Мужчина с понедельника по пятницу

– Что она говорит? – спросила я Гая.

– Он живет дома, – пробормотал Гай. – Живет дома со своей матерью.

Я покачала головой:

– Это невозможно, потому что просто не может быть. Джек говорил, что его мать живет в Истборне.

Гай тщательно протер стекла в машине.

– Твой ужин в духовке, – услышали мы ее голос. – Я испекла твой любимый пастуший пирог. Как доехал, дорогой?

– Неудивительно, что он не хотел, чтобы я поехала с ним, – в шоке промямлила я.

– Мне всегда казалось, что что-то тут не так, – прошептал Гай.

– Но почему он до сих пор живет в родительском доме? Ничего не понимаю…

– Тише!

Мы заметили, как к Джеку подбежала маленькая девочка в пижаме и розовых шлепанцах.

– Папа! – Она заплакала. Он подхватил ее на руки, начал гладить по головке и чуть не задушил поцелуями.

Мы с Гаем посмотрели друг на друга, и впервые никто из нас не нашелся, что сказать.

Гай завел мотор, и Джек, услышав шум, начал смотреть по сторонам, пока не заметил наш фургон. Он стоял на краю тротуара и вглядывался в нашу машину. Вначале, наверное, ему показалось, что он обознался, но это продлилось лишь до того момента, пока мы не притормозили. Я пристально посмотрела на него, и он отвернулся. Мать Джека взяла его чемодан, и он вместе с дочкой пошел вслед за ней в дом, бросив в нашу сторону лишь краткий взгляд через плечо.

По дороге домой мы с Гаем пытались разрешить тайну, связанную с дочерью Джека. Гай предположил, что Джек никому не рассказывал о ней, потому что это могло повредить его имиджу успешного лондонского продюсера, любящего поразвлечься. Тем не менее у себя дома в Бате он жил со своей матерью и был либо отцом-одиночкой, либо дочь приезжала к нему только на выходные. Гай считал, что Джек хочет казаться белым и пушистым; ему не было необходимости смешивать одну жизнь с другой, тем самым создавая путаницу, особенно если он намеревался оставаться в Лондоне только до Рождества. Я была для него милым развлечением, помогающим отвлечься, и после нескольких месяцев, проведенных вместе, он бы жестоко вычеркнул меня из своей игры, как только представилась бы возможность.

– Думаю, прошлым вечером он просто воспользовался мной в собственных целях, – размышляла я вслух. – Решил, что меня становится слишком много в его жизни, к тому же я пыталась вторгнуться в его личную жизнь, поэтому он и потащил меня на эту ужасную вечеринку, посещение которой изначально мне претило. А в довершение, дабы убедиться, что я отстану от него окончательно, поцеловал Нэнси. Таким образом ему было легче избавиться от меня и моих расспросов.

Гай сказал, что, возможно, я и права.

Мы говорили о матери ребенка Джека. Где она?

– Быть может, это как-то относится к тому, о чем сказал его брат, – предположил Гай.

– Выходит, все, что он говорил мне, – сплошная ложь, – недоуменно пробормотала я. – Он выдавал себя за беззаботного холостяка, который находит семейную жизнь скучной. Я не понимаю, почему Джек не мог просто сказать, что у него есть дочь? Зачем держать ее в тайне?

– А тебе он так же бы нравился, если бы ты сразу узнала, что он живет с матерью, которая печет ему пастушьи пироги, и ребенком?

Я пыталась взвесить его слова.

– Возможно, если бы он был честным со мной с самого начала.

– Да, но ты бы прыгнула к нему в постель так быстро?

– Нет. Не знаю. Мы же досконально не знаем всю эту историю. Может, он по-прежнему женат или разведен…

– Он хочет быть просто Джеком, без какого-либо багажа… – произнес Гай.

– У всех нас есть багаж.

– Да, но у кого-то он легче, у кого-то тяжелее.

