Музыкальные вечера в Дахау. «Променад» по аппельплацу и лагерштрассе

Тех пленных, которых не смогли использовать в прифронтовой зоне, эвакуировали. При дивизиях были созданы пункты сбора военнопленных, откуда они должны были направляться в такие же пункты при армиях. Командующим тыловыми районами групп армий подчинялись пересыльные лагеря, охрану которых обеспечивали охранные дивизии, состоящие из стрелковых батальонов охраны тылов и пехотных полков. Из этих пересыльных лагерей (дулагов) пленные должны были направляться в «пункты приёма» на границе с генерал-губернаторством, а оттуда – в стационарные лагеря (шталаги) на территории генерал-губернаторства и Третьего рейха.

Все находившиеся в лагерях Германии военнопленные и иностранные рабочие были в ведении: а) концернов и их отдельных предприятий; б) верховного командования вермахта (ОКВ); в) главного управления имперской безопасности (РСХА). Во власти первых были так называемые рабочие лагеря. Под началом ОКВ находились различного рода лагеря военнопленных: дулаги, т. е. транзитные лагеря, шталаги – лагеря для красноармейцев и офлаги – лагеря для офицерского состава, а также лагерные рабочие команды. В подчинении РСХА были концентрационные лагеря и так называемые рабочие исправительные лагеря. Концлагеря имели множество филиалов или внешних команд, количество которых, по официальным данным, опубликованным правительством ФРГ, доходило до 1118.

После поражения советских войск на Керченском полуострове гитлеровское командование 15 июня 1942 года издало подробные распоряжения о вывозе из прифронтовой полосы вновь поступающих пленных и об обращении с ними. Считалось достаточным, чтобы пленные жили в землянках и питались «русским хлебом». Численность советских пленных при этом продолжала неуклонно сокращаться за счёт чрезвычайно высокой смертности. На совещании в германском министерстве снабжения 24.11.1941 г. был предложен новый рецепт «русского хлеба»: «Чтобы изготовить для русских специальный хлеб, необходима смесь, состоящая из 50 % ржаных отрубей, 20 % отжимок сахарной свеклы, 20 % целлюлозной муки и 10 % муки, изготовленной из соломы или листьев» (МНП, документ СССР-117).

Из обвинительного заключения Нюрнбергского трибунала под номером СССР-32 (ЦГАОР СССР, ф. 7445): «Обвиняемый ефрейтор германской армии Рецлав Рейнгард, прошедший обучение в отдельном батальоне «Альтенбург», на следствии показал: на курсах было организовано несколько лекций руководящих чиновников германской тайной полевой полиции, которые прямо утверждали, что народы Советского Союза, и в особенности русской национальности, являются неполноценными и должны быть в подавляющем большинстве уничтожены, а в значительной своей части использованы немецкими помещиками в качестве рабов. Эти указания исходили из политики германского правительства в отношении народов оккупированных территорий, и надо признать, что в практической работе каждым военнослужащим германской армии, в том числе и мною, неуклонно выполнялись».

Оказавшись в плену, люди попадали в необычные для жизни условия (массовые казни, горы трупов, крематории, голод, издевательства). Сотни тысяч советских военнопленных были подвергнуты одному из самых страшных испытаний – голоду. Из приказа № 22 штаба 88-го полка вермахта: «Конские трупы будут служить пищей для русских военнопленных. Подобные пункты (свалки конских трупов) отмечаются указателями». Голод заставлял людей есть траву, сухие листья, сено, кости, ремни, кору деревьев, желуди, улиток, крыс, падаль.

В фашистских лагерях военнопленных умерщвляли не только при помощи голода, массовых расстрелов, но и применяли усовершенствованные методы убийства. В концлагере Освенцим осенью 1941 года впервые был опробован на 900 советских военнопленных способ массового убийства при помощи «Циклона Б».

Из свидетельских показаний шофера частей СС Пауля Вальдмана (МНП, документ СССР-52): «Заключенных беспрерывно возили из внутреннего лагеря на трех грузовых машинах, одну из которых водил я. Сама экзекуция происходила в бараке, который незадолго до этого был оборудован для данной цели. Одно помещение предназначалось для раздевания, а другое – для ожидания. В помещении играло радио, и довольно громко. Это делалось для того, чтобы заключенные не могли заранее догадаться, что их ожидает смерть. Из второго помещения они поодиночке шли через проход в маленькое, отгороженное помещение, на полу которого была железная решетка, под решеткой был сделан сток. Как только военнопленного убивали, труп уносили два немецких заключенных, а решетка очищалась от крови.

