Музыкант Президента

Партнеры жаловались их всемогущему шефу на то, что «Ваш Леонид» оказывает психологическое давление на переговорах. В целом, такая жалоба была только в плюс сотруднику, если бы не уровень участников переговоров, которые занимали верхние позиции в финансах: других у его патрона не было. Но дальше жалоб дело не заходило.

Тот его особенно не ругал, да даже и не очень – то журил – навроде:

– Аккуратней надо.

Леня воспринимал это как относительно правильное направление своих действий, потому старался – «аккуратнее». В итоге, всем приходилось мириться с его поведением.

Оттого Леонид связывал свое «большое» будущее с ним и никуда не стремился уходить, хотя были предложения достойного характера, после поступления которых, как правило, другие не думают.

Сложно было понять чего он хочет от жизни. В первую пору нашего с ним знакомства мне казалось, что, как и все: денег, какого-то продвижения, определенных удовольствий.

Окончив довольно престижный военный финансовый ВУЗ, он недолгое время суетился в армии, одновременно работая в частной компании в Москве, где мы с ним и познакомились. Он постоянно твердил о том, что нужно увольняться, несмотря на то, что он на месте службы появлялся раза два в неделю. У них, финансистов, так можно, наверное. Тем не менее, даже такое свободное отношение к службе его не устраивало, и он постоянно твердил о том, что надо увольняться и заниматься «делами» по полной программе».

Но… Все изменилось после появления в нашей компании Антона. Человека довольно занимательного, вкусившего определенных пороков 90-х годов, но вовремя остановившегося. И потому нигде в криминальных делах незамеченого. Друзья и отношения у него, были во всех сферах. И это нас удивляло, как он таким простым остается: ведь можно же горы воротить. Но он ссылался на 90-е, говоря, что вы, мол, ничего не понимаете, а они дали мне мудрости и осторожности. Может и излишней, но ничего не поделаешь, дальше я экспериментировать не буду. Что надо – у меня есть.

И тут, его внезапно позвал к себе товарищ: нужно было организовать новую инвестиционную компанию. Вот практически весь основной состав нашей небольшой фирмы и переместился к своему будущему знаменательному шефу.

После знакомства с новым руководством и увиденных перспектив, желание освобождения от непосильных армейских уз у Ленчика приняло материальные формы в виде рапортов на увольнение, которые встретили ярое сопротивление военного начальства от их разрыва в клочки до угроз отправки по этапу в места не столь отдаленные.

– Чудаки, – делился впечатлениями Леня, – живут старой жизнью. Угрожают и сами не понимают, что это для них неосуществимо. Все, их время ушло. Не та жизнь сейчас.

В итоге, он взял своих начальников измором. Впереди он видел розовые планы. Нет, не мечты. Не знаю, мог ли он вообще мечтать? Будущее находило выражение только в прагматических представлениях желаний, которые он испытывал сейчас или хотел в ближайшем будущем. Может, оно так и верно.

По крайней мере, я не знаю ни одного человека, который бы в наше время хотел чего-то грандиозного. Сказка о солдате, который хочет стать генералом безнадежно уходит в прошлое. При этом солдатами себя никто не хочет ощущать. Лучше сразу себя генералами чувствовать.

Только одна знакомая девица как-то сказала, что хочет стать партнером в международном консалтинге. При этом свое желание она это выразила таким тоном, что я поневоле отступил от нее на шаг назад: такое было наступление изнутри на все вокруг, что она могла, кого угодно запросто задавить перед собой. Я то думал, что мечта это что-то нежное и хрупкое… Отнюдь.

Как тут не задаться вопросом, стоит ли при реализации своих грандиозных планов подвергать опасности окружающих? Если даже в простом разговоре ты поневоле уже начинаешь себя чувствовать заложником ее мечты. Ведь будущее счастье то ее, а страдать придется другим?

Может мечтать разучились по – настоящему? Не о том мечтаем? Или не знаем что хотим. А что хотим – не знаем. То бишь, не можем осознать, нужно нам это или нет.

В итоге, через год она уже работала в банке и мечтала о замужестве. Но держала в оцепенении окружающих: практическое олицетворение осколков от мечты, за которые ее, в принципе, ценило руководство.

На вопрос о ярких перспективах могучей должности в крупнейшей мировой компании она ответила, что для этого придется положить на алтарь свою судьбу, которое определяется временем, что раздвинет разумные рамки ежедневной занятости. И где уж, тут, думать о замужестве?

Что -ж, надо сказать, что вовремя одумалась.

Так что и остальные, по всей видимости, думают примерно также. А многие, быть может и не доходят до этого, а сразу не забивают себе голову далекими перспективами.

Получается, мы обречены на бесцельное существование? Отнюдь.

Но где же тогда ясно обозначенная цель? И должна ли она быть вообще в наше время? Не знаю. Думаю, единого ответа нет и быть не может. Нет четкого движения общества, нет выстроенных социальных векторов, но есть относительная свобода ментального движения в устанавливающихся границах развития текущего момента.

Никто не говорит, что за них нельзя выйти, но не все к этому идут, а еще более не все и понимают, где они находятся. Просто от ощущения некой паники существования происходит в большинстве случаев переход к стадии спокойствия принятия того, что есть. Но вроде ведь не плохо все? А что еще лучше надо? Лучшее – враг хорошего. Так безопаснее. Сегодняшний покой – дороже.

Затем, по мере получения определенных выгод от принятой действительности, человек утверждается во мнении, что так все и надо. Оно может и правильно. Любая система склонна к стабилизации. Привыкли к одному, привыкли к другому. Нельзя же ведь ничего изменить. Но где при этом границы принятого? К чему нам нужно будет в будущем привыкнуть? И сможем ли?

Скорее всего, это очередная социальная эволюция, по крайней мере, нашего общества, которое, за последние 20-30 лет, прошло массу переходных стадий. Только вот никто не знает к чему должно прийти.

Ленчик допил вино и попросил еще.

– Понравилось, – пояснил он и снова внимательно посмотрел на меня.

Мне пришло на голову, что, по всей видимости, он ищет подтверждения своим словам и поступкам. Наверное, сомневается, что может не все делает правильно.

Ну а как? Знает много, умеет много. А какого-то сверхрезультата нет. Вроде бы и продвигается, а все остается на своих местах.

В чем тут дело? По всей видимости, он не знает – чего хочет. Так… Все делают и он делает.

За соседним столом веселились. Также пили вино. Ели они, как мне показалось, мало: я иногда посматривал на них. Только один вопрос меня немного интересовал: Почему один взрослый мужчина (лет 50-60) находится с тремя женщинами разного возраста?

Догадки о родстве отпали: если допустить, что одна из них мать, другая дочь, третья… Она могла быть подругой как той, так и другой. Если учесть, что возраст «дочери» приближался годам к 30-ти.