Мужчина, женщина, ребенок

Возле подушки Жан-Клода стояла фотография в серебряной рамке. Снимок был сделан несколько месяцев назад, не больше. Жан-Клод сидел в ресторане на открытом воздухе и улыбался молодой женщине. Прелестная женщина с волосами цвета воронова крыла, в блузке с глубоким вырезом отвечала ему улыбкой.

Это была она. И она была красива. Очень красива.

Жан-Клод, видимо, доставал эту фотографию только по ночам.

Шейла повернулась и ушла, не потушив свет.

— Он спит? — спросил Роберт.

— Да, — ответила Шейла.

— Шейла, — ласково промолвил Роберт. — Мы преодолеем это вместе.

Она не смогла ничего ответить.

— Я люблю тебя, Шейла. Нет ничего важнее на всем этом гнусном свете.

Она не отозвалась.

Она хотела ему верить. Но больше не могла.

15

На следующее утро Роберт проснулся раньше Шейлы. Комнату заливало солнце. День был великолепный. Он глянул на спящую жену и подумал: как мне заставить ее улыбнуться? Он спустился на кухню, сварил кофе и принес ей наверх.

— О, спасибо, — сонным голосом (и почти с улыбкой) пробормотала она.

Он присел на краешек кровати.

— Знаешь, Шейла, денек сегодня просто великолепный. Почему бы нам не съездить в Провинстаун [20] ?

— Вдвоем?

— Со всеми.

Проклятье! Еще не успев закончить фразу, Роберт понял, что упустил уникальный шанс.

Однако, когда они въехали в заповедный рыбачий поселок — настоящую приманку для художников и туристов, — настроение у него опять поднялось. Все, казалось, были довольны. На узкой Торговой улице кишмя кишели туристы, щеголявшие ослепительно яркими майками и не менее ослепительно ярким загаром. В первой же лавке Джессика потребовала купить ей солнцезащитные очки ярко-розового цвета.

20

Одно из первых поселений «отцов-пилигримов» на полуострове Кейп-Код.

— Ух ты! — воскликнула Паула.

— Ни в коем случае, — заявил Роберт. — Она выглядит в них, как дочь Дракулы.

— Ха-ха, папа, ты просто ничего не понимаешь, — возразила Джесси. — Это последний крик европейской моды. Правда, Жан-Клод?

— Да, они очень оригинально выглядят, — согласился мальчик, — но боюсь, что я таких еще не видел.

— Не видел, так увидишь, — заявила Джессика и умчалась вперед поглазеть на очередную витрину.

Потом вся компания забралась на памятник первым переселенцам, быстро и с приличествующим случаю почтением его осмотрела и снова спустилась вниз. Девочки ушли вперед с Шейлой. Время от времени они останавливались полюбоваться древностями, а Жан-Клод не отходил от Роберта. Тот был очень тронут и взял на себя функцию гида, рассказывал обо всех достопримечательностях, которые попадались по пути. Одновременно он не спускал глаз с движущейся впереди фигуры в белых шортах, а она — Шейла Беквит — вдруг обернулась назад и одарила их сияющей улыбкой.

К середине дня они добрались до Верфи Макмиллана, где полакомились морскими моллюсками, а потом Роберт угостил всю семью мороженым, после чего они вышли на набережную посмотреть, как рыбаки разгружают свой дневной улов. Жан-Клоду это понравилось больше всего. Однако что-то его озадачило.

— Они говорят на испанском языке? — спросил он.

— На португальском, — ответила Шейла. — Большинство здешних рыбаков из Португалии.

Когда они вернулись на автостоянку и сели в машину, Жан-Клод сказал:

— Мне очень нравится этот поселок. Он мне напоминает Сет.

Через несколько минут они уже ехали вдоль берега океана по шоссе № 6-А. Роберт был очень доволен. Экскурсия удалась как нельзя лучше. Дети были в восторге, и даже Шейла, казалось, искренне веселилась. Он глянул на часы. Скоро пять.

— Послушайте, друзья. У меня замечательная идея.

— Какая? — заинтересовалась Паула, всегда готовая расширить свои горизонты.

— Примерно в это время я обещал встретиться с дядей Берни на беговой дорожке. Как вы смотрите на то, чтобы вмести туда поехать?

— Отрицательно, — тотчас прозвучал непреклонный голос Джесси. — Я не намерена терять драгоценное время ради бессмысленного бега трусцой.

Роберт вздохнул. Зачем я только с ней связываюсь, подумал он, и обратился к своей верной союзнице:

— Хочешь съездить, Паула?

— Знаешь, папа, я немножко устала. Может, завтра?

Два удара сразу.

— А ты, Шейла? — робко спросил он жену.

— Пожалуй, нет, Роберт, — мягко сказала она. — Но мы можем высадить тебя у дорожки. А потом Берни привезет тебя домой.

— О’кей, — сказал Роберт, смирившись с ролью одинокого бегуна на длинной дистанции. Несколько миль они проехали молча. Потом заговорил Жан-Клод.

— Можно мне поехать с вами?

Роберт страшно обрадовался.

— Ты тоже хочешь побегать?

Нет, ответил мальчик.

— Я хотел просто посмотреть на вас.

Берни делал разминку, не сводя глаз с футбольного поля, где Дэйвид снова давал жару футбольным звездам из средней школы. Заметив друга, подходящего к беговой дорожке, он крикнул, продолжая свои прыжки:

— Привет, Беквит! И тебе привет, парень!

Не то чтобы у Берни была плохая память. Но при виде… проблемы друга, которая собственной персоной приближалась к нему, он на какое-то мгновенье лишился дара речи.

— Хелло, Берни.

— Здравствуйте, мистер Акерман, — сказал Жан-Клод.

— Ну что, дружище? Хочешь с нами побегать?

— Нет, я просто подожду Роберта.

— Спорт отлично укрепляет растущий организм, — заявил Берни и показал на футбольное поле. — Погляди на Дэйвида, из него получится настоящий Тарзан.

— Может быть, Жан-Клод вовсе не хочет висеть на деревьях, — вмешался Роберт. — Пошли, Берни, пора начинать.

Мужчины побежали по дорожке. Мальчик пошел к трибуне, залез на четвертый ярус, откуда открывался вид на всю беговую дорожку, и сел.

— Ни как, Беквит? — прошептал Берни, когда они описывали кривую.

— Что как?

— Как ты решил — когда он уедет?

— Я же сказал тебе, что Шейла согласилась на месяц.

— О’кей, о’кей. Но помни, я тебя предупредил: то, что жена думает, и то, что она говорит, не всегда одно и то же.

— Давай просто побегаем, ладно?

Роберт ускорил темп, надеясь, что его партнер устанет и замолчит.

— Беквит, — пропыхтел Берни. — То, что ты мне рассказал, навеки погребено в моей памяти, и никакое Гестапо не может заставить меня открыть твою тайну. Но…

— Но что?

— Мне очень хочется рассказать все Нэнси. Она — человек чести. Воплощенная рассудительность. К тому же, она сразу заметит, что я от нее что-то скрываю. И бог знает, что она может подумать.

— Она никогда не догадается.