Мы из Кронштадта. Встреча

– Электроэнергией можно заменить.

– И устроить там в январе пожар.

– Э, там вполне себе системы оповещения и пожаротушения на уровне.

Дальше начинается спор на технические темы, в которых оба моих опекуна разбираются настолько лучше меня, что я даже начинаю подремывать под воркотание спора о непонятных мне вещах.

Глава 7. Сюрв Виктор. Первое впечатление от прибывших.

Сейчас баронство смотрелось уныло. Типа карликового княжества Лихтенштейн или Сингапура, у которого название больше, чем территория. И которое существует только потому, что выгодно соседям как стиральная машина для грязных денег.

Мрак и печаль... Встряхнулся. Он - все-таки тут Главный павиан!

– Что-то вы, Мелания Пахомовна, смотрите грустно.

– А чего веселиться. Одна радость, что ты живой остался. Ох, горько мне свой дом оставлять, ох, горько... Каждый гвоздь тут свой. Думала и помру тут...

– Решили переехать?
– спросил озадаченно Виктор.

– Считаешь иначе? Тут жизнь будет течь молоком и медом?
– ехидно прищурилась старуха.

– Что-то вы расклеились от одной затрещины...

– Меня даже муж мой пальцем не тронул ни разу, а ныне всякое дерьмо плюгавое чего только себе не позволяет! И привыкать к таковому у меня охоты никак нету! Ладно, живы пока - уже хлеб. Чаю выпьешь?

– Я - с удовольствием! В глотке пересохло от такой веселухи.

Бабка привычно захлопотала. Звякнули чашки об блюдца. Да, житье богаче, конечно, стало - вон и сахар, и печенье не по счету. Почти как раньше было. А руки у бабки трясутся. Так бы не заметил, но ложка об чашку забрякала, как у джазиста - ударника мелкой дробью.

Прихлебывали молча. Виктор думал и мысли были хмурые и неприятные, как осенние тучи. И ползли так же медленно и тяжко.

– Значит говоришь, о свинках пеклись...- молвила Мелания.

– Ну, если этот выродок не наврал - то да. О них самых.

– Книжку помнится мой старый привез с Новгорода. Про клад. Золото там на острове искали. Эти. Как их... Пираты. Там еще одноногий был главарь.

– А, остров сокровищ. Читал, как же.

– Лерка. Зараза, взяла почитать и с концами. А хорошая была книжка.

– Эта что ли - с косичкой? Так я ей живо пистон пропишу - поднял глаза Витя.

– Да нет, соседка, через два дома жила. Померла уж лет пять тому. А книжку не вернула. Ладно, не тем будь помянута, мертвым ухом уже слышит. Я не о том. Вот не кажется ли тебе, Витя, что прислали нам, как тому одноногому эту самую 'черную метку'? И даже не тебе, а мне скорее...- задумчиво сказала бабка и остро, по-молодому, посмотрела в глаза.

– Не понял что-то!
– поперхнулся ароматным чаем Витя.

– Думал, один ты под боем?
– усмехнулась невесело старуха.

– Ну - да. А что, нет?

– Очень уж старательно они меня к себе звали.

– Омлета, наверное, захотелось?

– Чем плох омлет-то? И яйца всмятку. Или яичница с луком.

– Не надо, а, Мелания Пахомовна! Слюнки потекли...

– Я ведь зоотехник. Была. Потом-то такие птицефабрики громадные устроили, что куда там. Нам и не снилось, да и старая уже. Только я слыхала, что такое там творилось - нынешние спецы и не выжили, а громадины мертвые как страусы вымахали. Мне Петрович об этом рассказывал. И прямо намекал, что пора бы мне перебираться из отсюда - к ним. Дескать и курятник и все такое. Но дом-то мой - вот - и бабка обвела глазами темноватую, но чистенькую комнату.

Виктору все эти сантименты были совершенно непонятны, своего жилья у него до бункера и не было, а привыкать к съемным квартирам... Ну - нелепо. Но ехидствовать не стал. Чувствовал, хоть и твердокожий, что-то рвется в собеседнице.

– Намекнули - тонко. Только зря они со мной так. Меня муж пальцем не тронул ни разу за всю жизнь, а тут сволота засратая посмела.

Виктор удивился, что у бабки только за мужем оставлялось право ее тронуть пальцем. Вон как ее заело, аж повторяет. Хотя плюху получить от такого дерьма, как покойный сопляк Джага - да, обидно. Особенно, когда без привычки-то к издевательствам и побоям. И к тому же на ровном месте и совершенно незаслуженно. И в своем доме. А еще и больно. Как там говорилось: 'Дело не в том, что по лицу кнутом - так ведь обидно!'

– Может они и не науськивали. Эту мразоту и науськивать не надо...- попробовал барон взглянуть с другой стороны.

– Сам-то как думаешь?

Хозяин сих мест помолчал. Как ни крути - думы были тоскливые. Надо идти, общаться с новоприбывшими, а это такая сволочь грязножопая, судя по досье и первому впечатлению, что добром с ними не обойдешься. А лупить по мордасам прикладом как-то не хотелось. Устал. Не дешево встало - подставляться мишенью, даже и под холостую пальбу. Сам себе удивился.

Значит, было 18 мужчинок. Трех он убил, один в погребе сидит, один покалечен.

Итого 13 выкидышей свинячьих осталось.

До чего же много!

Особенно если учесть, что чистить дорогу от зомби ни один не хочет, а вот права качать начнут мигом. Демонстрации протеста устраивать... Демоны, блин, демонстрационные.

Если все дружно ломанутся - не сдюжит. И ОМОНа у него нет.

Один он. И не тот Один, который бог викингов.

Значит, надо разделять - и, если получится - властвовать.

До чего же ему это все не нравится. Вот есть людишки, которым власть - слаще бабы. А Виктору наоборот - чтоб его не беспокоили всегда нравилось.

– Патроны и стволы пусть пока у вас полежат, хорошо?

– О чем речь, пускай. Но дело-то не в них. Устал?

– Да, вымотался. Вроде и не делал ничего...
– пробурчал Витя.

– Ничего себе - ничего! Банду выбил, да еще и подручником обзавелся. Ведь нам сюда самое дерьмо сплавили, небось Шебутнов сегодня пьян и счастлив. Сукин кот!

– Надо будет связаться, порадовать... И врача вызвать - вас чтоб глянул и подранка этого недобитого. Я ему шину привязал, но так вышло, кривовато. Плохо то, что у меня кнут только. А пряника и нету. Все пряники - в анклаве. Пайку разве что давать лично в руки. Так эти дармоеды уболтают, бабенки наши по мужикам соскучились, кормить будут...

– Ну, не все. Ты решил тут упереться рогами? Но в смысле - извини старую, ляпнула, не подумав - пободаться с анклавовскими? Доказать им что-то?
– пытливо осведомилась бабка.

Барону как-то не понравилось, что его с бычком сравнивают. Рога опять же были неприятным намеком... Но решил не возбухать. Сказал спокойно:

– Мне они уже наглядно показали, что силенками не вышел. Вон как губернаторскую дачу прикарманили - и не охнул. Черт! Когда в школе учился и про феодализм толковали - как-то не так смотрелось.

– О чем это ты?
– Мелания поднесла было к губам по привычке блюдце с чаем, но неожиданно расплескала на стол, смутилась, поставила обратно. Покраснела. Поглядела удивленно на трясущиеся пальцы.