Мы, аристократы 5
Шрифт:
Разумеется, я не ограничился рекомендованным разделом, а стал читать всё подряд. Душа колдуна оказалась весьма востребованной в любом серьёзном применении созидательного колдовства. Например, ритуал создания родового камня подразумевал внесение туда частицы души основателя рода - и заканчивался неудачей, если она не соответствовала требованиям ритуала, которые точно не знал никто. Без родового камня род не считался магическим, а вероятность успеха была невелика. В живой портрет уходила заметная доля души художника, которой после окончания работы нужно было время на восстановление, поэтому считалось, что художник может нарисовать не более пяти-семи полноценных живых портретов за всю свою жизнь. Частица души создателя требовалась при создании разумных
Про хоркруксы здесь говорилось только во введении. При создании хоркрукса частица души не внедрялась в предмет, а только прикреплялась к нему, захватывая с собой и частицу личности, поэтому оно классифицировалось как некромагическое колдовство и не рассматривалось в трактате.
В рунный камень Хогвартса были заложены частицы душ всех четверых Основателей. Распределяющую Шляпу до сих пор оживляла частица души отважного Годрика Гриффиндора, в основе колдовства Выручай-комнаты лежала щедрая душа Хельги Хаффлпафф, уединение Тайной комнаты охраняла частица души замкнутого и рассудочного Салазара Слизерина. Выходит, четвёрка Основателей одушевила своё творение в буквальном смысле этого слова.
Ничего неожиданного, это даже маглы знают. Чтобы творение зажило своей жизнью и пережило своего творца, он должен вложить туда частицу своей души.
Пока в Хогвартсе сдавали экзамены, в аврорате стояли на ушах, чтобы найти виновников срыва турнира и гибели Джорджа Уизли. Официально возрождение Волдеморта отрицалось, но рассказ Невилла знали все, кому положено по должности, и злоумышлеников искали среди неблагонадёжных лиц, в прошлом поддерживавших Тёмного Лорда. Суеты было бы меньше, если бы Тремудрый турнир не был международным, но события на нём привлекли внимание мировой общественности, поэтому от аврората требовалось предъявить ей хоть что-то.
Как всегда, пострадали шестёрки, которых задержали, потрясли, раздули о них шум в газетах, ничего за ними не обнаружили и потихоньку отпустили. Разумеется, допросили всех причастных к событию, в том числе и меня. Я честно рассказал, что обнаружил на чаше Хаффлпафф двоящийся портал, а поскольку ловушки могли быть частью турнирного задания, я стал разбираться в наложенных на чашу заклинаниях и в это время меня опередил один из Уизли. Мои показания записали и больше меня не беспокоили.
Билла Уизли задержали, как только выяснилась его роль в проникновении близнецов на территорию конкурса. За неимением других виновников на него попытались повесить всё, но тараканье семейство забегало по Министерству, словно на него плеснули кипятком. В конце концов Уизли общими усилиями вынудили аврорат признать, что их Билл никогда не сделал бы ничего такого, что повредило бы их Джорджу. Обвинение в причастности к убийству с него сняли, но оставался еще срыв третьего конкурса турнира, за который не получилось отделаться извинениями, потому что возмущённая общественность ожидала от аврората решительных действий. Уже в первых числах июня Билл Уизли был присуждён к выплате крупного штрафа и выпущен на свободу условно.
