Музыкальный Дом

Стоп, следующий?

Задумавшись, она выехала на соседнюю полосу, благо, навстречу никто не мчался, и она успела вернуться в свой ряд. Господи. Она правда так подумала, и ничего не екнуло в душе.

У самого обрыва стоял двухэтажный дом, окруженный низким белым забором, о котором как раз и говорил Крендлер. Припарковавшись, она заглушила двигатель и вышла. Горячие щеки приласкал холодный ветер с залива, и, несколько раз вдохнув, она осмотрелась: никаких соседей в радиусе видимости. Одна дорога. Под обрывом узкий спуск к пляжу, где располагался крытый пирс. У Крендлера наверняка там припаркована яхта.

Она все еще могла передумать и вернуться в общагу, но Эбигейл уже знала, что так не сделает. Справа в окнах горел свет, занавески были опущены. Автомобиль Крендлера стоял за домом. Поднявшись по ступенькам, она хотела нажать на дверной звонок, когда увидела, что дверь приоткрыта.

Она замерла, чуя неприятности. Какого хрена? Даже Пол не такой идиот, чтобы не запереть дверь. Она достала пистолет из кобуры и осторожно вошла.

Тикали часы, на тумбочке лежали собачьи игрушки и ошейник, хотя самой собаки не было видно. Подойдя ближе, она увидела, что шнур от стационарного телефона был обрублен и торчал в воздухе, и волна страха прошлась по спине, как ледяным пером. Вот черт. Черт-черт-черт.

Едва дыша и удерживая скользкими, вспотевшими пальцами пистолет возле лица, Эбигейл прокралась к концу коридора и заглянула в гостиную, откуда лился свет. Светила люстра, переливаясь хрустальными каплями. Длинный обеденный стол украшали красивые желтые и белые цветы в трех вазах, он был полностью сервирован, а на каталке в ведерке со льдом томилась бутылка белого вина.

Пробирающий до дрожи ужас заставил ее нервно сглотнуть. От чужого взгляда в затылок волосы на руках встали дыбом, но она никого не слышала. Кто мог подобраться к ней бесшумно, как кошка? Она медленно обернулась, и сердце пропустило удар.

Ей улыбался Ганнибал Лектер.

В горчичном костюме в клетку, белой сорочке и идеально завязанном галстуке темно-алого цвета. В одних носках. В следующую секунду он выбил пистолет из ее руки, прижав к стене. Больно ударившись затылком, она вдохнула едкий запах морфия от платка, прижатого ко рту, и через несколько секунд отключилась.

У Лектера оказались теплые, карие глаза, и пальцы пахли специями.

Тиканье часов и тихая музыка где-то вдалеке. Ее мысли плыли, как в штиль, медленно и спокойно. Она понимала, что ей грозит опасность, но физически была не в состоянии заставить себя забеспокоиться или испугаться. Открыв глаза, Эбигейл уставилась в белый потолок, размышляя, что так бы ее хотел видеть Пол: на его кровати, не в силах даже поднять руку. Мысль не принесла ей ни омерзения, ни смеха — ничего.

Она не знала, сколько времени пролежала, но в какой-то момент туман немного рассеялся, и она повернула голову. Часы показывали десять вечера. Что сейчас делает Уилл? Почему он не сказал, что в том сарае ее ждет Мириам Ласс? Он знал, конечно, знал. Почему же не сказал ей? Это тоже было важно, но ответ ускользал от нее, как вода сквозь пальцы.

Не сразу, но Эбигейл удалось сесть. На ней было темно-синее платье, мелкая россыпь черных камней украшали глубокое декольте. Кто-то подобрал его под цвет ее глаз и волос. Повязка на спине новая, не стеснявшая движений и спрятанная под слоем тонкой ткани. Эбигейл даже не нашла сил, чтобы смутиться.

Она нашла Мириам Ласс и теперь заняла ее место?

Эбигейл не было так дерьмово с тех пор, как в двенадцать лет она сломала ногу на школьном дворе. После операции она так же лежала на больничной койке без единого желания. Ни хорошо. Ни плохо. Ей стоило переживать, что это могут быть последние секунды ее жизни, но нет.

Комната пастельных цветов будто из журнала: кремовое покрывало, нежно-голубые занавески, тумбочка рядом с кроватью. Стакан воды и темное и бесполезное железо пистолета — ее кольт М1911А1 сорок пятого калибра. Эбигейл взяла его в руку, магазин был пуст. Да уж, кем-кем, а небрежным идиотом Лектер не был.

Отпив воды, она только сейчас поняла, насколько горло неприятно ссохлось, пока она валялась в отключке. Она с трудом поднялась с кровати, и оказалось, что на ней туфли лодочки на небольшом каблуке. Скажи еще, и трусы сменил, старый извращенец. Эбигейл не стала проверять, не готовая иметь дела с этой информацией.

Она подошла к окну. Стемнело, и зажглись огни у маяка и гавани, вода вялым прибоем касалась берега и отступала обратно. Можно выпрыгнуть в окно, спасаясь бегством. Всего лишь второй этаж, максимум, что ей грозит — вывих лодыжки. Она хотела жить, только забыла из-за морфия, каково это вообще — хотеть.

Но сперва она проверила дверь, и та оказалась не заперта. Эбигейл уставилась в проем, как на врага народа, не понимая, что происходит. Или Лектер совершенно спятил, или его не заботило, что она может сбежать. Приглашение вниз? Проявление добрых намерений? Ох, порой она ненавидела его манеру выражаться намеками. Почему нельзя сказать прямо? Или оставить записку?

Медленно и держась за стены, она спустилась вниз, в какой-то момент ноги отказали, и, оступившись, Эбигейл неловко присела на ступени. Музыка звучала громче, и до нее донеслись обрывки негромкого разговора:

— Мейсон хочет увидеть, как вы будете молить о пощаде.

— Всем нам свойственно мечтать, Пол. К счастью или сожалению, не все мечты сбываются. Скажите, как он себя чувствует? Уже не так красив, чтобы заманивать детей на кусочек шоколадки?

— Его рожа, уф. С такой мордой только Фредди Крюгера играть без грима.

— Полагаю, в таком случае у него будут проблемы с произношением.

— Без губ? О да, — истеричный смех Крендлера доносился как из подвала психиатрической лечебницы.

Эбигейл была в паре шагов от входной двери. Или посмотреть, что происходит, или бежать. Но когда она умела правильно расставлять приоритеты? Эбигейл тяжело вздохнула и снова прошла тем же путем, что и первый раз, к гостиной.

Кто-то зажег свечи и приглушил свет от люстры. Огоньки расплывались, несколько секунд она не могла сфокусировать взгляд. Крендлер сидел во главе стола в том же костюме, что и днем, только без галстука, с бинтами на голове, будто он где-то ударился. Спиной к нему возле переносного столика, что-то помешивая на конфорке, стоял Лектер и напевал себе под нос.

— Хо-обс, — протянул Пол, увидев ее, и счастливо улыбнулся. — Шлюшка Хо-обс. Заходи, не стесняйся.

— Вы хотели сказать, как мы рады, что вы смогли присоединиться к нам за ужином, Эбигейл, — Лектер беспечно оглянулся через плечо, быстро окинув взглядом платье и оставшись довольным ее видом. — Присаживайтесь, основное блюдо вот-вот будет готово.

— Я лучше постою. Где мой телефон?

Эбигейл не была уверена, что не рухнет прямо на пол от головокружения и слабости, накатывающей волнами, и схватилась за спинку высокого стула.