Музыкальный приворот
Шрифт:
– Семеновна.
– Глянул в глазок папа. Семеновна или Татьяна Семеновна являлась родной бабушкой моей подружки и соседки Насти. От других старушек отличалась она крайне склочным характером, здоровой комплекцией и умением готовить такие ужасные блюда, что их запах долго не выветривался с нашей общей лестничной площадки. Настя постоянно страдала от родной бабули. Но, надо заметить, что ко мне она обычно относилась довольно хорошо, в отличие от прочих своих пенсионерок-соратниц.
– Сейчас они начнут орать вместе.
– С явным удовольствием сказала Нелька. Для нее этот скандал - очередное развлечение,
Как по заказу Семеновна грянула:
– Чевой ты тут вопишь, как оглашенная! Иди, давай, отседова!
– Я к Алексею!
– Злобно откликнулась Лешина бывшая.
– И не уйду, пока он мне не откроет!
– Да и не откроет он тебе!
– Загремел голос Семеновной.
– Уходи, давай!
– Оставите меня в покое!
Все, кто сейчас находился в прихожей, застыли, как изваяния и слушали то, что происходило на лестничной клетке, благо, что слышимость была хорошей.
– Ступай отсюда, ступай!
– Поддержала соседку Татьяна Олеговна из тридцать шестой. По непонятным причинам, она питала к Леше нежные симпатии и даже защищала перед разъяренными пассиями.
– Лешеньки нету, он уехал! Нет его дома, девонька. Сама видела, как он в свою машину сел и уехал с утречка.
– Дома этот мудак сидит! Закрылся!
– Не поддалась на развод женщина и застучала по двери ногой.
– Вот это силища, - восхищенно прошептал папа, - вот это напор! Вот это женщина!
– Ты ей еще памятник поставь.
– Буркнул Леша, так и стоявший за своей вешалкой.
Тем временем Семеновна при поддержке своей лучшей подружки Фроловны и еще пары соседей с одиннадцатого этажа, стала популярно объяснять женщине, куда ей стоит пойти, чтобы не мешать честным людям.
– Бабка!
– разъярилась не на шутку Лешина бывшая.
– Захлопни уже свой рот! И подавись нотациями!
– Ах ты, грубиянка! Бесстыжая! Убирайся!
– Не уйду, пока он мне не откроет.
– Очень упрямо произнесла женщина и заорала Леше.
– Выходи, урод! Откройте!
– Я тебе сейчас сам открою! Чего орешь на весь дом, дура?
– Раздался зычный бас Олега Сергеевича, соседа с десятого этажа. Вообще он руководитель одной крупной фирмы. Но выглядит Олег, как бандит из фильмов про бесчинства девяностых. Ну, или как мясник.
Женщина ничуть не смутилась и сказала столько невежливых и матерных слов, что Олег Сергеевич на пару секунд потерял дар речи.
– И где ты такую откопал?
– То ли с восхищением, то ли с укором посмотрел Томас на Лешу. Тот нервно тер щеку с модной трехдневной щетиной. Он ничего не ответил.
– Катя, может, мне уйти?
– Тихо спросил меня Антон.
Леша услышал и даже подскочил на месте:
– Парень, ты уйти не можешь! Если эта штука, - ткнул дядя в дверь, - откроется, фурия залетит сюда и меня растерзает.
– Из-за заказа?
– Блеснули за стеклами тонких очков глаза Антона. Мне показалось, или он умеет иронизировать?
– А, ну да, из-за него самого. Слушай, будь другом - не выходи пока никуда? Ты же ведь не торопишься?
– с надеждой спросил Леша.
Антон отрицательно покачал головой
– Ну, вот и отлично! Посиди пока у нас, еще чаю
попьем! Катя тебе покажет детские фотографии или еще чего-нибудь. Кино посмотрите!– преувеличенно бодро воскликнул дядя.
Антон вновь кивнул, только теперь положительно. Интересно, но все-таки смущается или его забавляет такое вот положение вещей в нашей квартирке?
Еще с минут десять мы все вместе послушали ругань Лешиной пассии и соседей. Прибывший староста скрипучим голосом призывал всех к спокойствию.
– Какое спокойствие?
– Визгливо закричала соседка, работавшая учительницей по физике.
– Вечер пятницы, между прочим! Мы все пришли домой с работы, и все хотим отдыхать! А из-за этих Радовых…- он многозначительно замолчала. Остальные с жаром принялись поддерживать учительницу.
– Господа Радовы, откройте дверь вашей гостье!
– Извините, сказал папа тут же, - это не ко мне гостья.
– Зато к вашему брату!
– Выкрикнула какая-то домохозяйка.
– Она всему подъезду мешает! Сделайте что-нибудь!
– Я не могу ничего сделать, уважаемые!
– Пусть тогда ваш брат выходит?
– Предложил староста.
– Моего брата нет дома!
– Под яростное пинание двери, отозвался Томас. Пассия дяди не прекращала попытки выбить нашу дверь.
– Он уехал!
– Он всегда у вас уезжает, когда к нему бабы приходят!
– Возмутился тут же голос какого-то дедка.
– Каждые два месяца одно и то же, одно и то же. Бабы все - дуры! И чего в нем находят? Слюнявый да расфуфыренный!
– Это так про меня?
– Дрожащим от негодования голосом произнес Леша и заорал было - ах ты старый хры…
Нинка ловко закрыла ему рот рукой.
– Да ты реальный дурак! Чего орешь, ты же не дома!
– Зашипела она.
От высказывания деда, Лешина бывшая девушка вообще пришла в ярость. Кажется, эти слова открыли ей глаза на действительность:
– Так он бабник! Так у него таких, как я, тысячи!
– Ну уж не тысячи, - прошептал усталым тоном Леша.
– Тысячи я бы не выдержал. Эээ… я хотела сказать, заказов тысячи.
Тем временем на лестничной площадке заголосили еще больше.
– Да эта семейка вообще сумасшедшая!
– Тут же подхватил кто-то - Вы у них коридор видели? А эти картины? Сектанты там живут придурошные.
– Точно, сектанты. Как бы и нас туда не затянули!
– И потопы они нам устраивают постоянно!
– Взвизгнула вновь учительница.
– Вот же дикий народ, - сокрушенно вздохнул папа, не отлипая от глазка, - не понимают, что такое искусство. И вообще, - развернулся он к нам, - футуристы провозглашали «искусство в массы» еще в далекие двадцатые годы. А народ их не понимал. Прошло почти сто лет. И до сих пор эти массы - отсталые люди! Темный лес!
Пока он разглагольствовал, я прильнула к глазку. Перед самой дверью. Что-то бессвязно выкрикивая, стояла та самая ненормальная. Коротко стриженная блондинка в дорогом коротком пальто кремового цвета с широкими карманами. Кажется, Нинка недавно говорила, что такая верхняя одежда называется «тренчкот» в стиле сороковых годов.
Позади девушки, чье перекошенное от злобы лицо меня даже несколько испугало, стояли многочисленные соседи и бурно обсуждали нашу семью. Девушка перестала бить ногами дверь, зато вновь принялась звонить.