Мы из Кронштадта. Встреча

Без перспектив и по чужой команде с утра до вечера.

И как чужака пошлют первым на убой в самую дыру.

Почему-то страшно захотелось пристрелить Макса.

Прямо воочию увидел, как разлетается вдребезги башка с этой чертовой тонкой улыбочкой на губах.

И глаза в разные стороны летят.

Как у зомби.

Которым он лепил в головы заряд из нестандартных гаек и болтиков.

Встряхнулся, отгоняя наваждение.

Чушь. Матерый, сволочь, начеку все время. И если даже и подловишь самого - то у него свита. Толковая и грамотная.

А пуля из нарезного дырявит этот пенобетон за милую душу.

Два пулемета...

Сито.

Мысли облегчил, понизил градус, мысленно влепив Максу по ногам зарядом. Как Калгану.

И опять почуял нутром - нет.

Не срастается.

Не выходит даже и в мыслях понаслаждаться видом и воплями сукина сына, который его, барона Виктора, взял в правильную толковую осаду мягкими ласковыми ежовыми рукавицами и даже уже и дивергруппу прислал.

Потому что за Максом - Анклав.

И пулеметы, и БТР.

Сволочь!

Неодолимо.

Даже если бы этого Макса и не любили - не спустят втихую такое - чтоб другим пример не подавать. Накажут от души и с походом, даже за подстреленную ногу отплатя страшно.

Перехватил поудобнее отяжелевшее ружье.

Удивился, с чего это оно не ухватисто, как обычно. Потом понял - наваливается отходняк. Выдохся, воюя и нервничая. А, еще и не жрал толком же! И вроде, как и не хочется. Вот полстакана чего крепкого бы хряпнул от души.

Коньяку! Его можно теплым пить! Водка хоть и в погребе - а без холодильника не то.

Опять обозлился на анклавовских. Тут же себя охолонул.

Не в них проблема.

Не те - так другие.

Всегда кто-то будет.

У кого житье лучше.

И кто-то - у кого еще хуже.

И далеко ходить не надо - вон, до моста доехать, там как раз живой пример.

Или точнее - не живой.

Глянул на тех, кто перед ним стоял и глядел выжидающе.

Свои бабы - почти все. Чужих - половина. И Авантта тоже нету.

Лерка, поймав вопрошающий взгляд - тут же встала как лист перед травой, запинаясь отрапортовала, что нашла всех, кроме четверых, не пойми куда девшихся. Она их искала, но в обычных местах нахождения - нету!

Преданно уставилась собачьими верными глазами.

Кивнул молча. Глядел мрачно и сурово.

Глава 8. Сюрв Виктор. Горький вкус победы.

На крыльцо поднимался. Словно в гору альпинист. Выдохся.

Домработница в струнку тянется, глазами преданно ест. Сучонка поиметая, оделась уже, тваринка. Не знает, как услужить.

– Обед давай!

Засуетилась.

Суетись, суетись, потаскушка...

Захотелось пристрелить последнего ауешника. Вот прям невтерпеж. Встал из-за стола, спустился в подвал и просто так, но от души напинал лежащему там по ребрам и хребтине. Тот только мычал гадостно, хорошо кляп впихнул. И да, припахивать начал, тварь паскудная, в штаны навалил, не иначе. Ладно, домуправительница отчистоплюет. Пнул пару раз за вонь.

И как-то стало легче.

И коньяк зашел хорошо.

Обед смолотил - сам не заметил. И сморило. Еле до кровати добрался. Упал, как был.

А когда проснулся - отправился к Мелании.

Получалось так, что на одного человека тут только и можно рассчитывать.

А остальные - так, недолюдь какая-то. И спиной не повернись и не доверить ничего нельзя. Грустно, девушки. Несколько баб вроде, как и слушают и выполняют, что скажешь, те, что выездные. Но лучших Анклав забрал. А эти... ну, все в сравнении, конечно. Как съесть кило крупных яблок, имея кило мелких? А выбирая по очереди по одному самые крупные...

Только фигня все это.

Себя-то зачем обманывать?

Не партнеры, не помощники и даже не подчиненные толком. Обсевки. Особенно когда такие соседушки рядом. Раньше бы и не подумал, что будет корячиться в модели политического устройства государств. А оно - вот туточки. В полный рост, да еще и в самом неприкрытом средневековом виде, без всяких дипломатических фиговых листков. Хотя сейчас врет сам себе - есть, есть дипломатия и Макс - посол ее.

Нет, до чего ж все повторяется.

Как в полузабытом учебнике. А он тут с Анклавом - как Новгород супротив Москвы. Задавят, благо и потому в старину так вышло - что в Новгороде каждый за себя был и в свою сторону тянул, демократия, в полный рост. Кого масквичи перекупили, кого переманили, а кого и прищемили.

Хотел плюнуть с досады - а уже в дверь дома старухи стучит, не удобно тут плевки сеять. Открыла мигом, ждала, похоже.

Опять чаем угостила. И смотрит странно. Тоже женщина. Все у них вот так - кручено...

– Вижу, хотите что-то сказать, Мелания Пахомовна - помог вежливо.

– Хотела спросить, как дальше жить будем, Хозяин. Когда следующую группу ублюдков привезут? Две недели вроде, как слыхала?
– зашла издаля бабка.

Витя усмехнулся. Вроде обговаривали с Максом вдвоем и без лишних - а уже все в курсе. Хотя старуха эта - все же не все.

– Да, так.

– И таких же пришлют? Опять меня бить будут?

– Черт их знает. Ружья-то пусть у вас пока припрятаны будут.

– Секрет Полишинеля, Витя. А вот что хотела попросить - нет ли у тебя чего поменьше, чем ружье? Иринка-то говорила, что пистолеты есть еще в запасе?
– глянула старуха в глаза.

Усмехнулся. Полез в карман. И на стол лег маленький револьверчик, никелированный, только чистый блеск стали поугас - давно в человеческих руках не был. И пачка с голубой оберткой - патроны мелкашечные.

– Мысли сходятся - усмехнулся уголками губ. Про себя закончил: '... у дураков!'

– Да, в самый раз! Можно взять?
– а сама как кошка у блюдца с горячей кашей.