В этом небольшом помещении имелся прорез, приблизительно в 50 сантиметров. Военнопленный становился затылком к щели, и стрелок, находящийся за щелью, стрелял в него. Такое устройство практически не удовлетворяло, так как часто стрелок не попадал в пленного. Через восемь дней было произведено новое устройство. Пленного, так же как и раньше, ставили к стене, потом на его голову медленно спускали железную плиту. У военнопленного создавалось впечатление, будто хотят измерить его рост. В железной плите имелся ударник, который опускался и бил заключенного в затылок. Он падал замертво. Железная плита управлялась при помощи ножного рычага, который находился в углу этого помещения. Умерщвленные таким образом военнопленные сжигались в четырех передвижных крематориях, которые перевозились на прицепе автомашины» (речь идет о Заксенхаузене – нацистском концлагере, расположенном рядом с Ораниенбургом в 35 км к северу от Берлина).

В Яновском «Цвангсарбайтлагере» под Львовом по приказанию гитлеровцев оркестр из заключенных музыкантов исполнял специально сочиненную мелодию, названную «Танго смерти». Территорию лагеря оккупанты замостили надгробными камнями с Яновского и Клепаривского кладбищ, под ногами на плацу кое-где на могильных плитах читались фамилии погребённых. За мастерскими, неподалеку от конюшни, поставили две виселицы. Такие же эшафоты соорудили возле кухни во второй части лагеря. Если не хватало места, людей вешали и на дереве. Пытки, истязания и казни гитлеровцы проводили под «Танго смерти», а незадолго до подхода советских войск все оркестранты, прямо во время последнего исполнения этой музыки, ставшей символом ужаса, во главе с дирижером львовской оперы Мунтом и профессором львовской консерватории Штриксом также были расстреляны.

Комендант Яновского лагеря оберштурмфюрер Вильгауз систематически стрелял из автомата с балкона канцелярии лагеря в заключенных, работавших в мастерских, потом передавал автомат своей жене, которая также стреляла. Гауптштурмфюрер СС Франц Вардок подвешивал заключенных за ноги к столбам и так оставлял их до наступления смерти; оберштурмфюрер Рокита лично распарывал заключенным животы; начальник следственной части Яновского лагеря Гайне просверливал тела заключенных палкой или куском железа, плоскогубцами вырывал у женщин ногти, затем раздевал свои жертвы, подвешивал за волосы, раскачивал и стрелял по «движущейся мишени». Гауптштурмфюрер СС Фриц Гебауэр замораживал военнопленных зимой в бочках. Жертвам связывали руки и ноги и опускали в воду. Обреченные находились в бочке до полного замерзания.

Из протокола допроса свидетеля Манусевича под номером СССР-6в/8 (в Яновском лагере Манусевич работал в команде заключенных, занятой сжиганием трупов, после сожжения 40 тысяч трупов советских людей, умерщвленных в Яновском лагере, команда была отправлена для аналогичных целей в лагерь, размещенный в Лисеницком лесу): «В этом лагере на фабрике смерти были организованы специальные 10-дневные курсы по сжиганию трупов, на которых занималось 12 человек. Фамилии курсантов не знаю, но это были не рядовые, а офицеры. Преподавателем курсов был комендант сжигания полковник Шаллок, который на месте, где выкапывали и сжигали трупы, рассказывал, как практически это производить, разъяснял устройство машины по размолу костей». Суду далее будут представлены фотография этой машины и акт её осмотра, вернее, акт технического освидетельствования.

«Дальше Шаллок объяснял, как разровнять яму, просеять и посадить деревья на этом месте, где рассыпать и прятать пепел человеческих трупов. За время моего пребывания, то есть за пять с половиной месяцев работы в Яновском и Лисеницком лагерях, было пропущено десять партий курсантов».

«Кроме расстрелов, в Яновском лагере применялись разные пытки, а именно: в зимнее время наливали в бочки воду, привязывали человеку руки к ногам и бросали в бочки. Таким образом человек замерзал. Вокруг Яновского лагеря было проволочное заграждение в два ряда, расстояние между рядами 1 м 20 см, куда забрасывали человека на несколько суток, откуда он сам не мог выйти, и там умирал от голода и холода. Но прежде чем забрасывать, человека избивали до полусмерти. Вешали человека за шею, ноги и руки, а потом пускали собак, которые разрывали человека. Ставили человека вместо мишени и производили учебную стрельбу. Этим больше всего занимались гестаповцы: Гайне, Миллер, Блюм, начальник лагеря Вильгауз и другие, фамилии которых не могу припомнить. Давали человеку в руки стакан и производили учебную стрельбу. Если попадали в стакан, то человека оставляют живым, а если в руку, то тут же расстреливают и при этом заявляют, что «вы к труду не способны, подлежите расстрелу». Детей от 1-го месяца до 3-х лет бросали в бочки с водой, и там они тонули. Привязывали человека к столбу против солнца и держали до тех пор, пока человек не умирал от солнечного удара.