My December

Но для Гермионы все было серьезно. Каждый взгляд, прикосновение рук. Все было настоящим для нее, особенным. Ведь у нее не было тысячи поклонников, и она не использовала людей, поигравшись пару дней. А потом выкидывая, как ненужные перчатки, покупая новые. Гриффиндорка скучала по нему, по его жестам, голосу. Этому холодному и спокойному взгляду, прямой походке. Он был весь такой правильный, красивый. Но почему же тогда просто кидал ее каждый раз, едва подарив какую-то надежду?

Она не могла забыть ту ночь, после Хэллоуина. А Драко просто не замечал ее. Она думала об этом, а у него были проблемы и посерьезнее размышлений о каких-то глупостях. Парень делал вид, что не он каждый день раздевал девушку взглядом, что не его губы терзали ее вечером, что не она приходила к нему ночью и спасала от жутких кошмаров. И от этого становилось невыносимо тяжело. Малфой нагло пользовался ею в нужных для себя целях, а потом отмахивался, как от ненужной вещи.

Если Драко не чувствует ее боли, и его не трогают ее слёзы, то стоит задуматься - а имеет ли он вообще какое-либо отношение к Гермионе? Ведь девушка не заслуживает такого пренебрежения. Так зачем Грейнджер позволяет ранить себя снова и снова? Неужели она - мазохист?

Тишину прервало чье-то покашливание.

Явился!

Блондин, поджав губы, шел по направлению к своей спальне, не обращая внимания на гриффиндорку.

– Драко!
– воскликнула она, отчего Малфой не спеша развернулся, презрительно глядя на девушку.

Он не мог не заметить опрятных волос, что было редкостью. Симпатичного лица из-за собранных локонов. Скул, прямого носа. Красивых глаз и длинных ресниц. Какая-то она была другая сегодня, иная.

– Хм, ты вышла из душа? Как интересно… - холодным тоном произнес он, не сводя серых глаз с грязнокровки.
– Но я хочу спать, Грейнджер. Так что, всего доброго.

– Пф… Вот так всегда! Ты меня что, боишься? Каждый раз, когда между нами что-то происходит, ты просто отгораживаешься. Да что с тобой творится?
– прошипела Гермиона, взглядом метая молнии в слизеринца. Она не могла понять, что он чувствует, почему так себя ведет.

Малфой сощурил глаза и скривил губы. Его лицо выражало омерзение, как будто Гермиона - самое ужасное и гадкое существо на планете.

Боится? Он? Ее?

Нет, она что, выпила напиток какой-то спиртной?

– Ты думаешь, что действительно что-то значишь для меня?
– выплюнул парень. Его слова словно пощечина ударили ее по лицу.
– Трахнул - забыл, ничего больше, Грейнджер.

Драко постарался, чтобы это звучало как можно убедительнее. Но она не поверила, нет. Ложь выдавало то, как Малфой избегал взгляда Гермионы, то, каким отчужденным был его голос, то, как крепко были сжаты его пальцы. Как нахмурены и приподняты брови.

Он врал, и девушка была абсолютно уверена.

– Я не верю тебе, - прошептала Гриффиндорка, еле сдерживая слезы, которые так и норовили скатиться по щекам.

За что он так? Что Гермиона сделала? Почему он растаптывает ее, уничтожает?

Драко криво усмехнулся, а затем рассмеялся, качая головой. Было в его смехе что-то сумасшедшее и ненастоящее. Он играл, но не так правдоподобно, как бывало обычно.

– Не веришь, значит. Меня окружают девушки красивее, умнее, а главное - чище тебя, - на последней фразе Малфой поморщился, загибая пальцы.
– Нет никаких нас, понятно? Была бы рядом Пэнси, Астория… Да кто угодно! Я вел бы себя точно так же! А ты по сравнению с ними - просто грязь, уродка. Смирись с этим, Грейнджер!

Если у Гермионы и была надежда на то, что он станет лучше, то сейчас она превратилась в пыль, растворяясь где-то в воздухе. Остановилась и медленно подлетела к уху девушки. Залезла в голову, проникая в сознание.

