорчился бы, узнав, что её нет в живых…