Мы, аристократы. 1-й, 2-й курс

– Это была та самая машина Уизли, которая осенью пропала?

– Да, та самая. Она в лесу с тех пор одичала, но когда увидела, что Рона вот-вот съедят, кинулась ему на помощь. Ну и нас заодно вывезла…

– И как, интересно, вас занесло к акромантулам?
– подивился я.

– Это всё Гермиона. Я не хотел идти, но они с Роном почему-то считают меня героем и пытаются втянуть во всякие афёры. Они недавно заходили в гости к Хагриду, и тот сказал им, что его любимый паук Арагог знает, что за ужас живет в подземельях Хогвартса, но ничего о нём не говорит. Гермиона сразу же решила, что надо пойти к Арагогу и обо всём выспросить его самой - как будто ей он скажет, если Хагриду не сказал. Они с Роном хотели туда ночью на той неделе идти, но я не согласился.

– Паук ей что-нибудь сказал?

– Да ничего, только подтвердил, что ужас там живёт. А потом сказал, что сам он друзей Хагрида не ест, зато его дети очень даже едят. И съели бы, если бы нас не вывезла эта машина.

– Хорошо, что всё обошлось, - посочувствовал я.
– Если кто-то опять позовёт тебя на обед к паукам в качестве главного блюда, посылай его сразу, далеко и надолго.

Всё было уже позади, поэтому Невилл не содрогнулся при напоминании о пауках, а улыбнулся.

– Я не умею посылать, Поттер, - признался он.
– Даже сказать «нет» мне и то неловко… не знаю, как можно разочаровывать человека, особенно если он мой друг.

– Человек, который подставляет тебя смертельно опасным паукам - тебе не друг.

Невилл ничего не ответил, но по его глазам я видел, что он не согласен со мной. Настаивать я не стал, для любой новой мысли требуется время, чтобы к ней привыкнуть.

– Ладно, выздоравливай, - попрощался я с ним. К Гермионе я не пошёл.

Упрямство Гермионы начинало тревожить меня. Девчонка не раз уже терпела фиаско, да и в Хогвартсе давно не случалось никаких трагических происшествий - другой на её месте давно отступился бы, а она всё держалась за расследование с цепкостью Злыдня, незабвенного бульдога тётушки Мардж. Змееустом она не была, поэтому её личные усилия были обречены на провал, но привлечение внимания к тайной комнате Салазара мне ни с какой стороны не было нужно, если не ради библиотеки, которую всё равно никто не прочитает, то хотя бы ради безопасности Шшесса. Если так дальше пойдёт, с девчонки станется и аврорат натравить.

Значит, она должна получить искомое. Ужас подземелий, способный окаменять живых существ, и блокнот. На подозрении можно было оставить и рыжую, ей было уже всё равно.

С блокнотом было непросто. Нужен был не какой-нибудь блокнот, а в точности похожий, причём чтобы в нём были записи, указывающие на его принадлежность рыжей и задающие ложный путь. Тут я вспомнил о ритуале необратимой трансфигурации, который с определёнными ограничениями на материал позволяет навсегда переделать одну вещь в другую. В моём случае ничего невозможного не было, требовался только деревянный чурбачок в качестве исходного материала и хотя бы мышь, для кровавой жертвы во время ритуала. Оставалось только найти кандидатуру в ужасы подземелий.

Подземелья Хогвартса - понятие весьма расширенное. В них обреталась тайная комната Салазара, которая имела выходы в Хогсмид, в Запретный лес и под озеро к гриндилоу, тайная комната Годрика, вход в которую я нашёл, но пока не знал, как её открыть, комната с беднягой Томом Риддлом, зал призраков, и не один, кучи позабытых кладовых и других помещений различного размера и непонятного назначения. И хогвартский зверинец, в котором квакали, шипели, свистели, стрекотали и рычали будущие ингредиенты для зельеварения и учебные пособия по ЗоТИ.