– Если бы только Джек все рассказал мне, – снова повторила я. – Интересно, почему он этого не сделал. Чем старше мы становимся, тем больше вероятность, что мы познакомимся с людьми, которые состояли в браке или у которых есть дети. Итак, у Джека есть ребенок. Ну и что с того! Мне до сих пор не верится, что он скрывал это. Я восхищаюсь людьми, которые в одиночку воспитывают детей. Например, как мой отец.

Я рассказала Гаю, как мама бросила нас, когда нам с Ником было тринадцать. Папа поставил нас на ноги, и я уважала и любила его больше, чем кого-либо на свете. Он так больше и не женился, думаю, потому, что в глубине души всегда любил маму. Я видела это, когда родилась Мэган. Я поведала Гаю, что только теперь поняла, как сломлена была мама. Я поверила ей, когда она сказала, что не может больше быть нашей мамой, потому что не способна исполнять свои обязанности. Она напоминала машину, которая осталась без двигателя. Ник ненавидел ее и не мог простить того, что она сделала, но, оглядываясь на прошлое, я иногда задаюсь вопросом, как все было бы, если бы папа больше помогал ей после смерти Мэган. Вместо этого его все больше раздражало ее отсутствующее выражение лица и апатичность. Папа оказался не в состоянии снова вселить в маму уверенность, подарить ей любовь и безоговорочную поддержку или хотя бы помочь обратиться за медицинской помощью, в которой она так нуждалась. Гай терпеливо слушал меня.

– Мы иногда виделись с мамой, но в шестнадцать лет папа отправил нас в школу-интернат; когда нас не было дома в будние дни, ему было легче сосредоточиться на работе. Потом я поступила в университет, так что мы почти перестали видеться. Но с каждой нашей встречей нам становилось все сложнее и сложнее находить общий язык. Затем, когда у Ника родился первый ребенок, она переехала в Австралию. Это случилось около семи лет назад. – Меня начала окутывать печаль. – Я ничего не рассказывала об этом Джеку, – размышляла я. – Мы никогда не говорили ни о чем серьезном, и в любом случае это неправильно.

– Думаю, у тебя и не было такой возможности. Он хотел, чтобы вещи были простыми, а жизнь – безоблачной. Так ведь проще.

– Мне даже жалко его. – Мне не верилось, что я это сказала. – Знаю, Джек вел себя как идиот, но ребенок? Не думаю, что ему легко.

Гай припарковал свой фургон около моего дома, выключил двигатель и отстегнул ремень безопасности.

– Давай посмотрим правде в глаза, Джилли. Ему просто хотелось хорошо проводить время, иметь некоторую свободу, отдохнуть от той ситуации, которая сложилась у него дома. Я тоже не виню его, хотя он должен был сказать тебе правду. – Гай повернулся ко мне. – Мне просто не хочется, – он взял мою руку, – чтобы он причинял тебе боль.

Я кивнула.

– Ты в порядке? – Он посмотрел на меня, но я лишь пожала плечами.

– Иди ко мне, – сказал Гай и притянул меня к себе. Он обнял меня и начал нежно гладить по волосам. Когда мы расставались, я посмотрела прямо в его глаза, чтобы не упустить возможность поблагодарить за дружескую поддержку, но прежде чем я успела это сделать, он взял мое лицо в свои руки и поцеловал. Я поцеловала его в ответ. У меня в голове даже не возникло вопросов, правильно это или нет.

– Джилли, – пробормотал он, – я так давно хотел это сделать.

Меня ничто не останавливало… до тех пор, пока не зазвонил мобильник Гая.

Я пришла в себя первой. Не отрывая от меня глаз, он неохотно потянулся, чтобы ответить на вызов. На его губах играла легкая улыбка. Мое сердце бешено заколотилось. Мне снова захотелось, чтобы он обнял меня, почувствовать его прикосновение к моей коже.

– Флора! Привет, хорошо…

Я отвернулась. Реальность отрезвила меня.

– Завтра? – Пауза. – Нет, что ты, конечно, я рад. – Он слушал, что говорила Флора на другом конце провода. – Нет, все хорошо. Я просто очень удивлен, и все. – Я потянулась к ручке и открыла дверцу машины. – Я приеду. – Он старался побыстрее завершить разговор. – Поговорим об этом, когда вернешься.