Музыка Рода Человеческого

Проснулась Глория от нежных звуков красивой игры, которую проигрывал Композитор, сидя в своей лаборатории.

Её кресло уже было сложено в вертикальное положение, поэтому некоторое время девочка ещё спала с откинувшейся набок головой. Когда она начала пробуждаться, то сразу почувствовала, как сильно затекли все части её тела, особенно ноги и бедра. Во рту был горький вкус, глаза ужасно слипались. Было странное состояние усталости и сонливости, несмотря на недавний крепкий сон.

Пробуждаясь, Глория с ужасом осознала своё сегодняшнее состояние, она будто никогда не слышала ни одного человеческого слова или звука давно привычного инструмента. Вместо того чтобы что-то сказать или сделать, она молча глядела вниз и совершенно не понимала, что говорит мужской голос. А он произносил её имя, стараясь как можно нежнее привести её в чувство.

– Это вы играете? – наконец спросила Глория, более-менее придя в себя.

– Да, моя дорогая, – ответил Композитор, продолжая играть, словно не обращая внимания на то, что его пленница проснулась.

– Она очень красивая, – заметила девочка.

– Ты разве не узнаёшь своё произведение? – спросил

Композитор, сменив интонацию и на секунду посмотрев на лицо Глории в мониторе.

Глория ещё пребывала в полусонном состоянии и не напрягала память. Ей захотелось потянуться и руки сами собой разошлись по сторонам, но очень скоро их вольное движение ограничили кожаные ремни. Со стороны это выглядело немного комично, а Глорию одолела досада. Ей оставалось лишь выдохнуть с обидой на лице.

– Я хочу пить, – сказала Глория.

Композитор в тот же момент прекратил играть и потянулся к аппарату, дернув тумблер на панели управления.

– Я подаю тебе воду, Глория, – предупредил он. – Это будет обычная чистая вода. Если захочешь, можешь умыться.

Девочка жадно прижалась к ближайшей трубке и большими глотками начала пить. Пальцы рук вцепились в подлокотники. Боль в теле постепенно стала отпускать.

– Странно, что ты не помнишь своей композиции, – как бы напомнил тему недавнего разговора Композитор, пока девочка пила воду.

– Я помню события вчерашнего дня, но я не думала, что вы так переделаете мелодию, – через какое-то время ответила Глория.

– Тебе не нравится?

– Нет, что вы! Я удивлена, что мы смогли сотворить такое.

– Мне очень приятно, что ты употребляешь слово “мы”.

Однако не соглашусь с тобой в этом вопросе. Сотворили эту мелодию не мы, а ты, – настоятельно произнёс Композитор.

Нахмурив брови, Глория уставилась в камеру.

– Мы, – медленно произнесла она.

– Ты. Что-нибудь ещё желаешь? – старался перебить

её голос, чтобы не затевать спор об авторстве сочинённой композиции.

– Мне немного неприятно об этом говорить, но…

– Но, – повторил голос.

– Я хочу в туалет, – со стеснением произнесла Глория, отводя взгляд в сторону.

– Тебя не должно это беспокоить. Просто предупреждай меня, и я буду оставлять тебя на какое-то время одну.

– Что? – удивлённо спросила Глория.

– Я выключу все мониторы и микрофоны, – объяснился Композитор, понимая её недоумение.

– Я поняла, но я так не могу, – перебив его, возразила девочка.

– Глория, других вариантов нет, – стараясь сохранить спокойствие, произнёс он.

– Это неприятно.

– Я понимаю тебя, но ты должна была ещё вчера понять, что некоторые обычные в нашей повседневной жизни вещи тебе придётся делать в таких условиях.

– Разве… Нельзя изменить для меня условия пребывания?

– Боюсь, что нет. Ты же сама это прекрасно понимаешь.

– Но ведь это все сказывается на работе! Что в этом плохого, если я буду жить рядом с вами, иметь под рукой все удобства? – стала перебирать варианты девочка, немного запутываясь в словах.

Ответа не последовало.

– Эй! Я с вами разговариваю! – занервничала Глория.

И снова тишина. Лишь через несколько секунд её монитор неожиданно погас и что-то хрустнуло в динамиках.

«Как так? – подумала про себя девочка. – Вот как легко можно уходить от проблем?»

Просидев несколько минут, она поняла, что её действительно оставили одну, не уточнив, правда, на сколько.

Глория не нашла ничего лучше, чем заплакать. Её слезы затянулись на несколько минут, когда она всё больше убеждалась в своём ничтожном положении. В горле застрял противный ком от накопившейся слизи. И унижения. Чтобы хоть как-то прийти в себя, она постаралась, насколько это возможно, расслабиться. Вскоре её мысли наполнились воспоминаниями из недалёкого детства. Перед глазами всплывали картины заднего двора, где она жила. Звонкие голоса подружек-сверстниц и ясная жаркая погода. Они кучей детишек нашли большую тень под деревом и, усевшись под ним, спасались от зноя и молчаливого штиля. Этот задний дворик был настоящим укрытием от непредсказуемых машин, посторонних людей и просто любопытных глаз.

Глория вспоминала другой день, когда, сделав домашние задания по школе, она обзвонила всех ближайших подруг и назначила им время встречи в условном месте. Как выпрашивали девочки велосипеды и самокаты у мальчишек, живущих по соседству, и, визжа и горланя, резво крутя педали, рассекали по двору наперегонки. Как однажды одна из её подруг на полной скорости влетела в красный пикап, который ненадолго припарковался в неудобном месте. И как потом хозяин автомобиля, выставив всех детей в ряд, по их виноватому взгляду пытался определить конкретного виновника этой аварии.

Однажды весной, когда у реки начал цвести рогоз, Глория с подругами, возомнив, что им достаточно лет, чтобы позволить себе гулять на значительном расстоянии от дома, никого не предупредив, ушли веселиться к реке. Утопив чужой велосипед, они долго бродили вдоль берега, встречая на своём пути жаб, водяных пауков и дохлых рыб. Долго смотрели на свои отражения, склонившись к воде с лодочной стоянки. Глории нравилось нагибаться над водой, ловя на её глади такое положение цветущей кувшинки, чтобы она находила на отражение уха. Зеленеющий мир оказался куда более интересным, чем территория заднего двора возле развязки дорог с неудобно припаркованными машинами.

Зимой они ходили туда же, к реке. Продавливали ногами тонкий лед, рвали безжизненные засохшие стебли травы, вооружались ими и представляли, что в руках у них шпаги и

они фехтуют, яростно лупя друг друга по курткам.

Глория не поняла, как много прошло времени, но неожиданно зажёгся экран её монитора. Глаза тут же устремились на него. Общий свет в «коконе» стал ярче.

– Все нормально? – поинтересовался мужской голос, не издав ни единого звука своего движения.

– Да, – робко ответила Глория, опустив глаза.

«Должна ли я отчитываться вам по этому поводу?»

– У тебя нет часов, но я дал тебе времени достаточно.

«Мне кажется, я буду писать кипятком от вашей любезности».

– Мне показалось или ты о чём-то думала? – поинтересовался Композитор.

– Как вы это поняли? – снова подняв глаза на монитор, встревожено спросила девочка. – Вы всё-таки следили за мной?

– Нет, моя дорогая. Я включил аппаратуру только сейчас.

Мне нет смысла тебя обманывать. Просто я заметил в твоём лице какую-то серьёзность.