Муж? Я согласия не давала!

– Я? – прикладываю руку к груди и чуть откланяюсь. Знаю, знаю, что переигрываю, но до чего же весело над ним подтрунивать. – То есть это я похитила себя? Закинула на плечо, словно какой-то варвар и дикарь?

– Нет, - смущается он смешно, слегка нижнюю губу прикусывает. А затем нападает на меня: – Но согласись, не убеди ты сестру, что я ухаживаю за ней, этого конфуза не было бы.

– Какого? – заинтересованно поднимает голову мое любопытство.

Надо же, какой он догадливый, все-то знает. Или профессия обязывает? Кто же его теперь разберет. Сестра-то так ничего и не рассказала, а тут вон оно как. Но он молчит, только наклоняет голову набок.

– Значит, так, - начинает он было говорить четким голосом, но в этот момент раздается крик:

– Две шаурмы с луком! – зычный бас с характерным южным акцентом.

Андрей отвлекается и уходит за нашим заказом, а когда возвращается, я отбираю у него свою порцию, быстро вскрываю упаковку и смачно вгрызаюсь в лаваш.

– Что я хотел сказать… - продолжает он, смотря почему-то при этом на мои губы.

Провожу по ним языком, слизывая потекший сок. От наслаждения изнутри вырывается стон.

– Да, кхм, - кашляет, прикрываясь кулаком, в то время как я не теряю времени и ем.

Смачно так, не стесняясь и не пытаясь понравиться прекрасными манерами. Специально, не буду даже лукавить, чавкаю, но насладиться зрелищем его морды не могу. Всю контору спалю.

– Что? – выдыхаю, наконец, утолив первый голод.

Вижу, что с мужчиной что-то не так, смотрю вопросительно и в ожидании продолжения его речи.

– Что? – повторяет он просто тупо за мной.

– Ты хотел что-то сказать, - подгоняю его, слегка веду рукой.

Он сглатывает, кадык дергается, тело слегка напряжено. Это его бесит мое варварское поедание или все же что-то другое?

– А? Да-да, хотел, - поднимает, наконец, взгляд и смотрит мне в глаза.

Пауза. Глаза его слегка темнеют, зрачки расширяются. Он выпрямляется, грудь равномерно приподнимается. И в этот момент я делаю смачную отрыжку. Специально пришлось в свое время научиться, чтобы неугодных кавалеров отгонять. А для пущего эффекта вытираю руки об одежду. Ну, чтобы наверняка. Жалко вещи, конечно, но что не сделаешь ради благого дела. Вот только следующие его слова заставляют мое лицо вытянуться в неприятном удивлении.

– Мне нравишься ты, Диана, - твердым, уверенным голосом говорит, - два раза повторять не буду. Так что выходи за меня.

Его слова настолько неожиданны, что кусок курицы попадает мне не в то горло. В смысле, замуж? А для кого я только что отрыжку делала? Кашляю, аж слезы на глазах выступают. И тут его рука обрушивается на мою спину, похлопывают, помогая откашляться. Вот только прикосновение это меня обжигает, бросает в пот. О боже… Теперь его мне для полного флэша не хватало…

Когда кашель меня окончательно покидает, я ставлю оставшуюся шаурму на столик и сглатываю слюну. Выискиваю быстро глазами ближайшую остановку и, внутренне ликуя, смотрю на Андрея, который обеспокоенно смотрит на меня.

– Мне пора! – практически выкрикиваю и бегу, почти роняя туфли.

– Стой! – кричит мне вслед. – Я подвезу тебя!

– У меня дела! – чуть поворачивая голову набок, пытаюсь от него отделаться.

Слышу его дыхание за спиной, но несусь к подъезжающему автобусу сломя голову. И успеваю заскочить в последний момент. Прислоняюсь к поручню у окна и вижу, как Андрей смотрит на меня сквозь стекло. И взгляд такой, что у меня мурашки по коже…Брр...

– Диана? – раздается вдруг справа от меня давно забытый голос.

Медленно, словно в замедленной съемке поворачиваю голову, внутри замираю от плохого предчувствия, и оно меня не подводит. На сиденье сидит…

– Надежда Викторовна, - киваю, поджимая губы.

Мать Алексея, бывшая актриса театра. Даже удивлена, что она соизволила ехать в автобусе.

– Давно не виделись, - растягивает уголки губ в притворной улыбке, а сама щурит глаза, окидывая меня своим пронзительным взглядом с ног до головы.

Выискивает изъяны, как обычно.

– Несколько лет, - киваю, а затем хлопаю себя по карманам.

Черт, как же так. Сумка-то осталась в ресторане. Надеюсь, Васька не забудет забрать мои пожитки домой. Автобус начинает тормозить на очередной остановке, и я замечаю проверяющего, как раз ожидающего очередной автобус. Ой-ей, и что делать?

– На проезд не найдется? – обращаюсь к бывшей свекрови, как единственному лицу, что сейчас может мне помочь.

– Что? – ее глаза выпучиваются, но затем она лезет в сумку и протягивает мне пятидесятирублевую купюру.

Не обращаю внимания на выражение ее лица и несусь к водителю.

– Один билет, - торопливо говорю, и как раз успеваю оплатить проезд к тому моменту, как заходит контролер.

Возвращаюсь на свое место, помахав перед теткой билетиком, и сталкиваюсь взглядом с матерью Лешки.

– Да уж, - стискивает, расплющивая, губы. – Совсем ты опустилась, Дамировна. Ребенка-то есть, на что кормить?

Вот оно, то самое ехидство, из-за которого мне было с ней тяжело. Все ей было не так – стираю не так, глажу, кушать готовлю неправильно, сына ее люблю недостаточно.

– Уж поверьте, есть на что, - стискиваю челюсть, чтобы изо рта не вырвались оскорбления.

– Ну-ну, - улыбается она, хитро поглядывая на меня, - замуж, как я вижу, так и не вышла. Неудивительно.

Надо же, какая глазастая, уже и отсутствие кольца на пальце увидела. Стискиваю ладони в кулаки, впиваясь ногтями в ладони до боли, пытаясь остудить собственное раздражение.

– А вот Лешка почти сразу женился, - щурится от удовольствия, показывая свою значимость и превосходство, - на Танечке с третьего подъезда, готовит, опять же, вкусно.

Не чета тебе, хотела бы она добавить, но промолчала, не оскорбляя в лоб. Пульс от ее присутствия начинает ускоряться, даже звон в ушах слышу.

– На дочери вашей подруги, - киваю, не показывая, что меня это немного, но все же уязвляет, - как вы и хотели. Поздравляю, вы добились своего.

– Да, - наклоняет голову набок, не отрывает от меня своего неприятного взгляда. – Благодаря тебе, милочка, - а вот и зубки показывать начала, - не измени ты моему Лешику, долго еще нам с тобой пришлось бы друг друга терпеть.