Зимой, во время изучения закоулков Хогвартса, я побывал и в зверинце. Подходящими на роль ужаса там были несколько троллей, две здоровенных мантикоры, нунда, пятиног, три химеры и большая клетка, занавешенная чёрным покрывалом, с табличкой «Не заглядывать, кокатрайс». Не заглядывать. Кокатрайс. Это такой пятнадцатифутовый птицеящер, с двумя птичьими лапами, с крыльями и с телом в перьях, со змеиной чешуёй на голове, шее и длинном тонком хвосте. Относится он к семейству оккамиевых, а конкретно этот вид характерен тем, что способен окаменять взглядом, хоть и не до смерти. Похоже, кандидат в ужасы определился.

Этой же ночью я прихватил с собой зеркальные очки для защиты от окаменяющего заклинания и побывал в зверинце, чтобы посмотреть на кокатрайса. Птицеящер был крупным, но довольно-таки вялым. Когда я отвернул чёрный полог и заглянул в клетку, он дремал в дальнем углу. Главное, выглядел он угрожающе, а значит, годился - если начнут убивать, тут любое существо проснётся. Что же касается блокнота, удобнее всего было бы подложить его в клетку кокатрайса, на первый взгляд выглядевшую укромным местом. Но в клетке регулярно прибирались домовики, которые давно нашли бы блокнот, хотя для несведущих учеников это было неочевидно. Чтобы он наверняка попал в руки Грейнджер, лучше всего было подкинуть его сюда перед самым её походом на хогвартское чудовище.

На обратном пути из зверинца я поймал мышь, а подходящий чурбачок нашёлся на одном из складов в кухонном крыле. Следующей ночью я отправился в тайную комнату и провёл там ритуал необратимой трансфигурации, держа перед глазами исходный блокнот в качестве образца. Создав дубликат, я попросил Тома-из-блокнота дать мне образцы своего почерка и почерка рыжей, настроил на них самопишущее перо и вписал в дубликат несколько страниц записей. Сначала почерком Тома, об особенностях кокатрайсов и о подчинении их с помощью Империо, затем почерком рыжей, в том числе и о том, что она хочет сквитаться кое с кем, к кому у неё счёты.

Поскольку сам я не разговаривал с Гермионой и запретил ей разговаривать со мной, навести её на кокатрайса было непросто. Я обратился к Теду, но оказалось, что тот вслед за мной тоже прекратил всякое общение с девчонкой. Но пока я искал возможность подкинуть ей информацию, Грейнджер сама подошла ко мне в библиотеке. Её раскрасневшееся лицо и нервные движения рук выдавали, что она долго набиралась смелости.

– Поттер, я хочу поблагодарить тебя, - сказала она таким тоном, словно отвечала твёрдо выученный урок.
– За Невилла. Если бы не ты, Невилл полгода пролежал бы с параличом ног в Мунго, так Помфри сказала.

– Не за что, Грейнджер, - довольно-таки холодно ответил я.
– Лонгботтом рассказал мне, что вы зачем-то полезли в логово акромантулов - по твоей инициативе, между прочим. Почему ты не обеспокоилась мыслью, что могло случиться с ним из-за тебя? Ладно бы тебя одну сожрали, ты сама нарывалась, но ведь с тобой за компанию съели бы ни в чём не повинных людей. Грейнджер, плох тот лидер, который подставляет своих друзей. Или они тебе не друзья?

– Почему же, друзья… - пробормотала Гермиона.
– Но есть вещи ещё важнее, чем дружба. Хагрид сказал мне важную информацию о том чудовище, которое окаменило меня и Колина. Его паук, Арагог, что-то об этом чудище знает. Я позвала ребят с собой, и мы пошли спрашивать.

– Доспрашивались… Вы хоть узнали что-нибудь полезное?

– Ничего, но они очень его боятся. Кого может бояться паук, Поттер?

– Может птицы какой-нибудь… Птицы пауков клюют, насколько мне известно.

– Но ведь эти пауки огромные!

– Значит, и птица должна быть немаленькая.

– Но птицы никого не окаменяют взглядом…

– Птицы, может, и не окаменяют. Но у нас в подземелье, в зверинце, сидит огромный кокатрайс, который может окаменять взглядом. Я, правда, не помню, ест ли он пауков…