Муж на сдачу

Татуировка опять кольнула, граф вынырнул из размышлений и поспешил выбрать наиболее удобную позицию.

Где же эта тропинка? А, вот она. Отлично.

Пройдя немного вперёд, Михаэль оказался в зелёном тоннеле. С одной стороны почти к самой тропке подходили заросли бурьяна, вымахавшие выше человеческого роста, с другой стороны шёл увитый светло-зелёной лианой забор. Следуя за тропинкой, мужчина увидел, что через пару десятков шагов она делает зигзаг, огибая старое, наполовину засохшее дерево. Идеальное место для засады! Только, вот, охотнику негде встать, чтобы его не заметили раньше времени.

Если бы ему спрятаться за ограду, как тогда, в Адижоне, когда он подсматривал за магами!

Мужчина вспомнил о лазейках в адижонских заборах — здесь тоже есть мальчишки. Наверняка они также делают себе удобные проходы. Найти бы только.

Граф положил руку на доски и пошел вдоль ограды, слегка надавливая на неё. Дошагав почти до засыхающего дерева, где тропка делала резкий поворот, мужчина совсем было собрался поискать убежище в бурьяне, но тут одна из досок под его рукой подалась. Не веря удаче, Михаэль толкнул деревяшку, и она покачнулась, держась на одном гвозде.

Спасибо, Единый!

Граф отодвинул доску и заглянул на ту сторону ограды — точно — тонкой ниткой среди зарослей сорной травы тянется тропка. Мальчишки, они такие! — с неожиданной гордостью подумал Михаэль, вспомнив и себя в детстве. — Всюду найдут лазейку, а если её нет — сделают.

Скоро у него будут трое сыновей, он обязательно всему их научит, покажет, расскажет. И сам получит возможность заглянуть в детство, пусть, только одним глазком! У его мальчишек будет мать, он не станет у них её отнимать, как принято у магов. Пожил в Адижоне, посмотрел на семьи неодарённых и остро, щемяще позавидовал адижонским мальчишкам, которые росли рядом с матерью. Он видел, как женщины ругали сорванцов, как заботились о них, как целовали и обнимали, давали необидные и заслуженные подзатыльники. Грах, как бы он хотел, чтобы его детство прошло также! Интересно, Гвинет будет хорошей матерью его сыновьям? Он очень на это надеется…

Со стороны, откуда он пришел, послышался небольшой шум, и граф поспешил скрыться за забором, чуть сдвинув доску, чтобы в щель видеть тропинку.

Через несколько мгновений показались Приния и Мариэта.

Зельеварка шла впереди, и Михаэль нахмурился — как же он воздействует на экономку, если Рита полностью перекрывает обзор? Но тут женщина — то ли на самом деле в туфлю попал камешек, то ли она что-то почувствовала — остановилась и, наклонившись, принялась поправлять обувь. Недовольно буркнув, Приния вышла вперед.

Михаэль разом охватил картину — экономка медленно приближается к нему, Мариэта присела, уйдя с линии атаки — пора!

Магия привычно отозвалась, прыгнув в руки, разбежавшись по венам. Мужчина отпустил заранее приготовленное заклинание и вложил в него двойной импульс.

— Долго ты собираешься копошиться? — недовольно проворчала Приния, поворачиваясь в сторону отставшей зельеварки, и замерла, попав под заклятье безвременья.

Мариэта увидела, как из забора, будто из портала, появился Михаэль, и её захлестнула горячая волна — Единый, как же она по нему соскучилась! Что она будет делать, когда больше не сможет видеть его, разговаривать, прикасаться?

— Что с тобой? — отрывисто спросил мужчина, приблизившись к сидящей на корточках женщине. — Ногу натерла?

— Нет. Почему-то, вдруг, мне захотелось присесть и вытряхнуть туфли, — ответила зельеварка. — Наверное, камешек попал, но я думала о тебе, где ты нас встретишь, поэтому всё делала машинально. Что это с экономкой?

