My December

***

Драко пил тыквенный сок, который оставлял во рту терпкий привкус. Руки сжали чашку так сильно, что Малфой боялся, как бы она не сломалась под напором.

Как же он вчера облажался, мать его. Он поцеловал ее, снова. Забыв про то, что обещал самому себе не прикасаться к ней, забыв о принципах, четко вбитых отцом. Забыв обо всем, чему обучал его Люциус. Все это совсем не так, как должно быть. Все, что происходит сейчас, не подчинялось тем планам, что правильно поставил отец, выстраивая их в ровную дорогу. Драко просто обязан был идти по ней, не оглядываясь по сторонам. Но эта дура сбила его с колеи, повалив в непроходимые заросли.

Грейнджер просто оттолкнула его тем днем, не моргнув и глазом. И это не она к нему полезла, нет. Это Драко пошел за ней в этот чертов туалет. Это он прижимал девушку к стенке, впивался в ее губы, чувствуя тепло Гермионы рядом с собой.

И Малфой ненавидил себя за это. За то, что рядом с Грейнджер он терял голову. Все те умные мысли, которые всегда должны находиться в его голове, выветривались. Тот контроль, зародившийся в нем с детства, пропадал, сменяясь каким-то ребячеством. Он хотел ее, он думал о ней. Думал каждую гребанную секунду. Разве это правильно - размышлять о такой грязи, как эта гриффиндорка?

Конечно, нет. Это противоречит всем принципам, вбитых в Драко Люциусом. Каждый раз, когда младший Малфой видел девушку, он словно слышал строгий голос отца. “Ты - аристократ и не должен общаться с кем попало. Любая беседа, заведенная с предателями крови или грязнокровками будет сказываться на репутации твоей семьи. Любая твоя провинность скажется на будущем. Все действия, направленные на уничтожение чистокровности или предательстве - наказуемы. Надеюсь, ты понимаешь, что еще нужно оправдать свою фамилию. Мы - самый древний и чистый род, не опозорь нас ни при каких обстоятельствах. Я люблю тебя, будь умницей”. И Драко замирал на месте, вспоминая лицо человека, вырастившего его. Приподнятый подбородок, холод в глазах и прилизанные волосы. Эта расправленная спина и правильная походка. Парень боялся его так, как никого другого на свете (не считая Темного Лорда). Один только яростный вздох отца, и у Малфоя уже поджилки трясутся. Любая его фраза вызывала волну эмоций у парня, и он не мог ничего поделать с этим, как бы ни старался. Тот ужас, что вселял Люциус в людей, Драко хотел бы иметь и у себя. Он тщательно следил за каждым движением отца, репетируя перед зеркалом все это снова и снова. День за днем, пока был маленьким. Слизеринец хотел уметь также манипулировать людьми, не задумываясь о их дальнейшей судьбе. Хотел быть тем ледником, что ничто и никогда не сможет разбить.

Малфой не должен был позволить желанию взять верх над разумом. Но он позволил. И все из-за этой девчонки.

Мерзкой, жалкой грязнокровки.

Драко просто выводило то, что она больше не смотрела на него и проходила мимо так, будто ничего не было. Ее вдруг появившиеся высокомерие ужасно злило его. Она не та, кто может вести себя так. Она - Грейнджер, которая обязана убегать каждый раз, когда хоть кто-то из слизеринцев кинет на нее злой взгляд. Плакать в туалетах, зарывая пальцы в свои волосы. Но не делать вид, словно Малфой пропал из школы, словно никогда и не существовало этого человека в ее паршивой жизни.

Но разве не этого он хотел еще вчера? Чтобы Грейнджер сделала вид, что ничего не произошло и не происходило. Чтобы она не смела позорить его перед друзьями, не подходила к нему, не заговаривала с ним.

Почему он не может забить на грязнокровку, показать, что ему наплевать на нее? Ведь Драко это ничего не стоит: нужно лишь в очередной раз надеть маску безразличия, презрения, и смотреть на всех через неё. И неважно, что он чувствовал в этот момент. Главное - поведение, которое должно быть у него.

