Музыкальные диверсанты

В 1992 году в Петербурге вышла книга мемуаров Печковского. В ней говорится о том, что «всенародная популярность великого артиста не спасла его от сталинской тирании, бросившей без вины виноватого певца в концлагерь». «Так ли это? — задается вопросом Борис Ковалев. [17] — Безусловно, Печковский не сражался с оружием в руках против Красной армии или партизан. Во время выступлений на оккупированной территории в его репертуаре не было ничего антисоветского. Но дивиденды немецкой пропаганде он приносил огромные. Это видно из многочисленных материалов в коллаборационистской и немецкой прессе, освещавших его деятельность.

Вместе с продовольственным пайком Печковский получал за каждое свое выступление крупные денежные гонорары, благосклонно принимал различные знаки внимания от немецких офицеров. Когда ему сообщили, что приставленный к нему нацистами для решения бытовых проблем часовой мастер Костюшко является агентом СД, он со смехом ответил: "Что мне от того, что он из СД, благо поит и кормит, а до остального мне дела нет”.

Заслуженный артист РСФСР (1939), балетный танцор, партнер Галины Улановой Михаил Андреевич Дудко (1902–1981). Фото из журнала «Новый путь». Рига, 1943

<…> В “Воспоминаниях оперного артиста” написано, что “певец вел себя независимо, бесстрашно. Однажды в Гатчине, придя на концерту он увидел объявление: “Вход только для немцев”. Печковский заявил, что в таком случае петь не станет. Никакие угрозы на него не подействовали, и начальству пришлось объявление снять.

На концерте смогли присутствовать все желающие'”.

Многочисленные показания простых гатчинцев, которые они дали следователям Ленинградского УНКГБ после изгнания оккупантов, говорят об обратном. Нечастые конфликты артиста с немцами были связаны с тем, что последний выражал недовольство по поводу “маленькой платы за выступления”…»

Осенью 1944 года, будучи в Риге, Печковский добровольно сдался советской контрразведке. Суд приговорил его к 10 годам лагерей. После освобождения продолжил карьеру. Ездил по периферийным театрам. Последние годы жизни провел в Москве.

Одновременно с Николаем Константиновичем не по собственной воле оказался вовлечен в индустрию нацистской пропаганды популярный тогда артист балета Михаил Андреевич Дудко. Он был назначен балетмейстером и художественным руководителем концертно-балетной группы.

Труппа состояла из 15 человек: поэта, музыканта, акробатов, конферансье для русских зрителей, конферансье для немцев, немецкого фокусника и импровизатора для немцев.

В программу входили танцы и другие номера: исполнение музыкальных произведений, арий из классических русских опер и немецких романсов, художественное чтение произведений Михаила Зощенко.

«Большинство эстрадных номеров не носило политического характера. Но отдел немецкой пропаганды, которому ансамбль подчинялся, максимально использовал его в своих целях. Арестованный советскими органами государственной безопасности Михаил Дудко показал, что, выступая неоднократно перед немецкими солдатами как в тыловой, так и в боевой обстановке, артисты его труппы тем самым оказывали желательное для германского командования воздействие на моральное состояние немецких солдат. Немцы неоднократно организовывали выступления руководимого им коллектива и перед так называемыми “добровольцами” — солдатами РОА, оказывая таким образом нужное руководству вермахта и нацистским пропагандистским службам воздействие на их моральное состояние. Дудко признавал, что, “демонстрируя свое искусство перед гражданским населением, мы тем самым служили интересам немецкой пропаганды, так как создавали видимость того, будто немцы не препятствуют развитию русского искусства. Я сознаю и то, что немцы использовали факт моей службы в отделе пропаганды в своих агитационных целях. Они неоднократно подчеркивали то обстоятельство, что я, бывший советский ленинградский артист театра оперы и балета, заслуженный артист-орденоносец, перешел к ним на службу”.