Раскрытие убийства на Тремудром турнире застыло на мёртвой точке, зато на свет были извлечены проступки и злоупотребления лиц, ответственных за проведение турнира. Выяснилось, что строительная колдобригада присвоила кое-что из средств, отведённых на конкурсные сооружения - за это прилетело Краучу, который контролировал строительство. Бэгмена снова поймали на незаконном букмекерстве и перетряхнули его подноготную, в процессе чего всплыла история с билетами на прошлогодний чемпионат. К букмекерству
добавилось обвинение Бэгмена в даче взятки, а попутно и Артур Уизли был обвинён во взяточничестве. Сомнений в виновности Артура ни у кого не возникло - благодаря колдографии с чемпионата в 'Пророке' вся магическая Британия видела министерскую ложу, набитую Уизлями.Взятки брали все, но при этом строго соблюдался принцип 'не попадайся'. Если попался, пеняй на себя. Если хватило глупости засветиться со взяткой на глазах у всей Британии, пеняй на себя вдвойне. Впрочем, Артур Уизли отделался выговором начальства и общественным порицанием. Понижать его было некуда, он и так занимал в своём отделе самую низкую должность, а увольнять его сочли негуманным. От него и прежде пользы было мало, его трудоустройство считалось чем-то вроде пенсии многодетной семье.
После турнира Бэгмен, поставивший на мою победу, оказался весь в долгах. К счастью для него, в Британии к квиддичистам относились как к занятным младшим братьям по разуму - во всём, что не связано с квиддичем, с них был спрос маленький. Когда выяснилось, что национальная гордость квиддича крупно задолжала гоблинам, которые вот-вот продадут её на корм вампирам, Министерство выкупило у них долги Бэгмена и стало отчислять с него задолженность в виде процента из зарплаты, а перед этим ему пришлось принести непреложную клятву, что он не будет заниматься букмекерством, пока не выплатит долг.
Видимость кипучей деятельности и принятых мер была создана, хотя все нарушители отделались малой кровью. Кроме разве что Билла Уизли, которому наверняка пришлось расстаться со всеми своими сбережениями. Вдобавок гоблины уволили его, избавившись от навязанной Министерством кандидатуры, а директор Гринготса заявил в прессе, что их банк ничего не имеет против людей у себя на работе, но является солидным, надёжным учреждением и слишком дорожит своей репутацией, чтобы держать у себя сотрудников, обманывающих своих нанимателей.
Заявление гоблинского банка вышло как раз в день рождения Драко, отчего тот с утра ходил довольный, словно это он сам выгнал Билла Уизли с работы. После обеда, как обычно в день рождения сына, в школу явился Люциус, чтобы поздравить Драко и вручить ему подарки от себя и Нарциссы. Для праздника опекун выглядел слишком озабоченным, и я не удивился, когда он предложил мне поговорить с глазу на глаз.
Когда мы остались в комнате Драко и установили защиту от слежки, Малфой устроился на диване, а я уселся напротив, чтобы видеть его лицо.
– Нам нужно срочно обсудить наши общие планы, - слова опекуна звучали официально, и даже выражение его лица было таким, словно он выступал перед Визенгамотом.
– У нас с Роули всё готово к началу судебной кампании по поводу злоупотреблений некоторых высоких должностных лиц в период Первой Магической войны. Собраны доказательства, подготовлена статистика, проверены газетные данные о рейдах сторонников Тёмного Лорда и сотрудников аврората, прослежена судьба движимого и недвижимого имущества, конфискованного в годы войны - к сожалению, удалось отследить не всё, но и этого достаточно, чтобы оценить масштаб должностных преступлений. От начала действий нас удерживает только твоё слово, Гарри. Для меня оно весомо, и я не ставлю под сомнение, что эта задержка нужна тебе. Но мы с Роули не знаем твоих дел, а ты - наших. Я не стал бы затевать разговор, если бы некоторые обстоятельства не вынуждали нас к спешке.
Опекун замолчал. Он не выражал нетерпения, вполне сознавая, что неявным образом задал вопрос, требующий взвешенного ответа. Действительно, наше общее дело вступило в фазу, когда неосведомленность участников может повлиять на координацию действий и повредить результату.
– Да, будет разумным сообщить друг другу причины, которые вынуждают меня задерживать начало действий, а вас - торопиться с ними, - признал я после некоторого раздумья.
– Это поможет нам определиться с приоритетами и выработать компромиссное решение, если обе причины одинаково важны.