— Я наложил на неё заклятье безвременья. Для Принии ничего не изменилось, она уверена, что идет и выговаривает тебе.

— Что ты намерен делать дальше?

— У меня мелькнула одна мысль — не родня ли она моя? Тогда было бы понятно, зачем она помогала меня похитить — своеобразная месть со стороны обиженного родственника. Чтобы выяснить, не состоим ли мы в родстве, мне нужна капля крови экономки. Потом, ты говорила о внушении, я хочу сначала сам всё проверить. Может быть, она просто скрытый месмерист, а не менталист. Это объяснило бы, как тебе удалось вывернуться из внушения.

Объясняя, граф подошел вплотную. Стараясь не вдыхать слишком глубоко — запах Мариэты сводил с ума. Грах, как же он соскучился! Послать всё, сгрести её в охапку и увезти на край света. Дети… Да, он не может так с ними поступить, не имеет право. Стиснув зубы, Михаэль отвернулся и попросил:

— Мари…эта, дай мне одну из своих шпилек.

— У меня нет шпилек.

— Что-нибудь острое?

— Ножик для нарезки трав. Правда, он совсем небольшой. А магией ты не можешь сделать надрез?

— Могу, но мне нужно, чтобы Приния ничего не заметила, поэтому одного заклинания для неё достаточно.

Взяв экономку за руку, быстрым движением нанёс короткий укол себе в палец, потом — в палец Принии и смешал капли крови, растерев их по ладони.

Мариэта следила, затаив дыхание.

Кровь смешалась, граф пробормотал заклинание, и капли снова разделились.

— Она не является моей родней, — с видимым облегчением отметил Михаэль. — Значит, она пошла на предательство не из-за идейных соображений, а из-за денег или других благ, которые ей пообещал мой враг. Ничего, теперь я быстро распутаю эту цепочку! Мариэта, отойди вон туда, я должен просканировать её. Пришло время разобраться, что она применила к тебе.

— Что такое — месмерист?

— Это особое свойство, благодаря которому, человек, им обладающий, может влиять на желания других людей. Не такое сильное и глубокое, как ментальное внушение, а легкое, поверхностное. Менталист перекраивает сознание, может заменить память, отнять её, заставить сделать, что угодно, сопротивляться ему невозможно, противостоять тоже. Справиться с менталистом может только маг, имеющий не одну, а две стихии. Или три. Месмерист только подталкивает в нужном ему направлении. Он может убедить человека только в том, во что тот и сам верит. Например, менталист легко заставит мать или отца убить своего ребенка, месмерист этого не сможет, внутренние убеждения человека не позволят ему преступить черту.

— Ты говорил, что менталиста невозможно почувствовать, как тогда ты собираешься её сканировать? — с беспокойством спросила зельеварка. — И столько времени уже прошло, что она подумает, когда ты снимешь заклятье?

— Я не могу обнаружить ментальную магию, но легко выясню, есть ли у Принии способности месмеризма. Нет, она ничего не поймет, но нам всё равно лучше поторопиться.

Михаэль сосредоточился.

Шло время, мужчина обливался потом, но ничего не происходило. Мариэта забыла, как дышать.

— Она не месмерист, — наконец, выдохнул граф. — Боюсь поверить, но, если тебе не показалось, она — менталист. Это очень серьёзно, Мари… эта. Подумай ещё раз — ты готова подтвердить свои слова?

— Конечно. Мне не померещилось. Что-то холодное и липкое лезло ко мне в голову, а экономка при этом твердила, что я должна слушаться только её. Это обволакивало, туманило, я почти поддалась, но потом в меня откуда-то хлынула сила, которая, как бурный поток, вымыла из моей головы эти щупальца, вынесла их. И наваждение пропало. Но я не стала это показывать, поддакнула экономке, она думает, что я ей подчиняюсь.