Музыкант Президента

– Верующие?

– Насколько это получается.

– А по каким принципам веруете?

Я посмотрел на него:

– Что Вы имеете в виду? 10 заповедей?

– В том числе.

Я снова взглянул на Алексея, хотя, там ответов на богословские вопросы найти было сложно. Если он и считал себя верующим, то, скорее, по традиции. Глубоко он не заходил, по всей видимости. Хотя, кто знает, что там, внутри у человека. Тем не менее, мой взгляд, обращенный на него, реакции не снискал.

– Самое главное, беречь себя от 8 страстей,– словно, давая ответ на мои сомнения, после недолгого молчания, добавил он.

Как-то в жизни не просто так все складывается, подумалось мне. Ведь, буквально вчера я обнаружил совсем небольшую книжку про борьбу с этими страстями.

– Ну, как раз, все с объядения и начинается, – усмехнулся я,-если говорить о лестнице падения вниз по этим страстям.

– Да, – продолжил я,– к слову первая страсть от которой идет дальнейший регресс личности – это как раз – объядение. После ястия и пития, потом нас как раз потянет на противоположный пол, – я сам не знаю как, но повернул голову в сторону его спутниц. Стало неловко, и я снова перевел взгляд на Леню. Тот как раз срывал с вилки кусок шашлыка и, как бы исподлобья взглянул на меня. Он резко перевел взгляд на меня, потом посмотрел на блюдо перед собой и незаметно усмехнулся. Точнее, это можно было понять как усмешку. В его глазах забегали искринки, которые, словно говорили, что я напрасно таки смутился.

Он опять стал смотреть на меня, уже более внимательно, видимо ожидая продолжения.

– Потом тянет на женщин, – при этих словах Леня чуть покосился на них, потом снова на еду, видимо отыскивая связь. Затем задумался.

Наш собеседник тоже едва заметно улыбнулся и, как-то боком, словно посмотрел на них.

Они наблюдали за разговором и, странным образом молчали, только переглядываясь между собой и иногда не то – незло усмехаясь, не то – улыбаясь в знак согласия со своим спутником. Вроде как, они и в курсе происходящего, но не вмешиваются. Складывалось ощущение, что они готовы вроде бы и расширить границы самовыражения, но словно удерживают себя.

Кто же, все-таки, они ему? Я снова задался вопросом самому себе. Спрашивать вот так, напрямую, было не совсем удобно. Поэтому решил дальше смотреть, может, что сами скажут.

Сейчас они еле заметно, мягко улыбались, переглядываясь между собой.

– Да, – все так, – поддержал меня сосед, – так всю жизнь. Это главная борьба. Из нее жизнь и складывается, и все последствия из этого.

Ленчик откинулся назад, чуть отдуваясь не то от съеденного, не то от непереваренного услышанного. Посмотрел поочередно на нас и вопросил:

– Не есть теперь, что-ли?

– Ну, почему же, – ответил сосед, – все в меру.

– Интересно, вот так встретить человека, с которым можно поговорить на темы, которые не с каждым можно обсудить, – в свою очередь присоединился я.

Тот не то улыбнулся , не то ухмыльнулся и о чем-то тихо перекинулся словами с женщиной напротив него.

– Ну, а сейчас то, ребята, чем занимаетесь? – после паузы, которая дипломатичным образом, сгладила недомолвки, еще более повернувшись к нам, спросил незнакомец.

Немного помолчав, я думал как правильно ответить – кратко и внятно не получалось, слишком много приходилось бы объяснять, к тому же, я был занят едой. И на ум пришло с равнение с собакой, которую отрывают от еды, чтобы поиграть, когда ей только-только дали кусок мяса.

– В аспирантуре, – оторвавшись от приборов, ответил я.

– А где и что исследуете?

Снова пришлось оторваться от яств, чтобы ответить.

– Хороший ВУЗ. Правильно. У меня его все дети закончили.

– Угу,– прожевывая кусок, кивнул головой Леонид и отпил из бокала.

– Все-таки, удерживаете, Вы, хорошую форму, – засмеялся знакомец.

Я хотел поинтересоваться по поводу его имени, но отчего – то передумал и спросил:

– А Вы где работаете?

– Ну как Вам сказать, – снова заулыбался он, – работал, и он посмотрел на своих женщин, которые в ответ как-то застенчиво заулыбались.

– И, все же, – не отставал я.

– Так скажем, в центре. В большом здании.

– Понятно, отозвался Ленчик,– в ФСБ?

– Ну как… – он, видимо подбирал слова, – может и так. Но это как бы в прошлом. Сейчас, так, отдых заслуженный.

– Здесь? – едва не сказал я, еле сдержавшись.

– Мы тоже недалеко от этого, – не вытерпел Лелик.

– Да, – я посмотрел на него,-он после военного института подвизался в одной из частей. А я просто в армии служил.

– Где? – заинтересовался отставник.

– Так, с парашютом…

– А, так я хорошо знаю Вашего Командующего. Это мой товарищ.

–??? – изумительно взглянул на него я.

– Да. Хороший мужик, – он внимательно смотрел на меня.

Я не то, что недоверчиво, но с новым интересом постарался взглянуть на него: Ну, вполне может быть…

Я стал думать, чем бы он там мог на своей службе заниматься. Еще раз посмотрел на него. Вроде не брутальный, руки нежные, автомат если не сроду, то нечасто держал. Не в атаку же он с ним ходил на полях боевых действий? Значит, если товарищ, то не боевой. Скорее, уже в Москве знакомились. Хотя, бои происходят не только в полях. А если уж, на то пошло, то рождаются они как раз в теплых местах и помещениях: там комфортней и безопасней размышлять. Так что, кто знает, где найдешь «боевого товарища».

Пока я раздумывал, Леня продолжил трапезу. Его милитаристские темы никогда не интересовали, он даже как-то сторонился их, несмотря на свое военное образование. Он больше тянулся к интересам именно кабинетным. Там он больше усматривал настоящее свое применение. Все эти интриги, слабости людей, непредсказуемые развязки притягивали его больше всего на свете. Я даже не могу сказать, чтобы он любил деньги, его тянуло именно к формату подобных человеческих отношений.

– А так, мы встречаемся, бывает у Президента, – продолжил сосед.

Я не сразу сообразил, тянулся к куску шашлыка и остановился в движении – это было уже слишком:

– У какого Президента?– запивая вином из бокала, решил уточнить я.

– Нашего.

Поставив бокал, я посмотрел на Леонида. Тот тоже стал приглядываться к незнакомцу, который открывался нам с другой стороны.

Есть мне – расхотелось. Если он лжет, то, как – то уж совсем примитивно,– на него не похоже. Но, успокоившись после первых порывов негативных чувств, я решил не относить его слова ни на правду, ни на ложь, а если уж так рядом оказались, то просто продолжить разговор. Не должен же он нам пять рублей взаймы?