Но это же не правда. Малфой терпеть ее не мог, но Грейнджер, черт возьми, стала необходимостью. Только она приходила спасти его, когда Блейз и Пэнси сидели где-то в другом месте. Только она помогала ему без корысти. Она прощала ему все выходки, придумывая отговорки парню. Казалось, что терпение девушки будет бесконечным, но все это оказалось ложью.

Он не может, не может даже думать о том, чтобы быть с ней. Потому что Гермиона была грязью и всегда ею будет. Ничто не поменяет ее кровь и происхождение. Быть может, когда-нибудь в другом мире, но не сейчас.

И что же ему, мать твою, делать?

Иногда Драко так хотелось поделиться этим с кем-нибудь. Но его не поймут, нет. Никто, даже самые близкие друзья. Парень и так начал терять авторитет в слизерине, а это и вовсе подорвет его репутацию. Он не позволит какой-то гриффиндорке все разрушить. Ведь власть, деньги, слава - это то, что было для него дороже всего. Ему нравилось манипулировать людьми, нравилось знать, что он - лучший из лучших. Все их страхи глубоко впивались в его сознание, и Драко искусно напоминал ученикам о них в нужных ситуациях. Он - мастер, а они - обычные куклы, которыми он хорошо руководит. Но даже самые стоящие вещи могут выйти из-под строя.

Чувства делают тебя слабым и никому не нужным. Если хочешь быть сильным, нельзя проявлять слабость к кому бы то ни было. Власть очень опасная вещь, ее стоит опасаться и держать на уровне вытянутой руки. Всего лишь осознание своей силы достаточно, чтобы сделать человека жестоким и тщеславным. Бегущим за деньгами в бесконечном лабиринте.

Кто в этом мире побеждает? Тот, у кого есть настоящая любовь, доброе сердце? Нет, такие умирают, жертвуют собой. Но не правят миром и не живут так, как им хотелось бы. Только деньги могут принести счастливую, богатую жизнь.

Драко посмотрел в сторону Блейза, увлеченно читающего газету. Его лицо нахмурилось, между бровей появилась морщинка, а тонкие губы были поджаты. Глаза быстро бегали по строчкам, периодически останавливаясь на месте.

Чья-то тоненькая рука легла Забини на предплечье. Подняв голову, Малфой увидел красную как помидор Асторию, которая кинула на него возмущенный, почти презрительный взгляд. Драко приподнял бровь, вопросительно глядя на брюнетку, на что та лишь фыркнула.

Она села рядом с Блейзом, поправляя короткую юбку. Наклонившись к уху парня, девушка стала что-то шептать. Лицо парня быстро поменялось, вдруг резко побледнев. Руки медленно протянулись к вилке, которую тот теперь крутил в руке. Как Малфой не напрягал слух, ничего различить так и не удалось.

Он смотрел на реакцию друга, открывшего рот от удивления. Драко раздраженно постукивал по столу, пока наконец не раздался голос слизеринца, в котором читалась злость:

– Нам пора идти, Малфой, - процедил Блейз сквозь зубы.

– Если ты не заметил, я еще не поел, - прошипел блондин, которого вывел из себя холодный, почти приказной тон Забини. Никуда он не собирается, пока тот не скажет, что произошло.

Блейз закатил глаза, пробурчав что-то. Он с грохотом положил острый предмет назад.

– Астория, детка, подожди меня в гостиной, - кивнул он девушке, которая, чмокнув его в лоб, зашагала прочь.
– Блядь, Малфой, не беси. Надо поговорить, - серьезно проговорил парень, вопросительно глядя в сторону друга.

Да что с ним такое?

Как же Драко ненавидел, когда кто-либо указывал ему, что делать. Это было против его правил, и Малфоя чуть ли не выворачивало от ярости. Но любопытство все же взяло свое. Тяжело выдохнув, слизеринец, выругавшись, встал из-за стола, меча молнии в сторону друга.