Грязь, уродка.

Своими словами он разрушил все хорошие воспоминания, которые были у гриффиндорки. Она доверилась Малфою, она отдалась ему. Даже пыталась изменить его, не давя на его самолюбие.

А что взамен? Еще одна зияющая дыра в груди.

Губы девушки задрожали, а влага потекла по лицу. Гермиона тряслась то ли от злобы, то ли от обиды.

– Уродка? Уродка?? Так почему бы тебе не убить меня, избавив этот мир от такой грязи, как я? А? Может, прямо сейчас столкнешь меня с Астрономической башни? Почему нет? Тогда мир станет намного чище!
– орала она, подходя ближе к Малфою.
– Так почему же тебе не убить меня прямо сейчас?! Ну, давай же! Не упусти этот гребанный шанс!

Что-то сжалось в холодном сердце Малфоя. Ему не удавалось оскорблять ее так же легко, как раньше. Он вовсе не считал ее уродкой, даже напротив. Но так было нужно. Гермиона вызывала в нем то, что он не желал видеть в себе: она делала его мягче, чувствительнее, эмоциональнее. Он - аристократ, она - грязнокровка. Это фраза говорила за них обоих. Драко знал, как ужасно поступает по отношению к гриффиндорке. Просто так нужно. Они не подходят друг к другу. И никогда ничего не сможет быть между ними.

Так будет лучше.

– Я не это… Черт!
– процедил он, ударившись. затылком о стену.
– Дело даже не в тебе самой, Грейнджер! Дело в твоей крови.

Глаза Гермиона сначала расширились, а затем наполнились неистовой яростью, которую девушка не испытывала много лет.

Из-за крови, значит? Ах да, конечно же. Мы же такие классные, родились в самой богатой семье магов. Мы чистокровные, мы можем манипулировать людьми. Мы можем оскорблять и унижать “низший” слой населения.

Да куда там такой грязнокровке, как она, до таких высот!

– Ах, так дело в этом! Кто бы сомневался? Боишься замарать руки, да? Я - грязь для тебя, ничто! Каждый раз ты даешь мне надежду хоть на что-нибудь, а затем безжалостно разрушаешь ее! Когда-нибудь ты останешься один. Ты будешь тонуть в своем болоте, моля о помощи. Вот только запомни, меня рядом не будет! Ты будешь звать, падать все глубже, пока не задохнешься. Ты такой же, как и твой отец: жалкий, мерзкий, эгоистичный трус! Ты ничем не лучше, а даже хуже, ты…

– Не смей такого говорить о моей семье! Ты не смеешь, Грейнджер, никто не смеет!
– выплюнул он, сжав зубы.

Но Гермионе было все равно, она хотела высказать этому человеку все, что думала. И ей совершено плевать, о ком шла речь. Будь то сам Малфой, его родители или друзья. Да будь это его сова.

Плевать.

– Не смею? Серьезно?! Тогда скажи мне, что он хороший отец. Скажи, что он любит тебя. Что говорил, как гордится тобой. Скажи, что он не причинял тебе боль! Скажи это, глядя мне в глаза!
– крикнула Гермиона, смотря на поменявшееся лицо Драко.

В глазах теперь читалась не злоба, а боль. Слезы застыли на ресницах. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог.

Она лезет в его душу без его разрешения. Лезет и выковыривает все оттуда, показывая ему.

Тупая Грейнджер.

– Сейчас Я сделала тебе больно, точно также, как делаешь мне ты. Только я - первый раз, а ты - изо дня в день, - прошептала она, прикрыв глаза от боли.

– Никогда больше не открывай свой поганый рот в адрес моей семьи… - процедил Драко с совершенно опустошенным видом. Парень часто заморгал, а потом посмотрел прямо на Гермиону.
– Ты мне не ровня, ясно? Ты - грязнокровка, которая влезает не в свое дело. То, что дозволено мне - не дозволено тебе. Ты никогда не сможешь подойти ко мне даже на шаг ближе. Мы не можем даже…