Борис Романович Гмыря (1903–1969)

…Ни Печковскому, ни Дудко не нужно было лично заниматься профашистской пропагандой. За них это успешно делали их конферансье. Каждое выступление артистов начинаюсь с благодарственного слова вождю Германии Адольфу Гитлеру “за возрожденное исконно русское, национальное искусство”.

За свои выступления артисты получали зарплату. Дудко — 1000рублей за выступление, Печковский — до 2500 за часовой концерт. Рядовые актеры имели по 300рублей в месяц. Кроме того, они получали продукты питания как солдаты вермахта.

В суточный паек входило: хлеба — 500 граммов, мяса — 35 граммов, крупы — 50 граммов, сахара — 25 граммов, сигарет — три штуки; один раз в месяц — 0,25 литра водки…» [29]

Как и Печковский, по окончании войны Дудко был приговорен к длительному сроку заключения по статье Измена Родине».

Иначе сложилась судьба Бориса Романовича Гмыри.

Не успев из-за болезни и головотяпства чиновников покинуть Украину, певец оказался на оккупированной территории. Конечно, приходилось петь и для немцев. Летом 1942 года в честь приезда в Киев рейхсминистра Розенберга вместе с рейхскомиссаром Украины Эрихом Кохом артист исполнил на немецком произведения Рихарда Вагнера, а в финале вечера прозвучала мировая классика: «Пиковая дама» Чайковского, «Наталка-Полтавка» Лысенко, «Кармен» Бизе… После восторженных отзывов офицеров и солдат немецкой армии о певческом и сценическом мастерстве Бориса Гмыри д-р Геббельс дал согласие на его концерты в Берлине.

29

Там же.

Генеральскому пайку, автомобилю и хорошей квартире очень завидовали коллеги артиста, которые после Победы стали распускать слухи, что Борис Романович пел лично Гитлеру в его бункере под Винницей, доказательств этому не нашлось. Напротив, известно, что Шыря сделал все, чтобы не покинуть Родину, хотя Кох настойчиво уговаривал его отправиться в Берлин, с улыбкой объясняя, что они вывезут его в Германию «хоть мертвым». Об истории, случившейся с Гмырей во время оккупации, узнал Никита Хрущев и рассказал обо всем Сталину. По легенде, «отец народов» сказал: «Пел для немцев, пусть теперь поет для нас».

И Гмырю не тронули. Он стал народным артистом СССР, получил Сталинскую премию, был награжден орденом Ленина. А еще поговаривали, что отстал от поезда во время эвакуации артист неспроста. Что, мол, был тесно связан с нашими подпольщиками и что информация эта до сих пор засекречена.

Несомненно, обстоятельства всегда бывали разными: кто-то оставался на оккупированной территории по приказу, другие — волей случая, а иные сами стремились оказаться на освобожденной от большевиков Родине.

Так, в первые же недели после падения Одессы туда прибыла бывшая примадонна императорской оперной сцены, эмигрировавшая в 1918 году, Лидия Яковлевна Липковская. Когда Одесская консерватория возобновила работу, она стала ее директором. В 1943 году перебралась в Бухарест, а после войны — в Бейрут, где в бедности закончила свой «путь земной», перебиваясь уроками вокала.

Лидия Яковлевна Липковская (1884–1958). Париж, 1927

Но если активность Липковской, Лещенко, Жадана или Печковского с Гмырей пусть с натяжкой, но с учетом объективных факторов можно трактовать по-всякому, то деятельность их коллег в лице Юрия Морфесси или тем паче Александра Шевченко сомнений абсолютно не вызывает.

Глава 8. Меломаны — пятая колонна

«Здесь под небом чужим я как гость нежеланный

Слышу крик журавлей, улетающих вдаль.

Сердцу больно в груди видеть птиц караваны,

В дорогие края провожаю их я…»

«Журавли», одна из самых популярных песен на «ребрах»